Ирина Дегтярева - Повседневная жизнь российского спецназа

• Название: Повседневная жизнь российского спецназа
• Автор: Ирина Дегтярева
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Публицистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02827-9

Пока они есть, будет жить Россия. Они не любят произносить громких слов, но следуют жизненному принципу: «Если не мы, то кто!» Кто тогда защитит Родину? Повседневная жизнь для них — это война, война против террористов и озверевших преступников. Мир — только в период редких передышек. Автор книги, Ирина Дегтярева, знает спецназ не понаслышке, постоянно печатается в спецназовском журнале «Братишка» и других популярных изданиях. Её книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

У Олега закончился контракт, и после недолгих раздумий у него возникло решение идти служить в СОБР. Посоветовавшись с Виктором, он так и поступил. Подразделение нуждалось в хороших специалистах. У Олега — краповый берет, большой опыт работы в разведке (в софринской бригаде был командиром разведроты), частые служебные командировки в горячие точки.

В училище и на службе Олег еще застал офицеров старой закалки. Читал книги, которые раньше справедливо ценились. О патриотизме, героях, Великой Отечественной войне. Смотрел фильмы о добрых и смелых людях. И успел понять для себя самое важное и нужное. А ведь моральные принципы для офицера не менее важны, чем боевой опыт.

В Москве Олег сдружился с новыми сослуживцами. Его доброжелательность и общительность притягивали. Никакой фальши и панибратства. Он такой же офицер и хлебнул войны не меньше, чем другие.

Конец апреля. В Пушкино еще только недавно стаял снег, а в Грозном деревья уже были зелеными. Истерзанные, расстрелянные деревья, во многих из которых засели осколки и пули. Но деревья цвели каждую весну.

Одни благословляли их цветение, другие — проклинали. А деревья цвели. Жизнь продолжалась. И пусть раны глубокие, пусть больно, но они цвели. Всходили семена в изъезженной бэтээрами земле, политой кровью многих людей. Так создана природа. Жить, превозмогая горе и боль, какими бы сильными они ни были. Жить, чтобы бросить живые семена в измученную войной почву, мечтая, что молодые вырастут и не увидят войны. Не увидят взрывов. Не услышат свиста пуль, криков отчаяния и ужаса. Не почувствуют жара от осколков…

Эта командировка Олега пришлась на весну — лето. Жара, пыль, духота. Камуфляжи хоть палкой выбивай, и то въевшуюся в них пыль не выколотишь.

Зимой в Чечне грязь непролазная и холодно, а весной, осенью и летом жарко. Погоду ругают всегда, а в командировках вдали от дома особенно — или по колено в вязкой грязи, или в глазах темно от пыли и жары. К тому же деревья покрываются листьями, и боевики растворяются в «зеленке».

Виктор сориентировал Олега в обстановке в Грозном и добавил с улыбкой:

— По соседству с нами твоя родная софринская бригада. Личные связи, личное доверие — это большой плюс во взаимодействии. Ну, не мне тебя учить. — Виктор посмотрел на друга озабоченно.

За Олега он чувствовал личную ответственность. Не только как его командир, а в большей степени как друг, который хорошо знает его семью — жену и сыновей, ждущих Олега в Пушкино.

А Светлана начинала ждать Олега, как только он выходил за порог дома. У всех офицерских жен такая нелегкая обязанность — ждать дни и месяцы. Все часы и дни сливаются в годы. Годы разлук с любимым человеком.

Старший сын в школе, младший в садике. Светлана на работе. А мысли об Олеге. Тревога и ожидание писем и вестей.

Виктор вернулся в Москву и время от времени звонил Светлане, когда были новости или что-то надо было передать Олегу из вещей.

Сыновья вроде тоже привыкли, что папа часто уезжает. Но все равно спрашивали, когда же он приедет. С ним ведь так интересно и весело.

Перед отъездом в командировку, несмотря на подготовку и суету, он старался побольше бывать дома. Ведь разлука предстояла долгой.

…Большой букет из веточек вербы. В тепле кухни почки треснули, и из их коричневого жесткого панциря высунулись желто-серые пушистые шарики.

Забравшись коленями на стул, Виталик, младший сын, нюхал веточки вербы. Кончик носа у мальчика покрылся желтой пыльцой.

Олег схватил сына под мышки, закружил по кухне, прижавшись щекой к Виталькиной нежно-розовой щечке. Кожа у ребенка мягкая, бархатистая, как пушистая верба.

Гриша, старший, обнял отца за пояс и кружился вместе с ним, задрав голову и глядя в смеющееся лицо Олега.

Вербу Олег нарезал десантным ножом за городом. Там, где база СОБРа.

Везде снег. И за городом, и в городе, а у них на кухне весна в синей вазе. Желто-серая весна, пахнущая чуть горьковато и терпко.

— Гришунь, Виталь, пошли в шашки играть.

Квартира однокомнатная. Олег получил эту квартиру благодаря командиру софринской бригады. Генерал-майор Савельев заботился о своих офицерах. Их интересы для него были важнее всего. Редкое, дорогое качество для командира и генерала.

Свободного времени у Олега и дома было мало, а на войне и подавно. Недосыпал. И хотя был вынослив, очень уставал, как и другие.

Олега по приезде в Чечню с его опытом командировок, опытом разведчика включили в состав рабочей группы штаба отряда. Он участвовал в разработке спецопераций.

Из наградного листа:

«Капитан милиции Казаков участвовал в планировании и проведении более тридцати пяти специальных операций и оперативно-розыскных мероприятий на территории г. Грозный в зоне ответственности отряда.

19 мая 2000 г. во главе штурмовой группы Казаков участвовал в разблокировании КПП № 33 при попытке захвата его группой местных жителей. Грамотными и решительными действиями обеспечил выход и развертывание личного состава на позиции. После этого, несмотря на опасность, проявил высокое присутствие духа, вступил в переговоры, четко, грамотно и убедительно разъяснил правильную правовую позицию местным жителям, которые требовали освобождения без проверки ранее задержаннгих граждан по подозрению в совершении преступлений. Благодаря проявленной им высокой стойкости и выдержке, высокому профессиональному мастерству, не произошло боевого столкновения, в результате никто не пострадал и вопрос был решен в установленном законом порядке.

При непосредственном участии капитана милиции Казакова О. Г. на территории Октябрьского и Заводского районов г. Грозный было проведено свыше двадцати спецопераций и оперативно-розыскных мероприятий, в результате которых было уничтожено шесть подпольных мини-заводов по производству нефтепродуктов, задержано свыше десяти граждан за незаконное хранение огнестрельного оружия, выявлены и задержаны более десяти участников незаконных вооруженных формирований, уничтожено два склада боеприпасов и оружия боевиков, ликвидировано более пяти снайперских позиций. Выявлены три автомашины, находящиеся в угоне, изъято шестнадцать единиц нарезного огнестрельного оружия и три тысячи боеприпасов, в пятнадцати случаях обнаруживали и уничтожали разнообразные взрывоопасные предметы. Разминировано семнадцать зданий и объектов, в том числе две школы, больница и три детских сада».

А день 4 июля выдался спокойным.

Вечером к собровцам заглянули знакомые из московского ОМОНа. Кого-то из них Олег знал, но в основном это были визуальные знакомства.

Полное людей и сигаретного дыма темноватое помещение. Качающийся на неустойчивых ножках крашеный кухонный стол (еще предыдущая группа его где-то раздобыла). Стол застелен «Ставропольским вестником». Водка по кружкам с отбитой по краям эмалью. Консервные банки. Вдоль стен железные двухъярусные койки.

Рядом с Олегом на койке сидел рыжеватый, веснушчатый омоновец. Он пригибался, чтобы не упираться головой в верхнюю койку. Поглядывал на Казакова и улыбался. Он, кажется, был настроен поговорить.

От усталости и измотанности Олега тоже тянуло на разговор. Прошедшие два месяца командировки давали себя знать. Напряжение, невыносимое напряжение. Его хотелось разрядить разговором о родных людях, о бытовых мелочах.

Игорь, так звали омоновца, был моложе Олега и больше слушал, чем говорил.

— Так ты майор или капитан? — не понял Игорь.

— В апреле приказ пришел на майора, а сюда еще капитаном поехал. Двенадцатого апреля как раз день рождения был. Звание вроде как к рождению, — улыбнулся Олег.

— И сколько стукнуло?

— Тридцать один. Четвертый десяток пошел. Не так уж много, а целая жизнь. Столько всего было. Столько успел. И жена есть, и свой дом, и двое сыновей. Все сделал. Теперь только осталось жизнью наслаждаться.

— А дерево? — лукаво посмотрел Игорь на Олега.

— Что дерево?

— Дерево посадил? Ну, говорят же: построить дом, родить сына…

— А, ну да. И деревья сажал, в училище. Елочки.

— Ты какое заканчивал?

— Новосибирское.

— Так ты из Новосибирска? — чему-то удивился Игорь.

— Нет. Из Тогучина. Это Новосибирская область.

— Да знаю я, знаю. Мы с тобой земляки. Я из Бердска. У вас река Иня, а у нас Бердь. Знаешь?

— Конечно. Вот тебе и раз! Куда нас занесло. А у меня в Тогучине мать и сестренка, Лариса. На пять лет меня младше, — заулыбался Олег.

— У меня тоже в Бердске вся родня. И батя, и мать. А ты давно оттуда?

— Да уж десять лет, как училище закончил. В софринской бригаде служил. Я в девяностом закончил. Мать все боялась, пока я учился, что в Афганистан пошлют. — Олег снова улыбнулся, вспомнив мать.