Иван Вазов - Под игом

• Название: Под игом
• Автор: Иван Вазов
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1970

Роман в трех частях из жизни болгар в канун Освобождения

---

—Какие условия мы можем поставить Турции, если она вступит с нами в переговоры? — спросил Попов.

—Как не вступить? Что же ей еще останется делать? — заметил поп Димчо.

—Насыплют ей перцу на хвост! — вставил Беспортев.

—Это еще не решено, — ответил Каблешков на вопрос Попова, — но пока что мы думаем так: Болгария от Дуная до Арды и от Черного моря до Эгейского будет княжеством, зависимым от султана, но с внутренним самоуправлением. Экзархия останется неприкосновенной; Турции, будет выплачиваться определенный налог; личный состав армии — болгары, вначале половина офицеров — турки…

—А князем кто будет? — спросил Христо Врагов.

—Да, князем? — повторил Беспортев.

—Один из европейских принцев.

—Ух!

—Но ты ничего не сказал о России. Захочет ли она помочь нам, как уверяет Мичо? — вмешался поп Димчо.

—Не будь младенцем, отче, — оборвал его Мичо, хмурясь, — может ли быть иначе?.. Русские генералы уже теперь ожидают событий в Бухаресте!

И он вопросительно посмотрел на Каблешкова. Остальные тоже посмотрели на Каблешкова, надеясь услышать от него подтверждение. Каблешков это понял; он сделал таинственное лицо и проговорил негромко, доверительным тоном:

—Как только грянет первый ружейный выстрел, двуглавый орел осенит нас своими крыльями!

И он бросил торжествующий взгляд на товарищей. Все просияли.

—Я думаю, — начал господин Фратю, — что самое лучшее — это республика; ее можно будет назвать «Балканской республикой».

—А можно и царство, — заметил Франгов.

—Еще чего захотел! Поперек горла встанет! — изрек поп Димчо.

—Так ли, этак ли, все равно, — лишь бы освободиться.

—И я за республику, — поддержал кто-то господина Фратю.

—Тебе уже объяснили — не об этом речь, — сказал Мичо Бейзаде. — Какое будет управление, кто будет князем и прочее — предоставим решить Горчакову. Над этим пускай дипломаты ломают себе голову.

—Постойте, господа, постойте, — крикнул Соколов, — хватит вам спорить и заниматься дипломатией, — время дорого! Вот-вот грянет выстрел на Балканах, а мы все еще решаем вопрос: быть республике или комедии… Нас сейчас дело ждет… Черт бы побрал ваши республики! Делите шкуру неубитого медведя… Я предлагаю следующее: запретить разглагольствовать о дипломатии на наших заседаниях; этим можно заниматься в кофейне Ганко.

—Правильно, — поддержал его Каблешков, — не нужно слов, господа, нужно дело делать… Я обрисовал вам положение, а теперь посмотрим, что вы делаете. Нельзя терять ни минуты.

—Что правда, то правда, — признал Мичо, — есть у нас этот грешок, любим поболтать о дипломатии. Такие уж мы, бялочерковцы. Мало нас ругал за это Бойчо, царство ему небесное!

—Да, господа, Огнянов — это большая потеря и для вас и для Болгарии, — взволнованно проговорил Каблешков и глубоко вздохнул.

Все загрустили, вспомнив об Огнянове. После его гибели осталась какая-то пустота, зияющая, как пропасть. Товарищи хмуро переглянулись и задумались. Трагический образ Огнянова, окровавленный, страшный, но неуловимый, вставал перед их глазами. У всех больно сжалось сердце… Казалось, совестно было жить, когда такой герой погиб.

VIII. Волнения Колчо

Кто-то быстро пробежал но террасе, и это привлекло внимание собравшихся. Все встали, чтобы посмотреть в окно. Но шаги были уже у самой двери.

—Это Колчо! — сказал Недкович.

—Ты ошибся, — возразил Мичо, — разве может слепой бежать так быстро?

—Что-то случилось, — заметил поп Димчо.

Все невольно вздрогнули. Дверь хлопнула, вернее, чуть не слетела с петель.

Колчо вихрем ворвался в комнату. Он задыхался. Никто не шелохнулся, все ждали, что будет.

—Здесь все свои? — прерывающимся голосом спросил Колчо.

—Свои. А что случилось, Колчо? — спросил Мичо.

—Ура! Живем! Радость и слава! Радуйтесь, братья! Сходите с ума, и я вместе с вами! — как безумный закричал Колчо и, высоко подбросив свой фес, захлопал в ладоши, подпрыгивая на аршин от пола.

Наткнувшись на дядюшку Мичо, слепой принялся целовать его в губы, щеки, уши, плечо и, обхватив руками, чуть не задушил. Мичо совсем растерялся и едва вырвался из его объятий. Этот неестественный, истерический припадок радости поразил всех. Товарищи подумали, что бедный слепой сошел с ума.

—Что с тобой, Колчо? — сострадательно спросил доктор, ища в лице слепого симптомы помешательства.

—Неужто не догадываетесь? Он жив! — закричал Колчо, кинувшись теперь к доктору. — Ура! Мой Граф жив!

—Как? Бойчо?

Этот вопрос вырвался из десятка уст одновременно.

—Он жив!

—Колчо, ты дурачишься, или тебя кто-нибудь обманул? — строго спросил его дядюшка Мичо.

—Жив, жив, дядя Мичо! Я сам пожимал ему руку, гладил его по щекам, слушал его голос, почти видел его! Неужели еще не верите?

Слова Колчо звучали убедительно. Члены комитета удивленно переглянулись.

—Где он?

—Стоит у ворот, а меня послал вас предупредить… Он схватил меня за руку как раз в ту минуту, когда я открывал калитку. Я сразу же узнал его — по рукам…

II вот все увидели, как ворота открылись и во двор вошел крестьянин в потрепанной шапке и широком крестьянском плаще из козьей шерсти. В руках он держал двух цыплят. Один глаз его, очевидно больной, был закрыт повязкой.

При обычных обстоятельствах никому бы и в голову не пришло, что этот крестьянин может быть Огняновым. Да и сейчас друзья узнали его скорей сердцем, чем глазами.

Выскочив за дверь, Мичо постарался как можно спокойнее окликнуть «крестьянина»:

—Дядюшка Петко, заходи, расскажи, что у вас делается! Но голос бедного заместителя председателя комитета звучал глухо; казалось, будто кто-то сдавил ему горло.

Огнянов медленно пересек двор, утопавший в грязи после дождя, тяжело ступая, поднялся на крыльцо и проговорил басом:

—Как бы царвули мои пол вам не испачкали, дядюшка Мичо; вы уж извините.

И Огнянов вошел в комнату.

Все бросились обнимать воскресшего из мертвых… Расспросы, восклицания, излияния, изумление, радость… Сам Огнянов, но крайней мере с виду, волновался меньше других.

Когда все успокоились, Мичо со слезами на глазах обратился к Огнянову:

—Председатель, займи свое место: заседание еще не кончилось!

—Согласен, но только на сегодня, — улыбаясь, проговорил Бойчо и сел в углу.

Теперь все заметили, что и он прослезился. Беззаветная, горячая любовь друзей и соратников потрясла его до глубины души.

Показав рукой на Кандова, Мичо проговорил:

—Вот и Кандов стал сегодня нашим братом. Огнянов встретился глазами со студентом.

—Господин Кандов, Болгария заслуживает того, чтобы потрудиться ради нее.