Дуглас Коупленд - Джей-Под

• Название: Джей-Под
• Автор: Дуглас Коупленд
• Жанр: Контркультура

“Оставь надежду всяк сюда входящий”… Эта надпись не висит над дверями отдела с выразительным названием “Джей-Под”, расположенного под самой крышей многоэтажного архитектурного кошмара, бесчисленные обитатели которого занимаются дизайном компьютерных игр… А зря… Потому что шестеро “джей-поддеров” живут в аду. Их мучают злобно и изощренно. Над ними измываются все — начальство и коллеги, маркетологи и программисты. Они — самые жалкие из жертв “корпоративных джунглей”. Но однажды один из “джей-поддеров” решает превратиться из жертвы в хищника…

---

— Наверное, лучше рассказать все как есть.

— Да что рассказать?

— Итан, я убила байкера.

— Ты убила байкера?!

— Ну, я не хотела…

— Мама, как ты умудрилась убить байкера?!

— Итан, поскорее приезжай домой. Я буду через двадцать минут.

— А отец где?

— Он сегодня на съемках. Надеется на роль со словами. Мать повесила трубку.

По пути на улицу я заметил, что ребята из команды построения мира стоят полукругом у стола и смотрят на большой немецкий тесак.

— В чем проблема? — поинтересовался я.

— Этим ножом мы будем резать торт надень рождения Айдана, — сказал мой знакомый, Джош.

Я присмотрелся повнимательнее: огромный, почти клоунский.

— Хардкорный ножичек, как из «Щекотки и Царапки». И что с того?

— Мы придумали конкурс: как пройти с ним по офису и не выглядеть маньяком.

— Ну и?

— Не получается.

Неподалеку Бри показывала фотографии из своего последнего отпуска. Она посетила южнокорейские анимационные студии, где процветает потогонная система, и сокрушалась, что не попала в Северную Корею: слишком много всяких заморочек на границе.

— Весь паспорт заштампуют. А мне ужасно интересно, как это жить в обществе без технологии, если не считать трех дисковых телефонов и одной телекамеры, которую они выиграли у Фиделя Кастро в игру «Камень, ножницы, бумага».

Я с Бри согласен. Для молодых, кто не успел побывать в ГДР или СССР, Северная Корея — уникальный заповедник технологически недоразвитой диктатуры.

— Если у тебя найдут флопик на пятьдесят шесть килобайт, получишь двадцать лет лагерей.

Я внес предложение: пусть Северная Корея поменяет свое название на что-нибудь более простое и доступное.

— Ну, например?

— Как насчет «Чик»?

— Как Чик Кориа?

— Ага.

— Мне нравится. Свежо!

— Спасибо.

Возле моей работы сложилась такая удачная конфигурация дорог, что я могу доехать до родителей, повернув всего два раза налево и два раза направо, хотя их дом в семнадцати милях, на западе Ванкувера. Мелочь, а приятно.

Издали родительский дом выглядел как обычно. На дворе вполне мог стоять восемьдесят восьмой год, и даже старенький «плимут» не казался бы анахронизмом. Мать крикнула из кухни:

— Итан, бутерброд будешь? Есть яичный салат!

Я зашел на кухню, ничуть не изменившуюся с эпохи Рональда Рейгана. Однажды мы с братом, Грегом, обнаружили здесь целую полку чистящих средств без штрих-кода.

— Нет, мам, спасибо. Я не есть сюда приехал.

Мама разрезала свой сандвич пополам.

— Я знаю, ты ужасно питаешься. Грег говорил, одними чипсами и мармеладом.

— Мама, где байкер?

— Я хотела сначала покушать. Ладно, мистер Торопыга, пошли.

Она повела меня по главному коридору мимо моей бывшей комнаты, где когда-то красовались коллекционные пивные бутылки со всего мира. Теперь здесь швейная машинка, сигаретная машина и аппарат, которым мама сворачивает старые газеты в растопку для камина. Там, где я держал бонг, сидит деревянная уточка в корзине с шелковыми цветами.

Мы спустились в задний коридор, где стоял мощный дух заплесневелого спортивного снаряжения, а оттуда — еще по одной лестнице в подвал. Мама достала из корзинки темные очки и дала мне; вторые надела сама.

— Я могу убавить свет, но это собьет метаболический цикл.

Мама выдерживает на своей плантации стопроцентную влажность, а я ненавижу высокую влажность. Кажется, что меня лапают сотни незнакомых рук.

В дальнем конце подвала, где десятки лет простоял настольный хоккей, среди самых плодовитых женских растений, обвязанных цветными ленточками (мамина генетическая система) лежал толстенный и страшенный байкер. Огромный, как имперская «Звезда Смерти».

— Мама, ну ты даешь! Я знал, что ты со странностями, но это вообще ни в какие ворота! Как это случилось?

— Я его убила током.

— Что?!

— Я подвела в этот угол провода, чтобы, если что, убить любого, кто станет в лужу.

Байкер действительно был в луже.

— Ты устроила в собственном доме смертельную ловушку?

— Это же нелегальная плантация, милый! Я не карликовых пони ращу!

— И почему ты убила этого байкера?

— Его зовут — звали — Тим.

— Чем он тебе не угодил?

— Вымогал часть урожая.

— Какую часть?

— Пятьдесят процентов.

— Да, наглый тип…

— Итан, клянусь тебе, я нечаянно. Я была не уверена, что обойдется без рукоприкладства, и на всякий случай заманила его в лужу. Вдруг у него зазвонил сотовый, и у меня сработал панический рефлекс. Вот я и включила ток.

Интересно, какие рингтоны предпочитают байкеры. Я отбросил эту мысль и посмотрел на Тима. Тяжелый, как видно. Я с трудом воспринимал его… мертвость (все равно не найду лучшего слова).

Мама сказала:

— Если бы ты вытащил его к машине, мы вдвоем подняли бы его и опустили в кузов.

— А потом?

— Ты мне скажи, Итан! Кто у нас в семье гений?

— Почему ты не позвонила Грегу?

Мой брат — крутой торговец недвижимостью.

— Грег сейчас в Гонконге, в командировке.

Как вообще избавляются от трупов? Представьте, что у вас в доме труп. Не легче, чем незаметно выбросить с тарелки гарнир. Задачка…

— Мама, у тебя есть ненужный ковер?

— Зачем?

— Сикхи обычно закатывают в ковры трупы невест, если те не согласились на брак по договору, и бросают в реку Фрейзер. Может, и у нас получится.

Мать всем своим видом изобразила разочарование.

— Что? Чем тебе не нравится моя идея?

— Да тем, что труп должен остаться там, куда мы его положим. Мне не нужно, чтобы Тим всплыл на поверхность реки. Лучше закопать.

— Можно закатать в ковер, а потом закопать.

— Хорошо. Давай возьмем ковер из отцовской комнаты. Терпеть его не могу. Напоминает мне о твоей бабушке.

Раньше отец работал в кораблестроительной компании. Когда его сократили, он стал сниматься в кино, в основном в телесериалах. Правда, недавно ему начали давать короткие немые роли в американских кинофильмах. Я чуть преувеличил: очень короткие немые роли. И не в кино, а в рекламе, максимум в массовке, причем почти всегда кадры остаются на полу монтажной.

В отцовской берлоге модели старых кораблей и морские карты были свалены в кучу. Теперь на видном месте висели его фотопортреты, цветные и черно-белые, серьезные и игривые: «Любовник», «Грустный клоун», «Коп, который стал плохим». Еще там были снимки отца, где он здоровается за руку с кучей актеров, которых отправили на съемки в Канаду, чтобы платить поменьше налогов: Бен Аффлек, Мира Сорвино, Керк Кэмерон, Люси Лоулесс, Раффи и самые малоизвестные маппеты, включая Коржика. Я заметил новую фотографию, с Умой Турман.

— А как с ней было работать? — спросил я маму.

— Наверное, неплохо. Она расписалась на его съемочной куртке.

На кресле (видимо, в ожидании химчистки) висело несколько отцовских костюмов для бальных танцев.

— Что твой отец находит в этих танцульках, ума не приложу! Мать показала на плетеный ковер под столом.

— Подарок на свадьбу. Уже много лет меня раздражает. Тим в него поместится?

— Думаю, да. Она наклонилась.

— Приподними стол, я вытащу ковер из-под ножек.

Я поднял стол, нечаянно рассыпав стопку папиных снимков в образе гитлеровца. Штук пятьсот. Мама пропыхтела:

— Есть!

Мы скатали ковер и оттащили вниз, где сделали из Тима байкер-дог. Я выволок его к автофургону — тяжелый, елки-палки! — и запачкал ковер машинным маслом.

Мама держала открытой заднюю дверь фургона.

— Итан, поуважительнее!

— Ты убиваешь человека током на месте, где раньше стоял мой настольный хоккей, а потом просишь, чтобы я был поуважительнее?

— Вы с братом поиграли в хоккей два дня и забросили.

— Ну, игра оказалась так себе.

— А я весь город перед тем Рождеством объездила. Одним рывком я забросил Тима в багажник, но труп с неприятным глухим стуком выпал обратно.

— Итан, положи его в салон!

Я послушался. Мы сели в машину и задом выехали на дорогу.

— А теперь давай найдем хорошую большую яму.

— Между прочим, мама, я от этого всего в полном ауте.

— Сынуля, мужчины не должны говорить о своих чувствах.

— Я думал, женщинам это нравится.

— Боже правый, нет, конечно!

Удивительно, как все меняется, стоит сосредоточить мысли на чем-то конкретном. Хм-м-м… Вот здесь можно закопать труп? Нет, слой почвы мелковат.

Мама предложила парк Стэнли, ближе к центру города.

— Если есть на свете места, специально предназначенные для закапывания трупов, так это парк Стэнли. Сейчас там больше костей, чем земли.

И мы поехали в парк Стэнли. Оказалось, что по нему бродит слишком много народа. Тогда мы отправились обратно, прочесали спортивные трассы и другие парки. Но и там от людей и собак было не продохнуть.