Дмитрий Вересов - Знак Ворона

• Название: Знак Ворона
• Автор: Дмитрий Вересов
• Издательство: Издательский дом «Нева»
• Жанр: Детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-7654-3358-8

Перед вами восьмая книга из поистине народного сериала “ЧЕРНЫЙ ВОРОН”, полюбившегося миллионам читателей и телезрителей.

Темные силы подарили Татьяне Захаржевской-Морвен отсрочку на год, но не стоит верить на слово злым духам. Иначе как объяснить то, что неприступная леди Морвен влюбилась в собственного палача? Женщина, держащая в своих руках полмира, влюбилась в агента ФБР, сумевшего разгадать ее тайну. Ослепленная страстью Татьяна забыла, что тому, кто правит миром, опасно витать в облаках: Королеве тайного Ордена всегда нужно помнить о гильотине…

Международная аферистка Нюта Захаржевская угодила в ловушку. Запутавшись в мастерски расставленных сетях, она и сама не заметила, как начала плясать под чужую дудку. И только сейчас девушка поняла, как сильно ей нужна поддержка ее дорогой мамы Тани…

---

— И можно было бы даже подумать, что вам, Макмиллан, хотелось бы, чтобы прогрессисты вроде Гейла Блитса раньше нас расчухали опасность и взяли бы леди Морвен под свой контроль, — вставил Цорес.

— Если уже не опередили нас и не взяли, — воскликнул Петти.

— Мне не безразлично, кто и как будет влиять на решения, принимаемые леди Морвен, — ответил Макмиллан, — но мне со всей очевидностью ясно, что господин Цорес уже имеет кандидата в женихи нашей Бетриббсе, и уж он-то, в смысле господин Цорес, мыслит себя именно тем регентом, кто будет держать руку на главных рычагах…

— Поэтому мы и собрались, чтобы договориться об условиях контроля за властью, — сказал Петти-младший, уже не вскидывая головы, а, наоборот, опуская голову на грудь, так что все пять подбородков его вздулись в один сплошной жировой шарф вокруг необъятной шеи.

— Что ж, будем сговариваться, — сказал Макмиллан примирительно.

— Будем оговаривать кондиции, — подтвердил Петти.

Петти, кстати, помнил, помнил, как и положено хорошему адвокату во время затяжного процесса, что Цорес тоже не юрист по своему образованию и вообще учился не в Гарварде, и не в Англии с ее аристократическими Кембриджем и Оксфордом, но еще перед Второй мировой, до оккупации немцами Парижа, окончил курс “Эколь экономик”… И потом едва ноги унес от немцев, спрятавшись в Швейцарии у своего дяди — по линии баронов Ротшильдов.

— Здесь может выйти затруднение, — сказал Петти, — леди Морвен может отказаться выйти за иудея.

— Мой сын католик… Выкрещенный католик, если угодно.

И если угодно, он выкрестится в буддисты или в коммунисты… если это будет выгодно Ордену, — сказал Цорес.

— Без меня меня женили, — по-русски прошептала Татьяна, когда Петти с Макмилланом, прибыв в Морвен-хаус, передали ей текст меморандума.

— Мадам, давайте говорить начистоту, — начал Макмиллан, — вы дама более чем просто умная, вы наделены, безусловно, неординарными интеллектуальными способностями, поэтому мы и апеллируем не к женским струнам и химерам эмоционального свойства, а к разуму…

— И в то же время начинаете с пошлых комплиментов, — отпарировала Леди Морвен.

— Пошлых? Вы находите похвалу вашей сообразительности пошлыми комплиментами? — изумился Макмиллан. — Но разве лучше было бы мне начать с восхищения вашим внешним видом и нарядами? Мадам!

— Бросьте, Макмиллан, все наши отношения настолько заформализованы, что порой я сама себе кажусь существом не живым, а некой механической тварью, железной куклой, которую посадили на трон, дабы она исполняла определенные па, когда часики внутри зубчиком пружину отпустят и органчик заиграет, это, как видели, в средневековых часах, в Праге, когда в полдень все святые выезжают из замка и двигают руками, делают дансе и даже рты раскрывают…

— Вот-вот, — закивал Макмиллан, — вы совершенно правильно ухватили суть вещей, разве что прибегнув к образу, к ассоциации, но суть выразили совершенно ясно, суть в том, что власть, сконцентрированная в одних руках, она формальна, то есть конкретика власти выражается в формальных отправлениях каких-то конкретных действий…

— Например, официального появления королевы перед подданными, со всеми символами: короной, горностаевой мантией, скипетром в руках, — закивала Леди Морвен.

— Именно, именно, — подтвердил Макмиллан, — именно, дорогая Бетриббс, вы ухватили самую суть, и мы хотели бы развить тему…

— Вы полагаете, что я в чем-то нарушила наши соглашения и настала пора вручить мне черную метку? Так?

— Если начистоту, — встрял Петти, — и это хорошо, что разговор у нас пошел начистоту, мы опасаемся, что такой момент может наступить, и так как мы не заинтересованы в крайних мерах, особенно после произошедшей в этом году смены руководителя Капитула, то мы бы хотели договориться…

— А с моим супругом вы не договорились? — спросила Татьяна, глядя Петти прямо в глаза.

— Мы должны соблюдать некие правила и условности, — заметил Макмиллан.

— То есть, предупреждая меня о том, что в случае конфликтной ситуации вы меня убьете, вы в то же самое время хотите, чтобы мы соблюдали формальности в жизненно важном разговоре? — спросила Татьяна, чувствуя что лицо ее наливается кровью.

— До каких бы то ни было кардинальных и радикальных действий и до применения крайних средств еще очень далеко, милая Бетриббс, — поспешил успокоить ее Петти, — в нашей практике почти не было случаев, когда бы стороны не договорились.

— Почти, — хмыкнула Татьяна, — а Кеннеди? А Улаф Пальме? А мой покойный муж, наконец?

— Вам не надо волноваться, дорогая Бетриббс, — вступил Макмиллан, — мой друг-адвокат правильно говорит: любой коллапс и обрушение системы — это следствие непрофессионализма… Рубить гордиевы узлы — не проявление мужской лихости, но — наоборот — проявление слабости интеллекта, компромисс — вот истинное торжество разума и гармонии, диктуемое математикой!

— И вы предлагаете мне компромисс? — спросила Татьяна. — В чем же он?

— Мы предлагаем вам еще больше заформализовать наши отношения, дорогая леди Морвен, — снова заговорил Петти, — мы предлагаем вам некие новые условия сохранения вами власти в Капитуле, при наших кондициях, гарантирующих нам уверенность в вас…

— Конкретно, в чем конкретно будут выражаться кондиции вашего регентства? — скороговоркой, нетерпеливо спросила Татьяна.

— Вы выйдете замуж за человека из нашего круга, и мы совершим обряд по правилам Ордена иллюминатов со всеми исходящими последствиями, но ваш супруг будет только наследовать…

— И вы полагаете, что это компромисс! — перебила Татьяна. — И после недавнего подобного обряда, который был совершен со мной и моим покойным мужем, и после его гибели вы полагаете, что подобная акция прибавит мне уверенности в моем благополучии? Какой, однако, цинизм, господа!

— Вы не выслушали до конца, дорогая Бетриббс, — мягко возразил Татьяне Макмиллан, — формальности брака с близким нам человеком прибавят уверенности нашей стороне, но мы предусмотрели в кондициях конкордата и ваш профит, госпожа…

— Мой профит? — переспросила Татьяна.

— Да, ваш профит, который будет выражаться в следующих статьях и параграфах, изложенных во второй части протокола, приложенной к меморандуму, — сказал Петти.

— А на словах? — спросила Татьяна, совершенно овладев собой.

— А на словах, — ответил Петти, — а на словах это может звучать так: вы представляете всю полноту исполнительной власти, как и было прежде до сегодняшнего дня, и принимаете для себя решение, с кем быть… А брак… А брак с сыном Джейкоба — только акт, подтверждающий ваш выбор…

— И это все? — спросила Татьяна…

— Нет, это только первая часть кондиций, вторая — экономическая, и здесь вам лучше ее объяснит наш математик, — Петти, ухмыльнувшись, кивнул на Макмиллана.

— Те проценты, которые вы с вашим новым супругом станете получать со всех сделок, одобренных Капитулом, вы будете делить на ваши уже персональные счета в соотношении один к полутора, так что ваша, большая часть, которая теперь и отныне станет определяющей компонентой гарантий стабильности наших отношений, она — эта экономическая составляющая — и станет уравновешивающим эквивалентом в системе нашего соглашения.

— Я поняла, — почти перебила его Татьяна, — деньги компенсируют мои страхи и эмоции…

— И послужат лучшей гарантией, потому как деньги суть универсальное мерило и вечный эквивалент всему на земле…

— Бат мани кэнт бай ми лав, аминь — завершила Татьяна, — о’кей, господа, я подумаю, надеюсь, до того, как организовать мне авиакатастрофу, вы дадите мне две недели на размышление?

— Одну неделю, Бетриббс, только одну…

— Итак, у нас всего только одна неделя, — сказала Татьяна, едва войдя в охотничий домик в Вермонте.

— Они тебя хотят выдать замуж? — спросил Дубойс, прочитав бумаги.

— А ты не ревнуешь? — в свою очередь спросила Татьяна.

— Знаешь, если ты не хочешь, мы найдем способ, — начал было Дубойс.

Но Татьяна, вдруг развеселившись, оборвала его:

— Свадьбы — не будет! — воскликнула она. — Такой смешной фильм у нас в России был популярен когда-то, и назывался он “Кавказская пленница”, там герой — Шурик — так и говорил: “Свадьбы не будет! Я ее украл, я ее и верну…” — И Татьяна вдруг поцеловала Дубойса в губы… — И… и давай выпьем чего-нибудь, шампанского, например, а?

* * *

Гребински заговорщицки подмигнул Макгвайеру, когда они вместе поднимались на лифте на десятый этаж.

— Будет интересная рыбалка, друг, — сказал он условную фразу и слегка подтолкнул своего коллегу локтем в бок, выражая тем самым высочайший всплеск эмоций.