Леонид Трефолев - Собрание сочинений

• Название: Собрание сочинений
• Автор: Леонид Трефолев
• Жанр: Поэзия

Леонид Николаевич Трефолев родился в городе Любиме Ярославской губернии в небогатой помещичьей семье. Окончил ярославскую гимназию и почти всю жизнь прожил в этом городе. Он поэт некрасовского направления, публицист и сатирик, возвышавший голос в защиту угнетенного народа. Творчество Трефолева отображало крестьянскую жизнь, было тесно связано с фольклором.

Работал в земстве, увлекался краеведением. Печатался с 1857. Сотрудничал в "Искре", "Будильнике", "Осколках". Последователь Н. А. Некрасова, Т. развивал демократические и реалистические традиции русской поэзии. Многие его стихи рисуют тяжёлую долю крестьянства и городской бедноты. Т. обличал в сатирических стихах столпов реакции и самого царя ("Царь наш — юный музыкант", "Музыкант", "Александр III и поп Иван"). В последние годы жизни в его творчестве отчётливо зазвучали революционные мотивы ("К свободе", "Кровавый поток" и др.). Стихи Т., тесно связанные с фольклором, пользовались широкой популярностью, некоторые стали народными песнями: "Песня о камаринском мужике", "Ямщик" ("Когда я на почте служил ямщиком…" — перевод стихов В. Сырокомли "Почтальон") и др. Переводил западноевропейских поэтов.

---

22 ноября 1881

ПЕСНЯ О ДРЕМЕ И ЕРЕМЕ

       По селу ходит Дрема. Коробейник Ерема
       Истомился и лег на полати;
       А его-ста бабенка, спать уклавши ребенка,
       Молвит слово: "Чего пожелати?" —

       "Пожелай мне, родная, чтобы выпил до дна я,
       Хоть во сне, чарку водки хорошей.
       Пожелай мне с любовью, чтоб не кашлял я кровью,
       Нагибаясь под грузною ношей.

       Пожелай также чуда, чтоб хозяин-иуда
       Уплатил мне по чести деньжонки…"
       По селу ходит Дрема. Коробейник Ерема
       Засыпает под песенку женки:

       "Спи, мой милый, желанный! Наш сынок бесталанный
       В рост войдет — и умнее нас станет.
       Не кручинься, мой светик! Наше детище-цветик,
       Даст господь, не замрет, не завянет.

       Я вот так разумею, что тебе, Еремею,
       Да и мне жить осталося мало.
       Пожелать только надо, чтобы наше-то чадо,
       Пробиваясь вперед, не дремало.

       Я, ученая в школе, не привыкла к неволе
       И, ее завсегда проклиная,
       Чую бабьим умишком, что над нашим сынишком
       Зарумянится зорька иная.

       А и некую пору будет каждому вору
       На Руси жить отменно негоже;
       А и в некое время народится же племя,
       На людей-ста свободных похоже.

       Выйдет парень рабочий и до воли охочий!"
      …И уснула над люлькой бабенка
       Спит и бедный Ерема. Но не спит только Дрема
       И пугливо бежит от ребенка.

29 ноября 1881

К НАШЕМУ ЛАГЕРЮ

       Много нас, и много слышно звуков.
       Хор велик; но кто же правит им?
       Что же мы в поэзии для внуков,
       Для своих потомков создадим?

       Чем они с любовью нас помянут,
       Двинув Русь родимую вперед?
       Чьи же лавры долго не увянут,
       Чье же имя долго не умрет?

       Нет у нас давно певцов великих;
       В темный век мы слабы без вождя.
       Мы в степях томительных и диких
       Словно капли мелкого дождя.

       Если нива жадно просит влаги, —
       Мелкий дождь не напоит ее;
       Если мы развесим наши флаги, —
       Примут их за жалкое тряпье.

       Что на них пророчески напишем,
       Поучая внуков дорогих?
       Мы едва и сами робко дышим,
       И нельзя нам оживить других.

       Суждено проселочной дорогой
       Нам плестись на маленький Парнас,
       И страдалец истинный, убогий —
       Наш народ — не ведает о нас.

       Да и знать о нас ему не нужно.
       Все мы мертвы. Он один — живой.
       И без нас споет он песню дружно
       Над Днепром, над Волгой и Невой.

       Не придут от нас в восторг потомки,
       Видя в нас лишь стонущих рабов,
       И растопчут жалкие обломки
       Наших лир и тлеющих гробов.

       Пусть тогда восстанут наши кости,
       Потешая деток и внучат;
       Пусть они спокойно и без злости
       Из своей могилы прозвучат:

       "Растоптали нас вы и забыли;
       Мы лежим, повержены в пыли;
       Но народ мы истинно любили,
       Хоть его воспеть и не могли.

       Пойте сами громче и чудесней!
       Вам иная доля суждена.
       Мы себя не услаждали песней,
       Нас лишь только мучила она.

       Мы ее болезненно слагали,
       Пред своим кумиром павши ниц;
       Петь ее нам только помогали
       Голоса из склепов и темниц!"

1882

РУЧКА, РУКА И ЛАПА

       1

       Я смущаюсь и дрожу
       Ручку я твою держу,
       Ручку нежную,
       Белоснежную.
       Ах! Зачем же так она
       И бледна и холодна,
       Ручка нежная,
       Белоснежная?

       Эта милая рука
       Наградит ли бедняка
       И пожатием
       И объятием?
       Прочь, игривые мечты!..
       Устремишь, ручонка, ты
       Пальцев кончики
       На червончики…

       2

       Я смущаюсь и дрожу,
       С озлоблением держу
       В ночь морозную,
       Руку грозную.
       Эта грозная рука
       Пощадит ли бедняка?
       Не задавит ля?
       Не отправит ли?..
      …А куда? Куда? Куда?..
       Много стран есть, господа,
       Удивительных,
       Прохладительных!

       3

       Лапу твердо я держу
       И, по совести скажу, —
       Лапу милую,
       Не постылую.
       Эта лапа мужика,
       Хоть мозольна, но легка, —

       Лапа важная,
       Не продажная!

      …Иль я слеп и бестолков?
       Иль на лапе перстеньков
       Не имеется?
       Но мозоль на лапе той,
       Честной, доброй и простой,
       Мне виднеется…
       И она дороже их —
       Перстенечков дорогих —

       Разумеется!

1883

МАКАР

       Мой приятель Макар
       Покорился судьбе.
       Он ни молод, ни стар.
       И живет… так себе.

       Странный он человек!
       Пожалеешь о нем:
       То проспит целый век,
       То вдруг вспыхнет огнем.

       Он и кроток, и смел,
       И на все он ходок,
       Даже сделать сумел
       Петербург-городок.

       Поклониться велят —
       Он отвесит поклон;
       Гнать заставят телят —
       И телят гонит он.

       Хлебца нет — не беда:
       Он и желуди ест;
       Загуляет — тогда
       Рад пропить с шеи крест.

       Становой пригрозит —
       Струсит он, как дитя;
       А медведя сразит
       Кулачищем шутя.

       "Веселись, дуралей!" —
       И Макар запоет.
       "Слезы горькие лей!" —
       И он ревмя-ревет.

       "Сделай флот, старина!" —
       И плывут корабли.
       "Обеднела казна"… —
       Он дает ей рубли.

       "Правосудно суди!" —
       И судить он горазд.
       "На разбой выходи!" —
       Он пощады не даст.

       Человек он и зверь;
       В нем и холод и жар…
       Но велик ты, поверь,
       Мой приятель Макар!

1884

ПИИТА [4]

       Раз народнику-пиите
       Так изрек урядник-ундер:
       "Вы не пойте, погодите,
       Иль возьму вас на цугундер!"

       Отвечал с улыбкой робкой
       Наш певец, потупя очи:
       "Пусть я буду пешкой, пробкой,
       Но без песен жить нет мочи.

       Песня в воздухе несется,
       Рассыпаясь, замирая;
       С песней легче сердце бьется;
       Песня — это звуки рая.

       Песне сладкой все покорно,
       И под твердью голубою
       Песнь не явится позорно
       Низкой, подлою рабою.

       Песня — радость в день печальный,
       С песней счастлив и несчастный…"
       Вдруг — свисток. Бежит квартальный,
       А за ним и пристав частный.

       Отбирают показанья
       Твердой, быстрою рукою:
       "Усладили вы терзанья
       Русской песней, но какою?

       Вы поете о народе, —
       Это вредно. Пойте спроста:
       "Во саду ли, в огороде…"
       "Возле речки, возле моста…"

       Много чудных русских песен
       Как пиите вам известно…
       Мир поэзии не тесен,
       Но в кутузке очень тесно".

       Внявши мудрому совету,
       Днесь пиита не лукавит:
       Он теперь в минуту эту
       Лишь Христа с дьячками славит.

21 декабря 1884