Джудит Макнот - История любви леди Элизабет

• Название: История любви леди Элизабет
• Автор: Джудит Макнот
• Издательство: Пресса
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-253-00791-1

Переводчик: Е. Ананич

М.: Пресса, 1994.-528 с.

ISBN 5-253-00791-1

Оригинальное название: Judith McNaught "Almost heaven", 1990

Двойник: "Благословение небес" (переводчик: Г. О. Веснина), изд-во "АСТ"

«История любви леди Элизабет» – первое издание этого произведения на русском языке. В центре повествования – образы молодой аристократки Элизабет Камерон из старинного, но обедневшего английского рода, и Яна Торнтона, волею судеб ставшего наследником титула и огромного состояния своего деда, который много лет назад лишил всего этого отца Яна. Герои проходят через наветы и сплетни, бедность и богатство, страсть и ненависть, прежде чем обретут счастье любви и супружеском союзе.

---

– Да, но только хлеб и сыр, – объяснила Элизабет, вынимая еду, спрятанную в юбках. – Я не могла придумать, как принести сюда больше, чтобы не вызвать любопытства: кого я кормлю в беседке. Роберт, – воскликнула она, больше не думая о таких обыденных вещах, как пища, – где ты был, почему ты вот так меня бросил, и что…

– Я не бросил тебя, – с яростью огрызнулся он. – Твой муж похитил меня через неделю после дуэли и бросил на один из его кораблей. Я должен был умереть…

Боль и неверие пронзили Элизабет.

– Не говори мне этого, – воскликнула она, отчаянно тряся головой. – Не… он бы не…

Роберт сжал губы и, выдернув рубашку из-за пояса, поднял ее и повернулся:

– Вот память об одной из его пыток.

Крик рвался из груди Элизабет, и она прижала ладони ко рту, стараясь остановить его. Ей даже казалось, что ее стошнит.

– О, Боже мой, – выдохнула Элизабет, глядя на ужасные шрамы, пересекавшие почти каждый дюйм худой спины Роберта – О, Боже мой, Боже мой!

– Не падай в обморок, – сказал Роберт, хватая ее за руку, чтобы она не упала. – Ты должна быть сильной, иначе он доведет дело до конца.

Элизабет опустилась на землю, прижав голову к коленям, обхватив себя руками, и бессильно раскачивалась из стороны в сторону.

– О, Боже мой, – повторяла она снова и снова, думая об истерзанном избитом теле брата. – О, Боже мой.

Элизабет заставила себя несколько раз вдохнуть, и она наконец овладела собой. Все сомнения, предупреждения, намеки обрели ясность в ее голове, получив доказательство в виде исполосованной спины Роберта, и леденящий холод охватил ее, делая бесчувственной ко всему, даже к боли. Ян был ее любовью и ее любимым; она лежала в объятиях человека, который знал, что он сделал с братом своей жены.

Опершись рукой о дерево, Элизабет, пошатываясь, поднялась.

– Расскажи мне, – сказала она охрипшим голосом.

– Рассказать тебе, почему он сделал это? Или рассказать о тех месяцах, что я жил в шахте, вытаскивая уголь? Или рассказать тебе, как меня били последний раз, когда я пытался убежать и вернуться к тебе?

Элизабет растерла свои руки; они были холодными и онемевшими.

– Расскажи мне почему, – сказала она.

– Как, черт возьми, ты думаешь, я могу объяснить побуждения сумасшедшего? – прошипел Роберт, а затем с огромным усилием взял себя в руки. – У меня было два года, чтобы подумать об этом, попытаться понять, и когда услышал, что Торнтон женился на тебе, все стало ясно, как стеклышко. Он пытался убить меня на дороге в Марблмарль через неделю после дуэли, ты знала об этом?

– Я наняла сыщиков, пытаясь найти тебя, – сказала она, кивая, что знает частично об этом, не замечая, что Роберт побледнел еще больше. – Но они думали, что это ты пытался убить его.

– Это грязная ложь!

– Это было… предположение, – признала Элизабет. – Но почему Ян хотел убить тебя?

– Почему? – злобно спросил Роберт, хватаясь за хлеб и сыр, как изголодавшийся человек, а Элизабет смотрела на него, и сердце ее разрывалось. – Во-первых, потому, что я ранил его на дуэли. Но дело не в этом. Я расстроил его планы, когда застал в оранжерее. Он знал, что хочет получить то, что выше его, когда добивался тебя, но я поставил его на место. Знаешь, – продолжал он с грубым смехом, – были люди, которые отвернулись от него после этого случая до того, как меня бросили в трюм одного из его кораблей, я слышал, что это сделали многие.

Элизабет вздохнула.

– Что ты намереваешься делать?

Роберт откинул голову и закрыл глаза с измученным видом.

– Он убьет меня, если узнает, что я еще жив, – сказал он без тени сомнения. – Я не смогу перенести, если меня опять будут бить кнутом так, как били прошлый раз, Элизабет. Неделю я был на грани смерти.

Рыдания от жалости и ужаса душили ее.

– Выдвинешь обвинения по закону? – спросила она, и ее голос перешел в шепот, полный душевной муки. – Ты собираешься обратиться к властям?

– Я думал об этом. Я так сильно хочу этого, что едва могу спать по ночам, но сейчас они мне не поверят. Твой муж стал богатым и могущественным человеком.

Когда он произнес «твой муж», то поглядел на нее с таким упреком, что Элизабет едва могла смотреть в его затравленные глаза.

– Я… – она подняла руку, беспомощно прося прощения, но не зная за что, и слезы застилали ей глаза и мешали говорить. – Пожалуйста, – беспомощно воскликнула Элизабет. – Я не знаю, что делать или сказать. Пока. Я не могу думать.

Он уронил хлеб и обнял ее.

– Бедное прекрасное дитя, – сказал Роберт. – Я не спал по ночам, умирая от страха за тебя, пытаясь не думать, что он касается тебя своими грязными руками. Твой муж владеет шахтами – глубокими, бесконечными рудниками в земле, где люди живут, как звери, и их бьют, как скотину. Вот откуда он берет деньги, чтобы купить все.

Включая драгоценности и меха, подаренные ей, подумала Элизабет, и подступившая тошнота была почти непреодолима. Она непрерывно вздрагивала, Роберт поддерживал ее.

– Если ты не подашь на него в суд, что же ты сделаешь?

– Что я сделаю? – спросил он. – Это вопрос не для меня одного, Элизабет. Если только твой муж догадается, что ты все знаешь, то твоя прекрасная спина в отличие от моей не выдержит. Ты не переживешь того, что его люди сделают с тобой.

В эту минуту для Элизабет не имело значения, выживет ли она. У нее было разбито сердце, и она уже умирала.

– Мы должны уехать. Взять другие имена. Начать новую жизнь.

Впервые Элизабет не подумала о Хейвенхерсте, принимая решение.

– Куда? – спросила она прерывающимся шепотом.

– Предоставь это мне. Сколько денег ты сможешь достать в ближайшие дни?

Слезы текли из ее зажмуренных глаз, ведь у нее не было выхода. Не было выбора. Не было Яна.

– Думаю, что много, – уныло сказала она, – если я сумею продать драгоценности.

Его руки крепче сжали ее, и он запечатлел братский поцелуй на виске сестры.

– Ты должна точно следовать моим указаниям. Обещаешь?

Элизабет кивнула, прижимаясь к его плечу, и с трудом проглотила слезы.

– Никто не должен знать, что ты уезжаешь. Он не пустит тебя, если узнает, что ты собираешься сделать.

Элизабет снова кивнула; Ян никогда не отпустит ее, не задав ей пытливых вопросов, а на это уйдут недели. Испытав страстную любовь друг к другу, он, конечно, не поверит, будто она хочет уйти от него из-за того, что не желает жить с ним.

– Продай все, что можешь, не вызывая подозрений. Поезжай в Лондон; это большой город, и если ты сменишь имя и попытаешься изменить внешность, насколько возможно, ведь они будут искать блондинку, тебя, может быть, не узнают. В пятницу найми экипаж и поезжай из Лондона в Терстон Кроссинг на дороге в Бернэм. Там есть почтовая станция, и я буду тебя там ждать. Твой муж начнет поиски, как только твое исчезновение будет замечено. Если он найдет нас, то мы погибли. Мы поедем как муж и жена; я думаю так лучше всего.

Элизабет все слышала, все понимала, но, казалось, ничего не чувствовала и не могла шевельнуться.

– Куда мы поедем? – тупо спросила она.

– Я еще не решил. Может быть, в Брюссель, но это слишком близко. Может быть, в Америку. Мы поедем на север и остановимся в Хелмшиде. Это маленькая деревушка на побережье, очень уединенная и в глухой провинции. Они там только изредка получают газеты, поэтому не узнают о твоем исчезновении. Там мы подождем корабля, отплывающего в колонии.

Роберт отстранил ее от себя, крепко взяв за плечи.

– Мне нужно идти. Ты понимаешь, что должна делать?

Элизабет кивнула.

– Еще одно. Я хочу, чтобы ты поссорилась с ним при свидетелях, если получится. Не обязательно из-за чего-то серьезного, – просто, чтобы твой муж подумал, будто ты рассердилась. Так, что, когда ты уедешь, он не сразу пошлет сыщиков по твоему следу. Если ты исчезнешь без какой-то явной причины, Торнтон начнет искать тебя тотчас же. Иными словами, мы выиграем время. Сможешь сделать это?

– Да, – с трудом произнесла Элизабет. – Думаю, что смогу. Но я бы хотела оставить ему записку, сказать ему… – слезы душили ее при мысли написать Яну записку; он, может быть, чудовище, но сердце отказывалось изгнать любовь так же быстро, как ум признал предательство Яна, – сказать ему, почему я уезжаю.

Ее голос прервался, а плечи затряслись от разрывающих душу рыданий.

Роберт снова обнял сестру. Несмотря на ласковый жест, он сказал с ледяной холодностью и твердостью.

– Никаких записок! Поняла? Никаких записок. Потом, – пообещал он, голос его смягчился и стал ласковым, – потом, когда нам удастся убежать, ты сможешь написать ему и все рассказать. Можешь писать этому ублюдку целые книги. Ты понимаешь, почему так важно, чтобы это выглядело так, как будто ты уезжаешь из-за обычной ссоры?

– Да, – хрипло сказала она.

– Я увижу тебя в пятницу, – пообещал он, целуя ее в щеку и отходя от нее. – Не подведи меня.

– Нет.

Машинально что-то делая, чтобы жить и выжить, Элизабет вечером отправила Яну записку, сообщая, что намерена остаться на ночь в Хейвенхерсте, чтобы просмотреть хозяйственные книги. На следующий день, в среду она поехала в Лондон, спрятав под плащом бархатный мешочек с драгоценностями. В нем было все, включая обручальное кольцо. Тщательно соблюдая необходимую осторожность, она велела Аарону высадить ее на Бонд-стрит, затем в наемном экипаже подъехала к первому же ювелиру в районе, где маловероятно, ее могли бы узнать.