Артур Кларк - Пески Марса [сборник]

• Название: Пески Марса [сборник]
• Автор: Артур Кларк
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38932-2

Сэр Артур Чарльз Кларк, знаменитый английский ученый, писатель, футуролог и изобретатель, заслуженно считается основателем «твердого» направления в научной фантастике. Многие из его романов были удостоены престижных литературных премий, а сам автор — рыцарского звания от королевы Елизаветы.

Сборник «Пески Марса» состоит из четырех романов. В «Прелюдии к космосу» (публикуется на русском языке впервые) еще за шесть лет до запуска «Спутника» были достоверно описаны создание первого космического корабля и его полет. Второй роман, заглавный, — о том, как исполняется мечта человечества возвратить жизнь соседней планете. «Острова в небе» (впервые публикуется в полном переводе) — одна из ранних и наименее известных работ писателя, о юном астронавте, познающем полный загадок и тайн космос. «Конец детства» рассказывает о том, как пришельцы преградили землянам путь к освоению космоса.

---

— Они ведь завтра улетают в Австралию? — произнес он риторически. — Полагаю, шансы вернуться с Луны — пятьдесят на пятьдесят?

— Я бы сказал: намного выше.

— И все-таки шансы вернуться есть, и я так думаю, что сейчас молодой Хассел гадает, суждено ли ему вновь увидеть Лондон. Интересно было бы узнать, чем он занимается — это бы многое о нем сказало.

— Пожалуй, да, — кивнул Хассел, неловко заерзав на скамейке. Ему очень хотелось уйти, а его собесед ник разговорился.

— Вот тут передовая статья, — сказал он. — Пишут о значении космических полетов, о том, как они скажутся на повседневной жизни. Это, конечно, все очень хорошо, но скажите, пожалуйста, когда мы успокоимся? А?

— Я вас не совсем понимаю, — ответил Хассел не вполне искренне.

— На этой планете всем хватит места. Если управлять толково, то лучшего мира и придумать нельзя, хоть всю Вселенную облети.

— Может быть, — мягко возразил Хассел, — мы сможем по достоинству оценить Землю только тогда, когда облетим всю Вселенную.

— Хм! Ну тогда, значит, мы законченные дураки. Неужели мы так никогда не успокоимся, не начнем жить тихо-мирно?

Хасселу и прежде доводилось слышать подобные аргументы. Он едва заметно улыбнулся.

— Мечта лотофагов, — сказал он, — это приятная фантазия для одного человека, но для всего человечества — гибель.

Однажды эту фразу произнес сэр Роберт Дервент, и она стала одной из любимых цитат Хассела.

— Лотофаги? Кажется… про них написал Теннисон… Но ведь его сегодня никто не читает. «Есть музыка, чей вздох нежнее упадает…» Нет, не это. А, вспомнил: «Что нужды восходить в стремленье бесконечном по восходящей ввысь волне?»[19] Ну так как, молодой человек? Есть ли в этом нужда?

— Для некоторых — есть, — ответил Хассел. — И быть может, когда начнутся космические полеты, все поспешат улететь на далекие планеты, только лотофаги останутся со своими мечтами. Это устроит всех.

— А кроткие наследуют Землю[20], да? — вопросил его собеседник, явно настроившийся на философский лад.

— Можно и так сказать, — улыбнулся Хассел и машинально взглянул на часы. Он твердо решил не вступать в споры, результат которых был предсказуем. — Боже мой, мне пора. Благодарю вас за беседу.

Он встал, решив, что очень умело остался неузнанным. Старик лукаво улыбнулся ему и тихо проговорил:

— До свидания. — А когда Хассел отошел метров на шесть от скамейки, добавил: — Удачи вам, Улисс!

Хассел замер, обернулся, но старик уже шагал в другую сторону. Он проводил взглядом высокую худощавую фигуру незнакомца, покачал головой и прошептал:

— Ну надо же!

А потом пожал плечами и направился к Мраморной арке, решив немного послушать ораторов, которыми так восторгался в юности.

Дирк почти сразу понял, что такой случайности не стоит удивляться. Он вспомнил, что Хассел живет в западном районе Лондона. Разве не естественно, что он тоже решил в последний раз прогуляться по городу? Причем для него слово «последний» имело более глубокий смысл, чем для Дирка.

Они встретились взглядами. Хассел прищурился, смутно узнав Дирка, но Дирк решил, что Хассел вряд ли помнит его имя. Он протолкался через толпу к молодому пилоту и представился. Хассел предпочел бы остаться в одиночестве, но не мог просто отвернуться и уйти, ничего не сказав. А Дирку очень хотелось познакомиться с этим англичанином, и он решил не упускать такую возможность.

— Вы слышали последнего оратора? — спросил Дирк, чтобы завязать разговор.

— Да, — ответил Хассел. — Проходил мимо и услышал этого старикана. Я его и раньше тут встречал. Знаете, он еще один из самых нормальных экземпляров. А вообще туг такого можно наслушаться, правда?

Он рассмеялся и указал на толпу слушателей.

— Точно, — кивнул Дирк. — Но я рад, что увидел Гайд-парк, так сказать, в действии. Очень интересно.

Он украдкой рассматривал Хассела. Его возраст определить было трудновато. От двадцати пяти до тридцати пяти. Стройный, черты лица — четкие, копна каштановых волос. На левой щеке косой шрам — след от аварии, случившейся в одном из полетов. Но если бы Хассел не загорел, шрам не был бы заметен.

— Послушав этого философа, — признался Дирк, — могу сказать, что Вселенная не кажется мне очень привлекательным местом. Неудивительно, что так много людей предпочитает сидеть дома.

Хассел рассмеялся.

— Забавно, что вы так говорите. Я только что поболтал с одним стариком, который рассуждал о том же самом. Он понял, кто я такой, но сделал вид, будто не узнал меня. Я заговорил о том, что существует два типа характеров. Одни — искатели приключений, люди любознательные, а вторые вполне довольны возможностью сидеть в своем садике на заднем дворе. Думаю, нужны и те и другие, и глупо доказывать, что одни правы, а другие ошибаются.

— А я, наверное, гибрид, — улыбнулся Дирк. — Я и в садике люблю посидеть — но, кроме того, я люблю, чтобы ко мне в гости приходили путешественники и рассказывали о том, что повидали. — Он немного помолчал и добавил: — Как насчет того, чтобы где-нибудь посидеть и немного выпить?

— Только совсем недолго, — сказал Хассел. — Я должен вернуться домой до пяти.

Дирк не стал возражать, хотя он ничего не знал о домашних делах Хассела. Вскоре они уже сидели за столиком в «Кумберленде» с большими кружками пива.

— Не знаю, — смущенно кашлянув, проговорил Дирк, — слышали ли вы о моей работе.

— Представьте себе, слышал, — с дружелюбной улыбкой ответил Хассел. — И мы все гадали, когда же вы до нас доберетесь. Вы же эксперт по мотивам и влияниям, верно?

Дирк удивился. Он не представлял, что о нем ходят такие разговоры.

— Ну… да, — признался он. — Конечно, — торопливо добавил он, — меня прежде всего интересуют не конкретные случаи, но для моей работы было бы очень полезно, если бы я мог узнать, как вышло, что люди связали свою жизнь с астронавтикой.

Он гадал, попадется ли Хассел на его удочку. Прошла минута, и пилот, образно говоря, начал поклевывать наживку, а Дирк отчетливо представил себя рыболовом, не спускающим глаз с поплавка, чуть подпрыгивающего на поверхности тихого озера.

— Мы по этому поводу в «Яслях» много спорили, — сказал Хассел. — Простого ответа нет. Все от человека зависит.

Дирк выжидающе молчал.

— Ну вот взять хотя бы Тэйна. Он ученый чистой воды, ему подавай знания, а какие будут последствия — все равно. Вот почему, несмотря на его блестящие мозги, он всегда будет уступать генеральному. Только имейте в виду: я никого не критикую! Одного сэра Роберта на целое поколение хватит с лихвой!

Клинтон и Ричардс — инженеры, они обожают технику саму по себе, хотя оба человечнее Тэйна. Думаю, вы слышали, как Джимми разделывается с репортерами, которые ему не по нраву, — ну да, я так и думал, что слышали! Клинтон — парень странноватый, никогда не узнаешь, что у него на уме. Не их выбрали для этой работы, они сами за ней гонялись.

Ну а Пьер совсем не похож на всех остальных. Ему подавай приключения — он поэтому и стал пилотом-ракетчиком. Это было с его стороны большой ошибкой, хотя тогда он этого не понимал. В пилотировании ракет ничего от приключений нет: полет либо идет по плану, либо — бабах!

Хассел стукнул кулаком по столу, но осторожно — так, что кружки едва звякнули. Эта бессознательная осторожность и точность, проявленная в последнее мгновение, вызвали у Дирка восторг. Тем не менее он не мог оставить без ответа замечания Хассела.

— Если я правильно помню, — сказал он, — вы испытывали небольшие трудности, которые вызвали у вас некоторое… волнение.

Хассел улыбнулся.

— Такое происходит один раз из тысячи. А в остальных девятистах девяноста девяти случаях пилот находится в ракете только потому, что он весит меньше автоматических приборов, которые могли бы сделать ту же самую работу. — Он помолчал, глядя куда-то за плечо Дирка, и его губы снова тронула улыбка. — У славы есть свои издержки. И одна из них к нам сейчас приближается.

Сотрудник отеля катил к их столику небольшую тележку — с таким видом, будто он жрец, несущий жертвоприношение к алтарю. Он остановился около столика и поставил на него бутылку, которая, как рассудил Дирк, глядя на слой опутавшей ее паутины, была старше его.

— С уважением от начальства, сэр, — проговорил сотрудник, поклонившись Хасселу. Тот встретил подарок словами, выражающими восхищение, однако его несколько встревожило то, что теперь на него глазели со всех сторон.

Дирк в винах не разбирался, но это показалось ему превосходным. В результате они с Хасселом выпили друг за друга, потом за Межпланетное общество, потом за «Прометей». То, что они по достоинству оценили качество вина, чуть было не сподвигло руководство отеля на то, чтобы из погребов была извлечена еще одна бутылка, но Хассел вежливо отказался, объяснив, что у него совсем нет времени, что он опаздывает — а это, собственно, так и было.