Эдуард Буйновский - Повседневная жизнь первых российских ракетчиков и космонавтов

• Название: Повседневная жизнь первых российских ракетчиков и космонавтов
• Автор: Эдуард Буйновский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02749-3

В любом деле быть первым — трудно, но интересно. И вдвойне интересно, если это дело связано с испытаниями и пусками ракет, началом освоения космоса, первыми пилотируемыми полетами.

Эдуард Буйновский — непосредственный участник этих событий, один из первых дипломированных лейтенантов-ракетчиков, участвовал в формировании первой боевой части Ракетных войск стратегического назначения, в составе второго отряда космонавтов готовился к космическому полету, он — среди участников запусков космического корабля Юрия Гагарина и многоразового космического корабля «Буран» — апофеоза советской космонавтики. Эта книга о молодых ракетчиках, создателях отечественных образцов ракетной и космической техники, ее испытателях, первых космонавтах — жителях Звездного городка. В книге приводятся малоизвестные факты, рассказывающие об их повседневном труде, успехах и неудачах, чувствах и переживаниях, радостях и огорчениях. Юмор, тонкая ирония, шутливые ремарки и комментарии отдельных событий помогают читателю легко разобраться в сугубо технических терминах и определениях, тем более что в кропотливой и нелегкой повседневной жизни первых российских ракетчиков и космонавтов всегда было место шутке и юмору.

---

Придут времена, когда мне придется очень много ездить по городам и весям нашего тогда еще необъятного Советского Союза. Посещение магазинов — обязательный атрибут в любом городе. Украинские или, например, прибалтийские города приятно удивляли богатым выбором своих продуктов. Но вот как-то судьба командировочного занесла меня в большой сибирский город — Красноярск. Кстати, областной центр. Предприятия этого города тоже добросовестно работали на ракетно-космическую тематику. Гастрономы, продовольственные магазины еще сталинских построек — солидные мраморные прилавки мясных и рыбных отделов, огромные витрины, блестящие кассовые аппараты. А на этом самом мраморе — хоть шаром покати! Единственный продукт — красиво собранные пирамиды из банок кабачковой икры. Естествен вопрос — как же люди не умирают от голода? Прямо по Высоцкому: а ответ ужасно прост, а ответ единственный! Как правило, в городах, где я бывал, обязательно меня встречали мои однокашники по Ростову или сослуживцы по частям. Вечером я у них в гостях. Стол ломится от закусок и разнообразных блюд, холодильник еле закрывается от мясного или рыбного изобилия. Все тот же дефицит, но уже «местного разлива». Если это Сибирь, то в запасниках — медвежатина или оленина, на юге — свинина, в приволжских городах — икорка, красненькая рыбка. Угостят, да еще с собой дадут — гостинец бедным москвичам. Вот так и жили. Укрепляли основы развивающегося социализма, но не забывали при этом и о хлебе насущном.

Так, видно, судьбе было угодно, но моя встреча с симпатичной жительницей военного городка Чкаловский, спонтанно организованная Петром Колодиным в последний день моего пребывания в Звездном городе, имела для меня далеко идущие, вначале неожиданные, потом приятные, а затем и счастливые последствия. Весь период моего проживания в Чкаловском я не упускал эту симпатичную девушку из поля своего холостяцкого зрения, прислушивался к мнению о ней наших общих знакомых, издалека наблюдал, как она ведет себя в обществе героев и не героев, был несколько удивлен, когда мне сказали, что она организовала встречу космонавтов с популярнейшим тогда Муслимом Магомаевым. Бывало, что мы случайно вместе последними электричками возвращались из Москвы каждый со своих свиданий, клюя носом в соседних вагонах, как-то раз столкнулись на лыжне в лесу — я со своей компанией, она — со своей. При встречах мы вежливо здоровались и обменивались парой дежурных фраз. В общем, как говорится, ходили кругами друг возле друга.

Период обязательного ухаживания был коротким, но бурным и насыщенным различными мероприятиями. Сюда входили: встреча нового, 196 5 года в компании моих друзей (проверка на коммуникабельность), уже совместные лыжные прогулки в Чкаловском лесу (проверка на выносливость и спортивную закалку), походы в музеи и театры (проверка на широту и глубину эстетических знаний), знакомства с моими друзьями и выборочно — с подругами (проверка на наличие чувства ревности и собственности), редкие посещения злачных мест (проверка на ту же выносливость и широту натуры), прогулки по заснеженным улицам и бульварам Москвы (проверка на знание истории и заодно — поэзии и потенциальные эмоциональные возможности), обмен милыми подарками и сувенирчиками по случаю 23 февраля и 8 Марта (проверка на финансовую состоятельность и щедрость души), многочасовые посиделки в моей уже пустующей квартире в Чкаловском (проверка на знание жизни) и, наконец, знакомство с моим семейством (проверка на умение нравиться). С удовлетворением и некоторым чувством внутреннего беспокойства (какое-то предчувствие, что моей холостяцкой жизни приходит конец) должен констатировать неоспоримый факт: девушка с блеском прошла все мои коварные тесты! Буду откровенен и самокритичен: думаю, что и моя будущая жена проверяла меня по тем же самым тестам. С годами, по мере того как я познавал свою мудрую спутницу жизни, я уже с полной уверенностью могу сказать, что она проверяла своего будущего супруга еще и по многим другим, одной ей известным тестам. Думаю, я их выдержал. И куда же здесь деваться, если на встрече Нового года я срезал (совершенно непроизвольно и непреднамеренно!) с елки сувенирчик, где находилась записочка с пожеланиями «Хорошая теща!», а моей спутнице попался сувенир с многозначительным «Новые туфли» (надо понимать белые, свадебные). Мне думается, что это были происки моих друзей, уже потерявших надежду меня женить. Да! Все к одному. Эти два сувенирчика с многозначительными пожеланиями мы храним вот уже почти 40 лет. За годы моей затянувшейся холостяцкой жизни я не раз приводил домой в гости своих подружек. Папа с мамой, сестра принимали их как потенциальных невест, но потом, когда убеждались, что свадьбы не будет, интерес к этим особам с их стороны пропадал и они уже равнодушно относились к моей очередной гостье. Поначалу к моей будущей жене было такое же отношение: ну пришла симпатичная вроде бы девушка, мало ли у нас их побывало. Спохватились, когда поняли, что здесь дело принимает серьезный оборот: я торжественно объявил, что через пару недель едем знакомиться с будущими родственниками. Дальше отступать некуда. 31 января 1965 года в ресторане «Советский» я сделал Гале официальное предложение! Моя будущая невеста вдруг заплакала и убежала в туалет. Не имея опыта по этой части, я чуть подрастерялся (может, так и надо?). Думаю, причины столь неадекватной реакции могут быть две: от счастья, что такой видный молодой человек сделал предложение, или же переполнили чувства от достигнутой наконец-то победы. Какой уж год пытаюсь выяснить у жены: какова же истинная причина ее тогдашних слез. Не говорит. Рождение очередной советской семьи официально оформлено 14 апреля 1965 года в 16 часов 15 минут во Дворце бракосочетания на улице Грибоедова в присутствии многочисленных родственников и друзей. Традиционно шумную, с песнями, плясками свадьбу отметили в ресторане гостиницы «Пекин». Подарки тоже традиционные, в основном кофейные сервизы. Почему-то часть из этих сервизов в общей суматохе оставили себе гардеробщики. На память, наверное. Одна существенная деталь: свадьба была сыграна на мои личные сбережения, недостающую сумму (500 рублей) взял у будущей тещи в долг, который через пару месяцев вернул. Все! Как у Андрея Миронова в «Соломенной шляпке»: прощайте, Жаннетта, Козетта, Виньетта и др. Отныне я — серьезный человек, ответственный не только за себя, но и за только что созданную молодую, претендующую на роль образцово-показательной семью.

Прошли праздники. Наступили суровые будни. Я, честно скажу, с трудом входил в роль семейного человека (пара месяцев для разгона — явно мало!). Работа отошла как-то на второй план, голова была забита обменом чкаловской квартиры на московскую, решением многочисленных житейских проблем, о существовании которых я раньше и не подозревал, налаживанием моих отношений с тещей, а молодой жены — со свекровью. Этот сложнейший психологический барьер был преодолен, думаю, с честью для меня и моей молодой супруги. Подводя итоги моих жизненных достижений к концу 1965 года, я имел: очаровательную, но житейски мудрую жену, маленькую, но очень уютную двухкомнатную квартирку в Черемушках, обставленную чешским мебельным гарнитуром (дефицит по тем временам), и что, конечно, самое главное: 20 декабря 1965 года у нас родились две (!) очаровательные доченьки — Лена и Марина! Вот это действительно космические скорости!

С рождением дочерей все наши помыслы, заботы и проблемы были направлены в первую очередь на создание для них необходимых жизненных условий. Если бы не Галин величайший героизм, ее колоссальный материнский инстинкт, природная житейская мудрость и рассудительность, уверен, мы не имели бы в конечном счете таких физически и морально здоровых дочерей. Вся наша семья, включая и ее главу — меня, наши внешние экономические, финансовые и культурные связи, дом с его милым уютом и спокойствием, Лена и Марина с их специфическими чертами характера сестер-близнецов, с их болезнями и капризами, процесс их воспитания — дома, в детском саду, а затем и в школе, а по инерции и в институте — все это было на хрупких девичьих плечах моей молодой жены. Я же в перерывах между командировками на Байконур успевал лишь пару раз в воспитательных целях пошлепать их (детей, конечно) по попкам, моей почетной обязанностью была стирка пеленок (15–20 штук в день), ибо такого атрибута, как памперсы, в обиходе советской семьи тогда еще не было. В общем, потихонечку-полегонечку быт нашей неожиданно ставшей большой семьи входил в свою норму.

Ну а пока я мучительно созревал для семейного счастья, космическая техника не стояла на месте, а семимильными шагами двигалась вперед. В середине 1970 года мне предложили перейти на работу в центральный аппарат Минобороны, в Главное управление космических средств (от космоса я ни на шаг!). Я попал во вновь созданный отдел, который координировал и контролировал деятельность всех военных представительств, подчиненных этому управлению и аккредитованных в организациях и на предприятиях промышленности, где разрабатывалась и производилась космическая техника. На первых порах я был практически единственным сотрудником этого нового отдела, кому специфика работы военпреда была досконально знакома не на словах, а на деле, что на первых порах было связано с определенными для меня трудностями. Основная форма деятельности сотрудников этого отдела — командировки по всему Союзу, ибо в те времена не было, пожалуй, ни одного более-менее значимого города, где обязательно что-то не делалось в интересах космоса. Вот и приходилось мне, пока мои товарищи познавали военпредовскую науку, по четыре-пять месяцев в году проводить в отрыве от Москвы и моего молодого семейства. Но какие это были командировки!