Кассем Гото - Эльдарское пророчество

• Название: Эльдарское пророчество
• Автор: Кассем Гото
• Жанр: Боевая фантастика

Древние и непостижимые для человеческого понимания, эльдары являются загадочной расой, которая гордо шествовала среди звёзд, когда прародители человечества ещё только выползли из изначальных морей Терры. Их величественная империя охватывала всю галактику: их прихоти определяли судьбы миров, и их ярость гасила ярчайшие звёзды. Но много веков назад, эти дети Азуриана пали жертвой гордости, упадка и морального разложения – это было Падение эльдар. Из их поразительного могущества и извращённых грёз родился омерзительный и порочный бог – Великий Враг. Психический взрыв его крика при рождении вырвал сердце империи эльдар, оставив на его месте пульсирующую, кровоточащую рану– Око Ужаса.

И теперь, во времена Империума человечества, эльдары всецело угасающая раса – последний осколок разрушенной цивилизации, погруженный в постоянную войну, так как они ищут убежища от посягательства вечно жаждущего Великого Врага, борются, чтобы сдержать роковой свет своих пламенных чувств, чтобы Враг не отыскал их вновь. Тем, кому удалось бежать до разрушительного Падения, укрылись на огромных живых кораблях, которые называются искусственными мирами; именно на этих мирах-кораблях последние остатки цивилизации эльдар дрейфуют среди звёзд как рассеянный и кочевой народ.

Только несколько мудрейших ясновидцев эльдар знают, сколько искусственных миров спаслось после Падения. Один из таких миров, который скрылся в самом тёмном уголке галактики, таящийся от Великого Врага в строгом уединении в неизведанном пространстве, где его невозможно отыскать, был Каэлор – Сияющий Глаз. Он дрейфовал вдали от соприкосновения с цивилизацией, чтобы не выдать себя, и не обращал внимания на собственные ментальные отклонения до тех пор, пока их сила мало-помалу не привела к значительному духовному резонансу, который привлёк внимание именно тех глаз, от взгляда которых он желал скрыться. Это – история Каэлора.

---

Когда сцена сдвинулась, картину окаймила грань пурпурного цвета. Она становилась всё более яркой и насыщенной, когда обширное, клубящееся облако энергии варпа подобно крови выступило в центре картины. Его подчёркивали глубокие раны, светящиеся тёмным светом, и яркие болезненные шрамы, которые, казалось, закручивались и сгущались в вызывающие тошноту хаотические узоры. На границах огромного варп-шторма ледяная материя космоса реального мира, казалось, скручивалась и кровоточила, словно пустоту глубокого космоса затягивало в кипящий водоворот.

Морфрэн посмотрел внутрь движущейся картины и широко улыбнулся.

- Осталось не слишком много, - сказал он, в волнении с трудом проглатывая воздушный пузырь, когда говорил. – Мы почти там.

- Ты уверен, что это сработает, Морфрэн? – спросил Селиддон.

Вид вихря заставил его вдруг усомниться в их плане. Это не было похоже на небеса чувственных и изысканных удовольствий, которые были ему обещаны. Это было похоже на ад.

Синния задохнулась от внезапного волнения и открыла глаза, которые от концентрации горели кроваво красным цветом. 

- Это сработает, Селиддон Оссиан. Мы заключили соглашение, и оно будет исполнено. - При этом её голос стал необычно резким, словно бы вообще не принадлежал Синнии. Он звучал так, как если бы что-то говорило через неё. – Всё идёт в верном направлении, и скоро будет много душ, чтобы утолить нашу жажду.

Морфрэн усмехнулся от такой перспективы, но по его телу прошла невольная дрожь, словно бы сама его плоть восставала против окончательного упадка его разума. В течение короткого момента он пристально разглядывал невозмутимую демоническую фигуру Синнии, мысленно прикасаясь к её коже, которая проглядывала из-под её шифонового платья, а затем поднял взгляд на крутящийся вихрь. Он не мог поверить, что Каэлор подошёл так близко к этому кипящему котлу варпа без какого-либо предупреждения или сопротивления. Ведь сыны Азуриана потратили все эти долгие века, начиная с Падения, в попытке избежать похотливых прикосновений Великого Врага, а теперь Каэлор оказался балансирующим на самом краю жаждущей преисподней. Словно бы Ясновидец Ривалин сам подстроил это, потворствовал или, как минимум, позволил этому случиться.

В глубине души Морфрэн даже задавался вопросом, а не создали ли этот крутящийся ураган потакающие свои страстям души Нэвир, как проявление их совокупной развращённости. Эта мысль была настолько восхитительной, что заставила его поёжиться на своём кресле. Синния моргнула, закрыла пылающие глаза, а когда снова открыла, они имели свой обычный чистый зелёный цвет.

- Нам только надо ещё несколько душ, - сказала она, ложась на спину вдоль стола между ними обоими, словно была физически истощена от потусторонних и загадочных усилий. Она вздохнула, чувствуя последние покалывания удовольствия, дыхание которого ощущалось на её фарфоровой коже под невесомыми одеждами.

ВОЗВРАТИВ НАЙСУ его поклон, Хукулин резко взмахнул ведьмиными клинками над своими плечами и легко покрутил их в руках, играя плечами и разогревая мышцы. Тем временем толпа эльдар перед Храмом Пауков отодвинулась назад от дуэлянтов, оставляя широкий просвет в качестве арены для боя.

Без дальнейших церемоний Хукулин бросился вперёд, на бегу выписывая своими клинками восьмёрки. За пару шагов до Найса он выставил оружие вперёд и сделал выпад, устремляясь к противнику, словно брошенное копьё.

Для Найса это выглядело как в замедленном движении. Он видел, как старый воин мчался к нему, а затем всю свою энергию вложил в смертельный бросок, но он наблюдал за этим без интереса, как если бы его это совершенно не касалось. За момент до того, как острия клинков Хукулина должны были проткнуть его броню, он отступил в сторону, тогда как его противник продолжил двигаться по инерции мимо, споткнулся и упал вперёд. Это было смешно.

Он наблюдал, как Хукулин поднялся на ноги и снова бросился в атаку, с силой выписывая сверкающими ведьмиными клинками сложные фигуры, одновременно нанося рубящие удары по диагонали сверху вниз, с выражением крайней ярости на его лице.

В этот раз Найс наблюдал за ним с большей долей любопытства. Вид этой атаки был оригинальным и интересным, и он видел страсть, рвущуюся наружу из Хукулина, но в ней не было никакой злобы, и Найс не чувствовал опасности. Он отступил на шаг назад, позволив клинкам просвистеть мимо его лица, отколов небольшие фрагменты от его маски, и насмешливо наклонил голову в сторону.

Хукулин ускорил своё движение, закручивая сверкающие клинки во всё более и более неистовые и стремительные фигуры, нарезая воздух вокруг невероятно быстрой фигуры Найса, который просто отступал в сторону всякий раз, словно выпады Хукулина не производили на него никакого впечатления.

Это приводило в бешенство. Найс даже не отбил ни одного выпада, не говоря уже о контратаке. Он только уклонялся от всех ударов Хукулина, словно хотел совсем избежать сражения. На мгновение Хукулин усомнился, считает ли сын Бедвира его достойным противником. Он просто насмехается над ним? 

Это не имело значения. Значение имело лишь то, что он посвятил свою жизнь на благо Дома Ансгара. Если Найс действительно был Призрачным Пауком из легенды, тогда Хукулин охотно отдаст свою жизнь, чтобы доказать это тем, кто усомнится в этом. Ансгару понадобятся все его силы, если он когда-либо снова бросит вызов Тейрту, и эта сила никогда бы не смогла быть собрана, если останутся сомнения относительно лидера дома. Даже Силти оказалось недостаточно, чтобы заставить воинов покинуть свои убежища в лесах.

Если бы он не был Ликосидаем, то Хукулин бы уничтожил его и спас Ансгар от судьбы идти в безнадёжный бой за претендентом на трон. Если бы он убил Найса, сына Бедвира, то он сделал бы это на благо Ансгара, хотя он знал, что дом никогда бы не простил ему этого.

Так или иначе, жизнь Хукулина была закончена, но он давно выбрал смерть. Он выбрал её, увидев обвинение в глазах Бедвира, когда он умер на Площади Ваула. Он выбрал её в Проходе Улы, когда бросился в битву с одними клинками, но его обманули, лишив искупления благородной смерти. Или, возможно, его пощадили для того, чтобы он мог умереть лишний раз доказав преданность Бедвиру. Он уже был мёртв, и смерть больше не содержала для него тайн или страхов.

Он сделал выпад правой рукой, а затем развернулся назад вокруг своего левого бока, стараясь предугадать манёвр уклонения Найса, но оба выпада не достигли цели, поскольку золотой доспех легко увернулся от ударов.

- Сражайся со мной! – завопил Хукулин, когда понял, что Найс даже не вытащил оружия. – Не выставляй меня на посмешище!

По крайней мере, он думал, что достоин почётной и честной кончины, а не смерти неуклюжего дурака.

«Я заслуживаю большего, чем эта насмешка,» - думал он, когда бросился вниз и замахнулся обоими клинками параллельно ногам Найса.

Следующие несколько мгновений для Хукулина прошли, словно в замедленном темпе. Он увидел, как золотые сапоги доспеха Найса поднялись в воздух в прыжке, приземляясь прямо на его качающиеся ведьмины клинки. Он наблюдал, как тело Найса приближается с невероятной скоростью, с хрустом опускается подошвами сапог на плоские стороны обоих его мечей, и выхватывает их из его рук. Автоматически Хукулин прыгнул вперёд, всем телом устремившись на золотого воина перед собой. На этот раз даже Найс не смог достаточно быстро уклониться, чтобы избежать столкновения, и Хукулин со всей силы врезался в него.

Найс даже не шелохнулся. Он был на целую голову ниже, чем старый страж, который врезался в него, но с тем же успехом Хукулин мог протаранить неподвижный столб. Он с треском ударился о живот Найса и обхватил руками его за пояс, стараясь повалить юношу на землю, но это было бесполезно.

В свою очередь Найс протянул руки и захватил Хукулина за шею, откидывая Стража прочь от себя, и со щелчком сломал его мощную шею, как соломинку. Это было почти не намеренно.

Мгновение Найс стоял прямо с вытянутой рукой, с которой, словно тряпичная кукла, свисал обмякший Хукулин. Он посмотрел на меркнущий свет в глазах Хукулина и увидел в них вспышку ответной благодарности. Его собственные покрытые чёрной паутиной серебристые глаза смотрели безучастно и без понимания произошедшего, а затем он бросил мёртвого Стража Ансгара бесформенной кучей у своих ног.

Над всей поляной перед храмом повисла тишина, когда собравшиеся эльдары пытались понять то, что произошло.

Хукулин Ансгар-ан лежал мёртвый у ног наследника Ансгара, который отвернулся от самого преданного воина своего отца, словно бы он был ничем. Казалось, внутри этой величественной золотой фигуры не было никаких чувств, ни раскаяния, ни боли, ни гнева и ни сострадания. Что это могло значить?