Виктория Холт - Шестая жена

• Название: Шестая жена
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-0724-2

Генрих VIII из династии Тюдоров безжалостно избавлялся от своих жен. Его придворные дамы больше всего опасались монаршего расположения, зная о приступах неконтролируемой ярости. Больной и стареющий тиран нуждался в покое и уюте. Тридцатилетняя вдова, Катарина Парр, славившаяся своим благонравием, кажется ему самой подходящей партией.

---

Елизавета время от времени видела Томаса, хотя он не предпринимал никаких специальных усилий, чтобы встретиться с нею. Ей казалось, что он стал относиться к ней просто как к младшей дочери короля и сестре принцессы Марии. Но ей показалось, что она заметила в его глазах отблески прежнего восхищения, и решила, что он все еще желает ее. Похоже, что он разочаровался в пей после отказа. Ну и наглец! Он уверен, что любая женщина побежит за ним, стоит ему только поманить. Надо показать ему, что принцесса — которая однажды может стать королевой — не из их числа.

С жадным интересом изучала она историю Англии, Франции и Испании, воображая себя королевой, правящей многими странами. Два сна снились ей чаще других: в одном она видела себя королевой, облаченной в украшенное драгоценностями одеяние и окруженной министрами, для которых любое ее слово — закон; во втором — она лежала под живой изгородью, как простая служанка, и рядом с ней был Томас.

Так она жила со своей мачехой в Челси.

Иногда Елизавета появлялась при дворе и видела своего маленького брата. Эдуард изнемогал под бременем государственных забот. Всякий раз, когда она видела его, ей приходила в голову одна мысль — королевские обязанности непосильны для Эдуарда. То, что другим казалось ореолом святости над его головой, было всего лишь тяжким бременем, которое у него не было сил нести.

А что обо всем этом думает ее сестра Мария? В случае смерти Эдуарда королевой станет она, и ей, наверное, тоже снятся сны. Но она мечтает не о власти и славе, не о поклонении подданных и не о мудрости, которая поможет ей возвеличить свою страну; нет, она думает только об одном — как возвратить Англию под власть Рима. Умная девочка, которой не было еще и четырнадцати лет, при мысли о Марии втайне торжествовала, ибо нельзя долго править, нельзя удержать скипетр в своих руках и завоевать любовь и поклонение подданных, заставляя их делать то, что им не по душе. Она вспомнила правление своего отца. Он поставил перед собой цель — уничтожать опасных людей среди аристократии и умиротворять простой люд. И принцесса, выезжая из дворца, всякий раз улыбалась людям — селянам, купцам и подмастерьям. И они улыбались ей в ответ — им нравилась ее юная красота и дружелюбие. «Благослови Бог принцессу Елизавету!» — кричали они, завидев ее. Но она была очень умна и понимала, что нельзя слишком часто демонстрировать двору свою растущую популярность в народе. Никто не должен был знать, что она уже заигрывает с народом, с простым людом, который в конечном-то счете и решает, кому править. А эти дураки, видимо, не до конца это понимают.

И только в мае она наконец выяснила, почему Томас не ухаживает за ней. Как-то раз она лежала, засыпая, в кровати в своих покоях во дворце Дормер. Только что пробило полночь, и в узкую щель между двумя половинками полога над ее постелью пробивался лунный свет, заливавший комнату.

Неожиданно Елизавета услышала за окном какой-то звук. Может быть, это шелестели ветви или кто-то ступал по земле — она не знала, но не сомневалась, что кто-то тихонько крадется по саду.

Елизавета вспомнила, как женщины во дворце шептались:

— Говорят, он приходит ночью.

— Говорят, что она встречает его у задней двери... и ведет в свою спальню.

Елизавета обращала мало внимания на эти сплетни. Что из того, что какая-то женщина завела себе любовника и ночью впускает его во дворец? «Интересно, кто это? Если я это узнаю, то утром будет повод подразнить придворных дам». Елизавета выбралась из кровати и подошла к окну, стараясь ступать как можно тише, чтобы не разбудить своих дам, которые спали в соседней комнате, оставив дверь в ее спальню открытой.

Принцесса встала коленями па скамью у окна.

Лунный свет освещал лужайку, по которой... шел мужчина.

Значит, она не ошиблась...

Радость пополам со страхом охватила ее, и она отпрянула от окна.

«Он идет ко мне! — сказала она себе. — Как это на него похоже! Он взберется по стене, цепляясь за плющ, и влезет ко мне в комнату. Что же мне делать? Если его увидят, то разразится грандиозный скандал. Надо будет сказать ему, чтобы вел себя тихо, я...»

Она прижала руку к сердцу и почувствовала мод тонкой тканью ночной рубашки его бешеное биение.

Он не должен был приходить...

Но конечно же она надеялась, что он придет.

Но, наблюдая дальше, она поняла, что зря боялась появления Томаса. Ей не придется решать, как вести себя в столь деликатной ситуации, ибо ей досталась роль не героини, а всего лишь зрительницы. На сцене появилось еще одно действующее лицо. Из темноты возникла невысокая женская фигурка. Она подбежала к Сеймуру, и их фигуры слились в одну. Чепец женщины упал, обнажив голову вдовствующей королевы.

Елизавета смотрела, как они целуются, почувствовав, что кровь бросилась ей в лицо, а ладони измокли от пота.

— Да как он смеет! — прошептала она. — И как только посмела она!

Она смотрела на них, и гнев ее все усиливался. Сеймур выпустил Катарину из своих объятий. Какое-то время они стояли, глядя друг на друга, потом он обнял королеву за плечи, и они направились во дворец. Значит, это королева тайно принимает у себя Томаса Сеймура!

«Она ведет себя, как кухарка», — сказала себе Елизавета.

Долго еще после того, как они ушли, она стояла на коленях перед окном, представляя себе, что они делают в тишине королевской спальни.

Придворные дамы Катарины, конечно, знают визитах Томаса, но они будут молчать. Катарина Парр всегда умела завоевывать расположение те, кто служил ей. Кэт Эшли, без сомнения, тоже знает, ибо она поставила перед собой задачу быть курсе всех дел. И Кэт конечно же ничего не скажет своей госпоже из опасения, что это оскорбил ее гордость.

«Если бы я была королевой, — думала Елизавета, — если бы я была королевой Англии сейчас!

И она стала с наслаждением думать о том, каким пыткам она подвергла бы Катарину и Томаса.

Но гнев ее скоро прошел, ведь она любила и обоих. От этого-то обида и была такой жгучей. Как можно было не любить Катарину Парр? Неблагодарность не входила в число недостатков Елизаветы, и она никогда не забудет, что именно вдовствующая королева, став женой ее отца вернула ее ко двору. Катарину Елизавета любила за ее достоинства, а Сеймура — вопреки его грехам.

И вот они оба предали ее; королева, конечно, и не подозревала, что совершает предательство. Но Томас-то знал! Да он просто смеялся над ней -просил ее руки, а сам был любовником Катарины Парр.

Елизавета легла в кровать и попыталась выбросить из головы мысли о Томасе и Катарине, но безуспешно. Картины, которые возникали в ее мозгу, были слишком живыми! Это были картины того, что Елизавета хотела заполучить для себя, но не осмеливалась взять; того, от чего ей пришлось отказаться ради мечты стать королевой.

Рот ее сжался. Они нанесли оскорбление ее отцу, великому королю Генриху. Они — предатели, и он, и она. Что будет, если она их выдаст? Какая судьба постигнет их обоих, если герцог Сомерсет, лорд-протектор, узнает, какие отношения связывают его брата со вдовствующей королевой?

А если у них родится ребенок... сын? И если они объявят, что это сын покойного короля? От этой мысли Елизавета похолодела. В этот момент она поняла, что ее стремление стать королевой всегда будет гораздо сильнее ее влечения к Сеймуру или к какому-нибудь другому мужчине.

Но они не осмелятся объявить своего ребенка сыном короля, пусть только попытаются — она повергнет их в прах... уничтожит их.

«А ведь он мог быть моим, — напомнила себе Елизавета. — Бедная Катарина! Обманутой оказалась не я, а она!»

Принцесса так и не смогла уснуть. Она лежала, представляя себе, как Томас с Катариной занимаются любовью.

Когда наступил рассвет, она уже стояла у окна, наблюдая за их торопливым прощанием.

* * *

Лорд-верховный адмирал попросил у короля аудиенции во дворце Уайтхолл. Его величество с большой охотой принял его. — Доброе утро тебе, милорд Садли, — произнес король.

Адмирал низко поклонился и поцеловал маленькую ручку. Затем, подняв голову и отвернувшись от придворных короля, он медленно закрыл один глаз и еле заметно мотнул головой. Лицо маленького короля вспыхнуло от радости. Этот жест дяди Томаса означал: «Нам надо остаться наедине».

Ничто не могло обрадовать Эдуарда сильнее, чем это.

— Я хочу остаться наедине с моим дядей. сказал он. — Прошу покинуть нас.

Он со страхом посмотрел на своих придворных, как будто опасаясь, что они откажутся уйти, но тот момент в его покоях не было ни одного джентльмена, занимавшего важный пост, который мог бы остановить придворных, произнеся свои слова льстивым тоном, но одновременно дав понять, что его величество, несмотря на все его титулы, — всего лишь ребенок, который обязан подчиняться распоряжениям своих министров.