Константин Фофанов - Стихи и поэмы

• Название: Стихи и поэмы
• Автор: Константин Фофанов
• Жанр: Поэзия

Отец Константина Михайловича Фофанова и девяти его братьев и сестер был петербургским купцом среднего достатка, впоследствии разорившимся и ушедшим в мистические переживания. Будущий поэт доучился до четвертого класса и недостатки образования пополнял постоянным чтением, порой беспорядочным, но зато предельно разнообразным. Стихи начал писать рано, работая то в некрасовской стилистике, то в "библейской" (это причудливое сочетание обыденности тем и возвышенности интонаций — характерная черта его поэтики). "Библейским" было и первое из опубликованных им стихотворений — "Сосуд целебною водою Иордана…" (1881), — хотя впоследствии Священный Синод усмотрел в "религиозных" стихах Фофанова "языческий смысл", а журнал "Наблюдатель", напечатавший одно из них, был закрыт в 1888 году на шесть месяцев.

К 1885 году Фофанов обеспечил себе профессиональной литературной деятельностью некое подобие материальной независимости и покинул отцовский дом, где его занятия словесностью понимания не находили. Однако поэтической славы он еще не обрел, ибо никто тогда не мог соперничать с любимцем читающей публики С. Я. Надсоном.

Первая его книга "Стихотворения" (1887) прошла почти незамеченной, не получила она и Пушкинскую премию, на которую была выдвинута Я. П. Полонским. Но внезапно ситуация резко изменилась: в 1887 году, совсем молодым, умер Надсон, и именно тональность поэзии Фофанова — поэзии человека, разочарованного жизнью, но не утратившего до конца веру в бытие, — была воспринята как достойный отзвук надсоновской мелодии (тем более что Надсон успел печатно поддержать дебют Фофанова, как бы "передал лиру"). Кроме того, на фоне злободневной и все более разрушавшей традиционную культуру русского стиха "революционно-демократической" поэзии выдержанное в классических тонах творчество Фофанова самым строгим ценителям казалось романтической отдушиной (хотя в нем всегда находилось место социальным мотивам).

О Фофанове поры его второй ("Стихотворения", 1889) и особенно третьей ("Тени и тайны", 1892) книг приязненно отзываются все — от лидеров старшего и среднего поколений (Я. П. Полонский, Л. Н. Толстой, А. П. Чехов) до русских символистов "первого призыва" (особенно В. Я. Брюсов). Символисты никогда не отрекались от влияния, оказанного на них двоемирной лирикой Фофанова. Его отношение к ним было куда сложнее. Ведь именно с выходом первых сборников поэзии символистов в 1895 году его литературное влияние пошло на спад, эпоха промежутка, востребовавшая Фофанова, кончилась.

Попытка освоить художественный язык младосимволизма ("драматическая фантазия" "На полюсе", стихотворение "Ищите новые пути!..", открывавшее сборник "Иллюзии", 1900) провалилась. В раздражении Фофанов пишет стихотворение "Декадентам" ("Прочь, варвары!.."), и слова, жестко произнесенные Блоком спустя годы ("Да, скифы мы, да, азиаты мы…"), звучат запоздалым ответом на это обвинение.

Чувствуя, что поэтическая почва уходит из-под ног, поэт пробует создавать "актуальные" стихи. Их темы: голод, отлучение Л. Н. Толстого от церкви… Тогда же под уклон пошла и жизнь Фофанова. Сумевший в 1890 году справиться с первым серьезным приступом психической болезни, он постепенно утрачивает волевые качества, бедствует, пьет, переезжает с места на место; в 1908 году безуспешно пытается продать собрание своих сочинений в пятнадцати томах за пятнадцать тысяч рублей…

Современники, встречавшиеся с ним в эти годы, свидетельствуют: от прежнего Фофанова остался лишь детски чистый взгляд его прозрачно-голубых глаз… В 1911 году поэт тяжело заболел. На собранные в петербургских редакциях средства его перевезли в столицу, где он и умер сорока девяти лет от роду.

А. Архангельский

---

Стихи

ИСТИНА

В лохмотьях истина блуждает,
Переходя из века в век,
И, как заразы, избегает
Ее, чуждаясь, человек.

Ее движенья не приветны,
Суровы грубые черты.
И неприглядны и бесцветны
Лохмотья хмурой нищеты.

Она бредет, а с нею рядом,
Мишурным блеском залита,
Гордяся поступью и взглядом, —
Идет лукавая мечта.

Мечта живет кипучим бредом,
Светла, как радужный туман,
И человек за нею следом
Спешит в ласкающий обман.

Но гордый, он не замечает,
Что перед ним, как гений злой,
В лохмотьях истина блуждает,
И дикой ревностью пылает,
И мстит до двери гробовой!

2 января 1880

ИЗ БИБЛЕЙСКИХ МОТИВОВ

Второзаконие, кн. 5, гл. 3

Сосуд с целебною водою Иордана
Я, братья, вам принес. Напейтесь из него, —
И кроткая душа, восторгом обуянна,
Забудет черный день злосчастья своего.

Напейтесь из него и исцелитесь, братья.
Замолкнет стон в груди, замрут в устах
проклятья:
Я вечный мир принес!

С Сионской высоты принес я ветвь оливы;
Коснитеся ее, — бог чудо совершит.
Вы, просветленные, спокойно-горделивы,
Стряхнете с ваших ног прах мщенья и обид;

И будет на земле одно святое братство, —
Без гибельных измен, без злого святотатства:
Я истину принес!

Я камень вам принес от древнего Содома, —
Пусть он напомнит вам погибель злых людей;
Пускай та весть пройдет от дома и до дома,
Что я пришел карать неправедных судей.

Иное я хочу устроить в мире царство, —
Без лжи смеющейся, без низкого коварства:
Я правду вам принес!

Пред голосом моим преступник побледнеет;
И в страхе убежит, безумствуя, тиран;
И ветер след его с проклятием завеет.
Рассеется в умах бессмысленный туман;

Слепцы увидят свет, сияющий повсюду;
И станет жизнь тепла ликующему люду:
Я волю вам принес!

Март 1880

* Вселенная во мне, и я в душе вселенной. *

Вселенная во мне, и я в душе вселенной.
Сроднило с ней меня рождение мое.
В душе моей горит огонь ее священный,
А в ней всегда мое разлито бытие.

Благословляет нас великая природа,
Раскидывая свой узорчатый покров,
Приветствуя от вод до шири небосвода
Сияньем алых зорь, дыханием цветов.

Покуда я живу, вселенная сияет,
Умру — со мной умрет бестрепетно она;
Мой дух ее живит, живит и согревает,
И без него она ничтожна и темна.

Апрель 1880

* Не бойся сумрака могилы, *

Не бойся сумрака могилы,
Живи, надейся и страдай…
Борись, пока в душе есть силы,
А сил не станет — умирай!

Жизнь — вековечная загадка,
А смерть — забвение ее.
Но, как забвение ни сладко,
Поверь, что слаще бытие.

1880

* Я обращаю речь к вам, выброски природы, *

Я обращаю речь к вам, выброски природы,
Бредущие впотьмах на торжище мирском:
Над вами ласково синеют небосводы, —
Но помните, что в них таится божий гром.

Под вами гладь земли в блистающем уборе,
Но жертвы корчатся под вашею пятой;
В них есть и гнев в груди и зависть есть во взоре,
И вам не избежать расплаты роковой.

В расчетах мелочных вы чахнете безлично,
Молчанье и грабеж — заветный ваш закон.
Суровой правды речь смутит вас непривычно,
Как смех безумного на тризне похорон.

Вы упитали плоть, а дух не ищет хлеба,
От вещих мудрецов бежит преступный взор.
Награбленной казной не купите вы неба,
Слезами бедняков не смоете позор!

Пусть услаждает лесть ваш слух, пускай оравой
Глупцы бегут вослед, моля добра от вас;
За вами — сатана с улыбкою лукавой,
Пред вами — мщенья грозный час!

6 февраля l881

* Потуши свечу, занавесь окно. *

Потуши свечу, занавесь окно.
По постелям все разбрелись давно.

Только мы не спим, самовар погас,
За стеной часы бьют четвертый раз!

До полуночи мы украдкою
Увлекалися речью сладкою:

Мы замыслили много чистых дел…
До утра б сидеть, да всему предел!..

Ты задумался, я сижу — молчу…
Занавесь окно, потуши свечу!..

Сентябрь 1881

* Полураздетая дуброва, *

Полураздетая дуброва,
Полуувядшие цветы,
Вы навеваете мне снова
Меланхоличные мечты.

И так идут они к туманам,
Так дружны с сумраком небес,
Как крест — с кладбищенским курганом,
Как сказка — с прелестью чудес!

10 октября 1881

* В кругу бездушном тьмы и зла, *

В кругу бездушном тьмы и зла,
Где все — ханжи и лицемеры,
Где нет ни искры теплой веры,
Ты родилася и взросла.

Но ложь коснуться не посмела
Твоей духовной чистоты,
Иного ищешь ты удела,
К иным мечтам стремишься ты.

Напрасно! Нет тебе исхода,
Родным ты кажешься чужой,
И только чахнешь год от года
За бесполезною борьбой.

Так незабудка голубая
На топком береге болот,
Свой скромный запах разливая,
Никем не зримая цветет.

1881

* Весенней полночью бреду домой усталый. *

Весенней полночью бреду домой усталый.
Огромный город спит, дремотою объят.
Немеркнущий закат дробит свой отблеск алый
В окошках каменных громад.

За спящею рекой, в лиловой бледной дали,
Темнеет и садов и зданий тесный круг.
Вот дрожки поздние в тиши продребезжали,
И снова тишина вокруг.

И снова город спит, как истукан великий,
И в этой тишине мне чудятся порой
То пьяной оргии разнузданные крики,
То вздохи нищеты больной.

3 февраля 1882

* Это было когда-то давно! *

Это было когда-то давно!
Так же ты мне шептала: "Молчи”.
И роняло косые лучи
Заходящее солнце в окно.

Или сон позабытый пришел
Так внезапно на память мою?
Или миг, что сейчас я обрел,
Тайно в сердце давно уж таю?

Заходящее солнце в окно
Золотые роняет лучи.
Ты чуть слышно шепнула: "Молчи”.
Это было когда-то давно!

5 марта 1882

* Погребена, оплакана, забыта, *

Погребена, оплакана, забыта,
Давно в земле покоится она.
А кем судьба неопытной разбита, —
Тем жизнь, как встарь, привычна и красна.

В чертогах их цветы, сиянье, пенье
Тревожат нас соблазнами досель…
И страшно им гнилого гроба тленье,
Их бедных жертв суровая постель…

Август 1882

* Ива с дубом, мечтая, росли у пруда… *

Ива с дубом, мечтая, росли у пруда…
Дуб тянулся все к небу прекрасному,
Где веселые звезды под вечер всегда
Зажигались светить миру страстному.

Ива вниз наклонялась к зеркальным струям,
К тем струям, что светила несметные
Отражали в себе по осенним ночам
Да журчали сказанья приветные.

Не дорос дуб до тверди небес голубой,
Ива ветки зеленые выгнула
И коснулась воды, и омылась водой,
А горящих светил не достигнула.

Август 1882

В ДИЛИЖАНСЕ

Под вечер улицею грязной
Плетется тряский дилижанс.
Я еду… В слухе неотвязно
Звенит затверженный романс.

Я тихо грежу и украдкой
Дремлю, забившись в уголок;
И так мне радостно, так сладко,
Так я мечтой от всех далек!

И снится мне: сверкает зала,
Вкруг молодежь, а я уж сед.
Шипит вино в стекле бокала,
И шлю я юношам привет.

Они речам моим внимают,
Они растроганы до слез,
И седину мою венчают
Гирляндой девственною роз!

Исчезли грезы… Блещет город
Рядами тусклых фонарей…
Я одинок. Я снова молод
И еду в круг моих друзей!

6 декабря 1882