Павел Федоров - Генерал Доватор

• Название: Генерал Доватор
• Автор: Павел Федоров
• Жанр: Биографии и Мемуары

Роман посвящен героическим действиям советских кавалеристов в оборонительных и наступательных боях против немецко-фашистских захватчиков под Москвой в 1941 году. В центре повествования — образ легендарного командира кавалерийской группы, а затем кавкорпуса генерала Л. М. Доватора.

Роман составляет первый том выпускаемого Военным издательством двухтомника избранных произведений П. Федорова. Во второй том войдут романы «Синий Шихан» и «Витим Золотой».

---

Но генерал Рихарт в трудный момент не боялся размышлять даже вслух… Он продиктовал категорический приказ: Петропавловское и Морозово во что бы то ни стало удержать, высоту 147 немедленно атаковать, подкрепив дивизию Готцендорфа резервными батальонами с сорока танками, а окруженную в лесу кавалерийскую часть непрерывно обстреливать и бомбардировать с воздуха, лишив ее возможности каких бы то ни было активных действий.

Подписав приказание, генерал Рихарт выехал на рекогносцировку местности в районе расположения наблюдательного пункта дивизии Готцендорфа. Через час он уже видел, как небольшой лесной массив юго-западнее Морозова стал наполняться колоннами солдат. Батальоны сосредоточивались на исходном положении.

Разведчики старшего лейтенанта Кушнарева Захар Торба и Павлюк, забравшись на елку, наблюдали, как в лес вместе с войсками, скрежеща гусеницами, втягивались перекрашенные в бледно-серый цвет тупорылые громады танков. Пересчитывая их, Захар аккуратно записывал данные в блокнот и продолжал смотреть в бинокль.

В редком сосновом лесу между деревьями вспыхивали костры. Вокруг них в желтых маскировочных халатах, ежась от холода, подпрыгивали немецкие автоматчики, крича и размахивая руками. Вдоль опушки леса толстоногие куцехвостые битюги тащили орудия и высокие фуры с боеприпасами. Урча моторами и подпрыгивая на кочках, артиллеристов обгоняли мотоциклисты.

Вдруг странные, ярко вспыхнувшие молнии ослепили Захара. Завывающий, непомерной силы вихрь придавил его к стволу дерева и едва не сбросил на землю. На мгновение он ощутил странную пляску ствола, словно под его корнями заработал мощный мотор. Огромная старая ель, на которой сидели разведчики, дрожала, как в лихорадке. Каска тяжело давила на виски, и казалось, вот-вот расплющит голову. Захар приоткрыл глаза. Павлюк, оседлав толстый сук, держался за ствол и глядел на Торбу широко открытыми, ничего не понимающими глазами. Он хотел что-то сказать, но не успел… Сумасшедшие вихри и грохочущие молнии летели через короткие промежутки. Теперь они проходили дальше, стороной.

Когда Захар немного опомнился и, приподняв со лба каску, посмотрел в район скопления немецких батальонов, он увидел, что там клокотал сплошной огненный водоворот. Разрывы, точно ураганы, поднимали на воздух разбитые в щепы деревья. Темные каскады земли взвивались выше леса. Над вздыбленными танками поднимались ворохи черного дыма. Ошеломленные гитлеровцы в ужасе, в паническом исступлении падали навзничь и зарывались в потемневший от копоти снег.

— Что это значит? — стоя на наблюдательном пункте, спросил генерал Рихарт у полковника Готцендорфа.

Побледневший седой полковник, отвернув теплый воротник бекеши, только пожал плечами.

— Что это значит? — дергая Захара Торбу за ногу, спросил Павлюк.

— А это значит… — с волнением подбирая слова, отвечал Захар, — это значит — обыкновенное явление, русские пушки. Коллективно работают… Штук тыща, а может, и поболее.

— Добре сработали, — тихо отозвался Павлюк, — у меня даже каска набок съехала.

— У тебя набок съехала, а у гитлеровцев они слетели вместе с головами.

В блиндаже подполковника Осипова радист Савва Голенищев, склонившись над передатчиком, передавал радиограмму:

— «Координат 46/90 отлично. Полное истребление батальона пехоты противника. Координат 48/96 движение запад. Прошу несколько залпов. Координат 44/88 мое сосредоточение, иду охват Петропавловское. Меняю командный пункт. Передачу временно прекращаю».

— Нет еще, товарищ подполковник, не все, — повернув голову к Осипову, проговорил Савва. — У аппарата генерал Доватор, он спрашивает: где будем завтракать?

— Где будем завтракать? — На лице Антона Петровича теплилась радостная и веселая улыбка. — Передай генералу, что завтракать будем в Петропавловском.

— Генерал спрашивает, а где будем обедать? — передавал Голенищев.

— Если генерал хочет, — отвечал Осипов, — можно пообедать в Немирове или Козлове.

— Генерал согласен пообедать в Козлове и спрашивает, что будет на закуску.

Савва, лукаво подмигнув Осипову, напряженно ждал.

— Передай, что на закуску обещаю Шитьково. А если будет тот же повар, который утром заварил всю эту кашу, то ужинать будем еще дальше.

Глава 4

Ординарец старшего лейтенанта Виктора Поворотиева вывел из калитки коня и подвел к крыльцу. Виктор стоял на нижней ступеньке и обматывал шею серым с голубыми клетками башлыком. Феня внимательно следила за всеми его движениями.

— Обождите, дайте я!

Стянув с рук беличьи рукавички, она зажала их под подбородком и, расправив концы башлыка, аккуратно завязала их на шее Виктора. Виктор всем существом своим чувствовал ее дыхание и теплоту пальцев.

Затянув концы башлыка, она отпустила их и несколько раз повторила одно и то же движение. Оба они молчат. Феня, прищурив глаза, размышляет, какой бы еще придумать узелок и завязать его пооригинальнее.

Виктору становится жарко. Он чувствует блуждающий в крови огонек, который зажгла два месяца тому назад эта известная ему только по фотографии девушка. Теперь она стоит рядом и с нежной заботливостью неторопливо поправляет концы его башлыка.

— Так лучше и красивее, — говорит она, любуясь на свою работу.

— Да, да, так лучше… благодарю… — соглашается Виктор, не видя и не зная, как там заправлено.

— Так это ваш конь? Ты всегда на нем ездишь?

Виктор смотрит на нее и прислушивается, правильно ли он расслышал это простое, ласковое и сближающее «ты».

— Да. Это мой конь. Его зовут Лысянкой, потому что, видите, у него весь лоб белый.

Конь нетерпеливо переступает ногами. Его рыжую шерсть взъерошил мороз. Ординарец выезжает уже верхом.

— Мне пора, — коротко замечает Виктор. — Мы еще увидимся?

— Да, конечно… — задумчиво отвечает Феня. — Впрочем, не знаю, мы ведь на одном месте никогда не стоим..

— Ну что ж, до свидания. — Виктор, откинув полу бурки, протягивает руку. Он хотел еще что-то сказать, но не сказал, а только с улыбкой пошевелил губами. От кухлянки Фени пахнет чем-то домашним, милым, забытым теплом и уютом.

— Там очень страшно, куда ты едешь? — спросила она тихо.

— Немного страшней, чем здесь. Но теперь мне будет не страшно, говорит он, пожимая ее мягкую, горячую руку.

Торопливо разобрав поводья, Виктор вскочил в седло. Отъехав немного, он снова вернулся. Успокаивая коня, сказал:

— Мне не страшно, потому что я вижу тебя. Только не забывай, пиши. Если бы ты знала, что это такое… что такое получать на фронте письма!

— Я знаю, Виктор… — Феня с трудом перевела дыхание. Брови ее дрогнули.

Виктор, отпустив поводья, дал коню волю. Рыжий дончак, разбрасывая ошметки снега, помчал его вдоль проулка.

Уже светлело утро. Подходил холодный ноябрьский день. Скоро за краем леса ослепительно брызнет солнце и зажжет снег серебряными искрами.

Феня не подозревала, как мучительна может быть короткая радость встречи…

Удары «катюш» застали Поворотиева на проселочной дороге. Что-то ахнуло ошеломительно, гулко, буйно и пошло гудеть, перекатываться по лесу. Лес трещал, словно от налетевшего урагана. Конь начал спотыкаться и клонить голову к земле.

Когда Поворотиев прибыл в полк Бойкова, спешенные кавалеристы, подтянув подбородники касок, напряженно ожидали сигнала атаки. Над головами бойцов густо поблескивали привинченные к самозарядным винтовкам ножи штыков. По лесу шумно передвигались резервные эскадроны конницы, приданные Бойкову на случай конной атаки. Полковник, сбросив бурку, задирая разгоряченному коню голову, мчался от эскадрона к эскадрону. Штабные командиры едва успевали записывать его распоряжения.

«Батарею передвинуть на высоту 112, — диктует Бойков усатому, остроскулому, в мохнатой папахе капитану. — Как только очистим Морозово, немедленно туда старшин с кухнями и водкой. Автомашины для раненых на просеку. Вывозить в санэскадрон в Покровское. Командирам эскадронов повторное, требовательное напутствие: передвигаться как можно быстрее, короткими бросками, не задерживаться долго».

Полковник вскидывает большие черные глаза и смотрит в упор на собеседника. Белки его глаз от напряжения и бессонницы покраснели, а в самых зрачках упорная, твердая решимость. Она подхлестывается перекатным гулом гвардейских минометов, возбужденными голосами людей, готовых по первому сигналу ринуться в бой.

Неожиданно артиллерийский гул замирает. Сознание давит непривычная тишина, напряженная, налитая суровой угрозой.

— Ракету! — коротко бросает Бойков усатому капитану.

В воздухе с треском лопаются сигнальные ракеты. Над лесом взвиваются ярко-красные вспышки, и хриплый протяжный голос рвет напряженную тишину: