Юрий Ижевчанин - Первая колония

• Название: Первая колония
• Автор: Юрий Ижевчанин
• Жанр: Фэнтези

---

Вернемся на четыре месяца назад. Приняв такое авантюристичное решение, как ехать на Юг, Ириньисса уже не могла от него отступить без потери лица. Да ей и самой было жутко и одновременно интересно, как там будет на новых землях. Это ведь такие приключения могут быть! И люди там никогда не видели настоящих гетер, их можно будет действительно поражать одним выстрелом своих глаз и одним движением своих бедер. Словом, это была возможность пойти на настоящую и увлекательную авантюру и стать героиней легенд. Но перед отъездом она решила побывать в Валлине, куда ее давно уже звал погостить один из высокородных любовников, а заодно на Киальсе, где по случаю выборов Императора собирался весь цвет высшего общества. Ведь в Валлине она еще не бывала ни разу, хоть уже несколько раз посещала Имперский остров, с которого видны ее берега. Как же уехать, так и не повидав это знаменитое королевство?

Даже на побережье Валлины замки стояли лишь к западу, поскольку восточная часть Внутреннего моря была давно очищена от больших пиратских банд. Это королевство явно наслаждалось бРльшим покоем, чем Старквайя. Южные варвары вели в основном мелкую пограничную войну, да и на самом деле не такими уж варварами они были, они подверглись сильному влиянию линьинской, а затем и старкской в ее валлинском варианте, культуры. Мастраг, большое царство к югу от Валлины, которому принадлежало южное течение Великой Реки, давно уже мог бы стать королевством, но этому мешали внутренние неурядицы и то, что часть его территорий не являлась каноническими территориями веры Победителей.

Две соперничающие, но и сотрудничающие в важнейших вопросах религии, каждая из которых называла представителей другой не погаными или кяфирами, а всего лишь заблуждающимися, давно уже поделили земли. На канонической территории другой религии иноверцы могли свободно исповедовать, но не проповедовать, свою веру. Храмы строить не позволялось, но точно так же не позволялось разрушать уже существующие. А вот часовни могли быть построены везде, где есть иноверческая община. Часть земель не считалась каноническими ни для одной религии, и там они вели борьбу за прихожан. С этих территорий чаще всего распространялись тоталитарные секты или фанатические течения, стремившиеся развязать религиозные войны. Иногда канонические территории несколько изменялись, чаще всего в результате больших войн и переселений народов. Именно после таких потрясений и появлялись ничейные территории. Постепенно на них брала верх одна из религий, и они наконец-то признавались каноническими территориями той веры, которая заняла там практически монопольное положение.

Больше половины Мастрага были ничейными территориями в смысле религий, а некоторые из его ленов даже считались канонической территорией Единобожников. Такое разделение только поощряло междоусобицы.

До Мастрага Ириньисса добираться не собиралась. Немного посмотреть его земли она надеялась в ходе плавания в колонии. Она была уверена, что флот на некоторое время причалит поблизости от устья Великой. Да и само по себе посещение Мастрага и Великой не было бы столь уж из ряда вон выходящим подвигом. Там регулярно бывали Высокородные гетеры и художники. Даже Единобожники там кропили носительниц соблазна святой водой, но не изгоняли. Практически там действовали те же свободы для художников и гетер, что и в Империи.

Герцог Актусский Син Вактинор, пригласивший в свои владения Ириньиссу, обитал в неукрепленном имении среди живописных холмов верстах в шестидесяти от моря. Конечно же, посещение Высокородной гетеры не было в этих местах исключительным событием, но не столь уж частым. Ириньисса со своей свитой из учениц, рабынь и охранниц (клиенток она уже всех распустила либо рекомендовала на Великородных) была встречена хозяином с сыновьями. Хозяин был высоким, стройным, темноглазым и смуглолицым мужчиной с военной выправкой и командирским голосом. Он любил военное дело и в последние годы дослужился до генерала. Но сейчас все было так скучно и тихо, что ему оставалось, как он говорил, заниматься хозяйственными делами. Правда, под ними он подразумевал большей частью охоту, вылавливание изредка появлявшихся разбойников да председательство на поединках.

Старший сын его и наследник Дан, напротив, был на голову ниже отца. Он больше любил жить в своем поместье, а если выезжать, то заниматься искусствами, поэзией и музыкой. Конечно же, воевать ему тоже пришлось, но это занятие ему было не очень по душе. Такие пристрастия Дана не очень радовали отца, но с другой стороны, он видел, что признаков вырождения рода нет: герцог со своей любовью к подвигам и военной службе запустил и запутал дела владения, а наследник успешно их распутал и добился того, что люди выглядели довольными, деревни и города — чистыми и зажиточными. Военной подготовкой сын не пренебрегал, а что душа у него к этому не лежала, герцог мог простить. Он уже надеялся, что его внуки, с удовольствием сражавшиеся на учебных боях, возродят его славу, а сын оставит им богатые и процветающие владения, как в свое время блаженной памяти отец оставил ему, так что он мог не думать о хозяйстве, а заниматься лишь военной службой и политикой.

Естественно, в первую очередь за гетерой стал ухаживать отец семейства, и бравому генералу не составляло большого труда взять эту слабо оборонявшуюся крепость. Сын его с удовольствием участвовал с гетерой в музыкальных вечерах, танцевал, обменивался поэтическими намеками и экспромтами, но серьезно за ней не ухаживал, что даже вызвало у Ириньиссы в душе некоторое желание самой его соблазнить и растопить этот ледок. Может быть, она бы принялась очаровывать Дана Вактинора, но, дав хозяину чуть больше недели насладиться обществом гетеры одному, в поместье съехались все соседи.

Граф Динг Зактолмиль очень любил своего второго сына Ола, гораздо больше, чем наследника. Наследник Кул был нормальным отпрыском знатного рода: в меру образованным, в меру мужественным и в меру утонченным, в меру смелым и в меру интриганом. Словом, ничего слишком и достойный продолжатель рода. Он изо всех сил делал карьеру при дворе, а для повышения престижа с удовольствием участвовал в военных походах. Он больше походил видом на отца, кряжистого низкорослого мужчину с довольно грубыми чертами лица, которые, конечно же, смягчало его воспитание и образование.

Ол больше походил на мать. Он был высоким, стройным, ловким, озорным, веселым, черноволосым и голубоглазым. Он отнюдь не был трусом, и уже имел честно заработанный на поединке боевой шрам (правда, не на лице). Но гораздо больше он любил музыку, танцы, поэзию, сам иногда сочинял песни, неплохо рисовал. Отец считал, что для такого человека участь запасного наследника богатого и знатного рода самое лучшее. Не нужно связывать себя семьей, не нужно делать карьеру, средств достаточно, чтобы жить в свое удовольствие, заботясь лишь о поддержании чести. Такое положение устраивало и Ола, который вовсю ухаживал за дамами и гетерами, часто посещал столицу королевства: формально с поручениями отца, фактически чтобы поразвлечься в компании художников и других молодых знатных юношей. Именно там он дрался на поединках, именно там он чаще всего смертельно влюблялся, но обычно через полгода остывал. Отец не оказывал ему в деньгах: дела семьи шли неплохо. А вот старшему сыну он напоминал о необходимости экономить, не теряя престижа знатного рода: ведь у того была семья, в дальнейшем он должен был управлять всем имуществом и всем леном.

Пир проходил в павильоне на вершине небольшой горы. Когда закончился пир, Ириньисса предложила всем молодым дворянам, которые ухаживали за ней, отослать повозки и спуститься пешком. Отказаться было признанием собственной изнеженности и слабости. Да, честно говоря, хотелось по дороге поухаживать за гетерой. Пара полноправных гетер и музыкантш и несколько дам тоже решили присоединиться к компании. По дороге поднялся ветер и стал накрапывать дождь, но теперь тем более было стыдно признаваться в слабости, и компания продолжала шутить и идти дальше.

Ол сразу же, как только позволили приличия, атаковал Ириньиссу. В этом он был не одинок: практически все свободные на данный момент от любовных обязательств знатные гости осадили ее, естественно, не нарушая при этом правил этикета и хорошего тона. Такая ситуация еще прибавила боевого азарта Олу, и, когда Ириньисса шутя поцеловала его, он сложил песню.

Окончен пир. Разбросанные стулья,

Витают в воздухе нелепые мечты.

Кругом пары безверья и безумья,

А на столах — остатки от жратвы.

Зачем с тобой сейчас нас жизнь столкнула?

Грязнятся похотью и подлостью умы,

Все лучшее изнанкой обернулось.

Окончен пир. Остались только мы.

Окончен пир, и кончились сомненья,