Дженнифер Рардин - Пуля на закуску

• Название: Пуля на закуску
• Автор: Дженнифер Рардин
• Издательство: АСТ, Астрель, ВКТ
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-066826-7, 978-5-271-34147-2, 978-5-226-04109-9

На этот раз цель Жасмин и Вайля — легендарный Колдун, великий чернокнижник, зовущий себя сыном древнеиранского бога Тьмы Ангро-Манью. По его вине за последние десять лет погибло больше американских солдат и их союзников, чем в официально признанных вооруженных конфликтах. Более того — его последователь стал «кротом» в группе спецназа. Колдуна необходимо убрать как можно скорее. Но сделать это будет очень и очень нелегко. Ведь он обладает огромной силой — силой, позволяющей воскрешать мертвецов. И даже если его убить — какова гарантия, что завтра он не воскреснет?..

---

Дженнифер Рардин Пуля на закуску

Глава первая

Раздирая барабанные перепонки, загрохотала очередь — и громче своего автомата взревел от восторга сержант, поразивший цель.

— Правы вы были, мэм! — выкрикнул он. — Они от попадания в лоб валятся, как кегли!

Я кивнула, оценив, что он вообще стал меня слушать. Далеко не все это делают. Далеко не все.

Мы только успели разгрузиться и стояли — Вайль, мой начальник, я и еще трое из нашей группы, — глядя вслед «Чинуку», уходящему в ночное небо. Вот тут монстры и напали.

Ситуация сложилась угрожающая. От белого сельского домика, где мы договорились встретиться с группой, приданной нам для усиления, нас отделяло не меньше ста ярдов. Почти вся наша техника была еще в ящиках — в том числе новейшее оружие, которое привез Бергман ребятам из спецсил. А оно бы нам сейчас очень пригодилось.

В наплечной кобуре у меня висела «Скорбь» — «вальтер» с укороченным стволом, который Бергман переделал так, что им можно убивать и людей, и вампов. Ну и обычный набор вспомогательного вооружения. В частности, шприц со святой водой в подпружиненных ножнах на правой руке. Три метательных ножа в левом рукаве — просто на всякий случай, и боло, доставшийся в наследство от прапрадеда, — в кожаном кармане, нашитом на правой штанине. А все прочее — в старом кейсе на спине, то есть в данном случае — недоступно.

Вайль держал трость — мечту антиквара, — которую всегда носил с собой, а в трости таился клинок не менее смертоносный, чем его владелец. Хотя с виду Вайль казался куда уязвимее, чем я, противники его недолго пребывали в этом заблуждении. Высокий широкоплечий вампир, который уже восемь месяцев как мой начальник и два месяца как мой схверамин, носит с собой арсенал настолько эффективный, что остается в живых уже почти триста лет, из которых восемьдесят работает на ЦРУ. Мои четыре года стажа на этом фоне выглядят жалко, но если учесть, сколько я за это время успела сделать, то можно считать год за семь — как у собак.

Бергман и Кассандра, наши консультанты, были безоружны, поэтому мы держали их в середине плотного круга, составленного из нас и нашего новичка. Коул Бимонт влился в наши ряды, когда его бизнес частного детектива сгорел (в буквальном смысле слова) в результате его участия в одной из наших операций. Мы с Вайлем обеспечивали силовые функции, Бергман — мозговую деятельность, но у Коула оказался такой дар к языкам, о котором все мы и мечтать не могли. Еще у него была Чувствительность, приобретенная в детстве, когда он утонул в пруду и был реанимирован долгие минуты спустя.

Его Дар оказался незаменимым на нашей последней операции, где он единственный умел говорить по-китайски, и вот на этой, потому что никто из нас не знает фарси. То, что Коул стреляет с точностью и хладнокровием снайпера, тоже делу не помеха. Любимое его оружие — девятимиллиметровая «беретта-шторм», которую он сейчас уверенно держал в левой руке. «Паркер-Хейл М85» так и остался в чехле на спине.

— Ночное зрение! — крикнула я ему, и тут из черноты пустыни повалили твари. От поднятого ими рева и внезапности нападения казалось, что их целая армия.

Коул включил ночное зрение, я тоже зажмурилась на пару секунд — для активации специальных линз, которые изобрел для нас Бергман. Они корректировали любые недостатки зрения вблизи, вдали и в темноте. Острота зрения, которую я получила, пару раз отдав кровь своему начальнику, плюс усилители Бергмана с зеленой каймой открыли мне завораживающее зрелище.

Их было двадцать, не меньше, и летели они на нас со всех сторон. Рваные халаты, усыпанные песком волосы, развевающиеся на бегу. Резкие черные контуры подсказали мне, что это за твари, а жутко мигающий третий глаз посреди лба подтвердил гипотезу. Где-то в глубине души я аж выругалась, топнув ногой: «Да что за твою мать? Хоть бы дух перевести дали!»

— Сборщики! — заорала я. Удачно, что волосы у меня заправлены под черный шарф и не мешают смотреть. — Цельтесь в лоб!

Ребята из спецсил ждали возле дома и двинулись к нам, когда мы разгрузились. Двое из них оказались от нас ярдах в десяти, когда началась атака. Отреагировали они восхитительно быстро, озадачив ближайших противников огнем из «М4». Мою команду они вроде бы выполнили, но я почти сразу поняла, что они метят недостаточно высоко. Их пули приходились между ушами. Для любого противника — вполне подойдет, но не для сборщика. Те лишь слегка сбавляли темп, даже не падали.

— На них щиты! — крикнула я. — Единственное слабое место — третий глаз!

А потом мне стало не до солдат.

Сборщики лезли со всех сторон, и я вдруг поняла, каково это — быть рок-звездой. Нас готовы были растоптать, смять, снести. Но этой толпе нужны были не автографы, а кровь.

Я перевела дыхание. Не время и не место для страха, когда каждый выстрел на счету. Пулю за пулей всаживала я в атакующих монстров, пистолет Коула вторил моему, Вайль колол и парировал с такой быстротой, что руки сливались в полосы. У меня за спиной стояла на коленях Кассандра, и ее абайя облепила ноги, как намазанная маслом. Молится она, что ли? Ну, когда-то она была пифией. Если у нее осталась какая-то связь с богинями, самое время воззвать к их милости.

Бергман вцепился обеими руками в кочки своих каштановых волос. Редкая бороденка тряслась от крика:

— Дайте мне, черт побери, оружие! Камень! Отвертку! Что угодно!

Вдруг рядом с нами оказались парни из спецсил, отбивая атаки сборщиков, кого валя, кого отгоняя.

— Отходим! — услышала я приказ их командира, и голос его был настолько знаком, что я едва удержалась, чтобы не оглянуться. Здоровенный детина в черном припал передо мной на колено и стал палить в нападавших. Я воспользовалась моментом, чтобы отдать Бергману свой нож и перезарядиться.

Медленно, с боем, мы отступали к фермерскому дому. В какой-то момент я сообразила, что двоих солдат, вставших перед нами, ведут их товарищи. Еще двое тоже были ранены — у всех царапины на груди и на руках от когтей сборщиков, но бронежилеты под светлыми бурнусами спасли от тяжелых ран.

За них взялись санитары, а мы, остальные, заняли позиции в окнах и открытой двери. Сборщики лезли на дом, невзирая на град свинца, но быстро отвалили, когда я повторила призыв:

— Целиться в третий глаз!

Пристроившийся рядом со мной сержант удовлетворенно хмыкнул, сняв еще одного:

— Люблю я свою работу!

Он не мог быть намного старше меня: лет двадцать пять, адреналиновый торчок, унаследовавший от азиатских предков экзотическую красоту, эффектно подчеркнутую американской квадратной челюстью.

— Я тоже, друг, — ответила я ему, подходя к окну в очередь.

Врагов осталась только пара, и я решила оставить их другим. У меня с собой патронов не слишком много, а до дома далеко.

Я стала заряжать обойму, а мой сосед представился:

— Дон Хардин. — Он протянул руку. — Но можно просто Джет.

Я пожала ему руку, подумав, что вряд ли в его подразделении на десять человек найдется хоть один с хилым рукопожатием.

— Очень приятно, — ответила я. — Я Жас Паркc.

Слыхали поговорку, что молчание — золото? Ну так вот, не всегда, если говорить о цвете. Сейчас оно было оранжевое. Цвета предупреждающих огней ремонта дороги, рекомендующих нажать на тормоза, пока не размазал по асфальту беднягу, что держит этот сигнал.

Прогремел последний выстрел. Последний сборщик свалился, как раз когда я назвала имя, и в доме стало тихо. Я огляделась. В единственной комнате с каменными стенами было темно, солдаты стояли в очках ночного видения. Вайль умеет видеть в темноте, у всех остальных в нашей группе были контактные линзы Бергмана. Вдруг до меня дошло, что мы все полностью зависим от зрения, от необходимости различать выражения лиц и по ним распознавать чувства собеседника и выбирать тон разговора.

— Закройте кто-нибудь окна. Кэм, дай свет, — отрывисто приказал командир, и снова я была уверена, что узнала голос.

Все приготовились, чтобы внезапный свет не ослепил нас, высокая широкоплечая женщина закрыла дверь и завесила окна одеялами, а один из парней на другом конце комнаты стащил колпак с неожиданно яркого фонаря.

Я заморгала. Командир шагнул вперед, навис надо мной, как нависал Альберт, перед тем как выгнать меня во двор — обычно за болтовню, когда мне полагалось молчать. Там мне надлежало бегать кругами до дальнейших распоряжений. Естественно, каждый раз, когда мы переезжали, Альберту приходилось засевать травой трехфутовой ширины тропу вокруг прежнего дома, потому что обычно я считала, что моя выходка наказания стоила, брат придерживался того же мнения, а наша младшая сестра Эви бегала с нами за компанию.

Дэйв с тех пор вырос, и я не видала его таким подтянутым. Но вряд ли он одобрил бы мои охи и ахи насчет его физической формы в присутствии подчиненных. Мои подозрения подтвердились, когда он тоном приказа с оттенком некоторого раздражения спросил у меня: