Кевин АНДЕРСОН - Журнал «Если» 2002 № 08

• Название: Журнал «Если» 2002 № 08
• Автор: Кевин АНДЕРСОН
• Жанр: Научная Фантастика

Кевин АНДЕРСОН. МАСКАРАД-КЛУБ

Этим подросткам пророчат большое будущее, но лишь в том случае, если они сумеют выйти из себя.

Филип ДЖЕННИНГС. ПУТЬ В РЕАЛЬНОСТЬ

Они могут принимать самые невероятные обличья, они готовы терраформировать целые планеты, по не способны изменить человеческую природу.

Дэвид МАРУСЕК. СВАДЕБНЫЙ АЛЬБОМ

Вам не приходилось задумываться: человек вы или бинарная система?

Майкл СУЭНВИК. ДЕМОН ИЗ СЕТИ

… или Кибершариков при дворе королевы Глорианы.

Саймон ИНГС. ВДВОЕМ.

Весьма радикальный способ мирного сосуществования. Впрочем, как выясняется, не такого уж мирного.

Джеффри ЛЭНДИС. ДОЛГАЯ ПОГОНЯ

И все это лишь для того, чтобы возвратишь в лоно коллективного разума одну заблудшую душу.

Брюс СТЕРЛИНГ. HOMO SAPIENS ОБЪЯВЛЕН ВЫМЕРШИМ

Событие, о котором так долго говорили фантасты, свершилось.

ВИДЕОДРОМ

Телесериалы: полжизни у экрана… Столетие кинофантастики… Мечтают ли андроиды об экранизации?

Дмитрий БАЙКАЛОВ, Андрей СИНИЦЫН. ALTER EGO, ИЛИ СОВРЕМЕННЫЙ ФРАНКЕНШТЕЙН

А ведь авторы всего-навсего хотели рассказать об искусственной личности…

Сергей ЛУКЬЯНЕНКО. ВЫПАРЕННЫЕ СЮЖЕТЫ

Издательство «Новая Космогония» в поисках реальности.

Сергей НЕКРАСОВ. ПАРАДОКСЫ СУДЬБЫ

Еще бы — если упаковать в одну книгу Дияэни, Херберта и Винджа.

РЕЦЕНЗИИ

Пейзаж довольно ровный. Но, как говаривали наши литературно образованные предки, встречаются некоторые всхолмления.

Евгений ХАРИТОНОВ. ФОНОТЕКА ИМЕНИ АЙЗЕКА АЗИМОВА

А интересно, что бы выбрал сам мэтр?

ЭКСПЕРТИЗА ТЕМЫ

Новая рубрика журнала.

КУРСОР

Все ушли. Фэндом остался.

АЛЬТЕРНАТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Сегодня в нашем конкурсе два победителя.

ПЕРСОНАЛИИ

Старые знакомые и новые имена.

---

Конечно, манипулирование, но тем не менее лестное. Ясмин подо мной… Ночные эпизоды…

Я выключил телевизор. Позыв мастурбировать был сильным и пугающим.

Мой режим «рано ложиться и рано вставать» тревожил Рейчел. Она полагала, что я ее избегаю, что она чем-то меня обидела.

— Доброе утро! — приветствовала меня Рейчел, появляясь на кухне в своем кремовом шелковом халате. Он предназначался для женщины значительно моложе, но она носила его с изяществом: непокорные волосы и прозрачная бледность — творение кого-нибудь из прерафаэлитов.

Я направился к черному ходу и натянул сапоги.

— Куда это ты?

— Хочу немножко побродить по лесу, — сказал я.

— А ты завтракал?

— Немножко хлопьев.

— А! — сказала она тихим голоском. — Ну, хорошо. — Она нашла улыбку и тут же ее потеряла. — Ну, приятной прогулки.

Гораздо чаще Рейчел, спустившись в кухню, обнаруживала, что я уже ушел. В предрассветный час всеобщая росистая свежесть опьяняла, точно воздушная текила для легких.

Поблизости был лесок, через который по дну широкой канавы вела дорога, и рощица, где прежде стреляли фазанов, исчерченная головокружительным лабиринтом тропок. Рейчел одолжила мне свой горный велосипед — по-моему, она никогда на нем не ездила, — и я часами развлекался, падая с этой машины. Как-то раз, когда сильный ветер сшиб с веток все дикие яблоки в графстве, я попытался прокатиться по дороге-канаве. Яблоки у меня под колесами были такими же твердыми, гладкими, скользкими, словно шарики в подшипниках. Я все утро разбивался в кровь и вернулся домой, ухмыляясь, как ненормальный.

Но наступил ноябрь, дождь превратил тропки в такую слякоть, что даже мой детский аппетит к грязи был утолен, и я начал искать не такие крутые развлечения.

К востоку находился старый аэродром времен второй мировой войны. За высоким, по плечо, бурьяном прятались длинные полосы разбитого бетона. При дневном свете — ничего сколько-нибудь интересного, но в голубой предрассветный час его однообразие и масштабы намекали на древнее погребальное сооружение.

— Ты не хочешь побывать там со мной? — как-то спросил я Рейчел, надевая сапоги.

— Может быть, в другой раз… Я совсем вымоталась.

— Не могу поверить, что ты никогда там не бывала. Она пожала плечами.

После этого я не знал, что еще сказать.

— Мне лучше заняться Вечерней Трапезой, — вздохнула она и поднялась с дивана.

— Я тебе помогу, — сказал я. Если это все, что я мог получить от нее, то получу хотя бы это. Я ведь не гордый. — Но ты же просто надрываешься, — добавил я, когда она близоруко наклонилась над сервантом и начала листать свою истрепанную поваренную книгу. — Ты совсем сгорбилась.

— Я в норме, — сказала она.

— Скажи, какие продукты у нас есть, и я приступлю. А ты успеешь принять ванну, расслабиться.

Она чему-то улыбнулась.

— Что?

— Я думала, ты предложишь помассировать мне спину. Это заставило меня задуматься.

Она закрыла книгу и положила ее на подоконник.

— Массаж я тебе сделать могу, — сказал я.. — Хочешь?

— Мне некогда, — отозвалась она.

Я стоял там, бесполезный, все больше злясь.

— Ты не достанешь мне форель из холодильника?

Некоторое время я помогал Рейчел, а потом поднялся наверх, решив почитать.

Я даже не сумел отыскать в книге нужное место.

Я думал об утренних волосах Рейчел, рассыпавшихся бурными прядями по ее плечам и по кремовому шелковому халату. Я вспоминал ощущение от ее волос, когда закладывал прядку ей за ухо. Я думал о ее халате. Я вспоминал, как увидел его висящим в ванной, Я не заметил, как книга закрылась. Меня пробрала дрожь. Ужасаясь себе, я уронил книгу на пол, встал и прошел в ванную.

Он висел там. Я стал липким от пота. Я потрогал его. Шелк под моими пальцами был холодным, словно мороженое. Я поднес его к лицу. Он пах миндалем. Не знаю, как долго я стоял там.

Я вернулся к себе в комнату, сел на кровать с книгой и на этот раз нашел нужное место. Я прочел страницу, потом прочел еще раз, затем прочел в третий раз.

Мое левое веко снова задергалось. Если бы я зевнул, то вывихнул бы нижнюю челюсть.

Задняя дверь со скрипом отворилась. Я прислушался, не раздадутся ли голоса. Ничего конкретного я не услышал.

Я вошел в ванную, сообразил, что делаю, повернулся на каблуках и тут же вышел, бешено захлопнув дверь позади себя.

Из кухни донесся веселый голос:

— Это ты?

Я глубоко вздохнул.

— Пора обедать, — крикнул Фрэнк.

После многих лет студийных интриг Рейчел умела прятать свои карты; это разумелось само собой. Но поведение Фрэнка было настолько не в его характере, что я ничего не мог понять.

Он начал нас сталкивать, почти добиваясь, чтобы что-то произошло. Будто физик-ядерщик, который сшибает атомы, пытаясь узнать, из чего они состоят.

Например, в будние дни он завел обыкновение зазывать нас в местный паб на ланч. Приносил на подносе напитки, угнездившиеся среди груды хрустящих пакетиков. Поджаренная на Меду Ветчина и Горчица, Жаркое По-Деревенски с Овощами и Рыба. И так далее. Затем как-то раз он вообще не явился. В результате мы с Рейчел прихлебывали настоящий дрожжевой эль в идиотском кабачке для некурящих, который не нравился ни мне, ни ей.

Правда, там подавали отличные сосиски с пюре, но даже тут хозяева умели создать впечатление, будто вы в гостях у ехидного пожилого родственника.

Рейчел смущалась, когда пила наедине со мной. Понимала ли она, чего добивается Фрэнк?

Я попытался заговорить с ней, но она сказала только:

— Давай уйдем отсюда.

Стоянка находилась недалеко, но зарядил дождь, и было очень зябко.

Когда мы пришли на стоянку, Рейчел взяла меня под руку. Она дрожала, промерзнув до костей. На ней было ее длинное коричневое пальто с воротником из искусственного меха, настолько натуралистичного, что возмущенные первокурсники иногда метали в него окурки. Я обнял ее, она пристроилась у меня под подбородком. Ее волосы щекотали мне нос. Я нагнул голову и рискнул поцеловать ее в темя. Она настолько замерзла, что, вероятно, даже не заметила этого. Я погладил ее по спине. Ее лопатки были такимичеткими, такими острыми, что я почувствовал, как они движутся у нее под пальто — будто птицы, накрытые сетью.

Я скрипнул зубами, чуть не вывихнув челюсть. Было очень больно. Я осторожно отодвинулся от Рейчел и потер больное место. Мы пошли к машине.

Пока Рейчел бережно расправляла складки пальто, я изучал свое лицо в зеркале заднего вида, осторожно разминая кожу под подбородком. Говоря откровенно, я был не в лучшей форме. Но все равно рискнул:

— Я купил тебе подарок, — сказал я хрипло, когда она пристегнулась. Но Рейчел, заговорившая в ту же самую секунду, меня не расслышала.

— Я завезу тебя домой, а сама проскочу в «Саффрон-Вальден». У нас кончилось молоко, и заодно куплю на вечер чего-нибудь вкусненького.

— Я поеду с тобой, — сказал я.

— Ты простудишься.

— Дождь сейчас перестанет (иногда она бывает чуть ли не хуже Фрэнка).

Она включила обогреватель на максимум.

— Чтобы ты согрелся, — пояснила она.

— Бога ради!

Некоторое время мы ехали в молчании.

— Не включить ли музыку? — спросила она.

Теперь я уже не знал, нужно ли мне все это. Но колеблющийся проигрывает.

— Разреши, я выберу, — предложил я. Я поиграл с кнопками стерео, делая вид, будто сверяюсь со списком Фрэнка Нэпстера. Я знал, что список составлен Фрэнком. Тут ошибки быть не могло. «Все кроме девушки». «Прекрасный юг». Алайнис Моррисетт. «Техас». Тут я достал мой подарок и вставил его в щель.

— О Господи! — Она посмотрела на меня. Перевела взгляд назад на дорогу. — Где ты это нашел?

Элла Фитцджеральд поет Коуда Портера. Оркестр Балд и Брегма-на. «Всю ночь напролет», «Люблю ли я тебя?», «Каждый раз, когда мы говорим: «Прощай».

— Я уже сто лет этого не слышала!

— Поставить что-нибудь другое?

— Господи, нет!

Я не удержался от того, чтобы не поддразнить ее:

— Если предпочитаешь, то у Фрэнка есть Шерил Кроу. Я еще не слышал…

— Да нет же! Ну, пожалуйста!

«Я люблю Париж». «Мисс Отис сожалеет».

— Это так… так чудесно!

— Я подумал, что тебе понравится, — сказал я.

— Теперь я никогда не слушаю ничего стоящего.

Диск прокрутился до конца. Было невыносимо душно. Рейчел включила отопление на слишком большую мощность, и я опустил стекло с моей стороны. Воздух казался густой отравой.

— Проиграй еще раз! «Проиграй еще раз, Сэм».

— Ну, давай же! Это пробуждает воспоминания.

Еще бы! Работая допоздна в студии, вписывая тот или иной выверт в изменчивый характер Старины Блескоглазого, мы никогда ничего другого не слушали.

«Слишком жарко».