Михаил Салтыков-Щедрин - Том 8. Помпадуры и помпадурши. История одного города

• Название: Том 8. Помпадуры и помпадурши. История одного города
• Автор: Михаил Салтыков-Щедрин
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1969

Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова-Щедрина, в котором критически использованы опыт и материалы предыдущего издания, осуществляется с учетом новейших достижений советского щедриноведения. Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.

Сатирический цикл «Помпадуры и помпадурши» публиковался отдельными рассказами на протяжении одиннадцати с лишним лет, с 1863 по 1874 год.

«История одного города» — первое крупное художественное произведение Салтыкова, целиком напечатанное в «Отеч. записках» Н. А. Некрасова. После недолгой творческой паузы, расставшись наконец с многолетней казенной службой, Салтыков в 1868 году вновь обращается к литературе, выступив одновременно и как писатель-сатирик, и как талантливый публицист, и как оригинальный литературный критик, стремящийся во всех жанрах своей писательской работы всесторонне раскрыть внутреннюю, органическую связь отдельных, частных явлений с общим широким процессом развития русской жизни.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Потому что мне, как от природы преданному, более, нежели прочим, известны все доблести, которыми начальство должно быть одарено.

, строки 18–19 сн. После: «и выбывающий, и вновь назначенный — налицо» —

(а это тоже иногда бывает, потому что некоторые новые начальники так нетерпеливы, что наезжают, так сказать, через несколько минут после назначения).

, строка 17 сн. После: «не только в речах, но и в кушаньях и винах» —

И теми и другими нужно потчевать в средней степени.

, строки 17–18 св. После: «…повинностью, наряд на которую почти равносилен наряду на барщину» —

— Господа! честью вас заверяю, что у меня палец болит! — протестует стоящий под ударом оратор.

— А вы разве пальцем говорить будете?

— Не пальцем; однако…

— «Однако» — это только одна отговорка с вашей стороны! Господа! Записать Петра Петровича!

— Записать! записать!

— Господа! Это просто черт знает что такое! Я не приеду! Я просто умру на этот день!

— Ничего! воскреснешь!

— Господа! позвольте за меня сыну речь сказать! — смиренно отпрашивается другой предполагаемый оратор.

— Ловко ли это будет?

— Я полагаю, господа, что сын Павла Павлыча может сказать от себя речь особо, но это нисколько не освобождает самого Павла Павлыча.

— Павел Павлыч должен произнести речь от лица всей казенной палаты — при чем же тут сын его?

— Так нельзя-с?

— Нельзя, Павел Павлыч, нельзя-с.

Павел Павлыч вздыхает, отходит и думает, что бы такое непредосудительное сказать отъезжающему генералу от лица казенной палаты.

, строка 14 св. После: «ни других разрывающих составов» —

отъезжающий опять жмет руки соседям; управляющий удельной конторой опять лезет целоваться, но так как «настоящая конституция» еще не началась, то криков: «да отстань!», «будет лизаться!» не слышно.

В издании 1879 года рассказ вновь подвергся незначительной стилистической правке.

В изданиях 1882 и 1886 годов рассказ перепечатывался без изменений.

Прощаюсь, ангел мой, с тобою! — русский романс XVIII века.

…нынче же будто бы требуется, чтоб он, кроме того, какую-то «суть» понимал. — Под «сутью» разумеется предъявлявшееся правительством Александра II к государственной администрации требование понимать новую социально-политическую обстановку, разбираться в существе реформ 60-х годов.

…сделайте меня губернатором — я буду губернатором; сделайте цензором — я буду цензором… Всем быть могу; могу даже быть командиром фрегата «Паллада»… — Одна из многих в произведениях Салтыкова сатирических сентенций, высмеивающих «рабскую страсть» беспрекословного повиновения начальству в условиях авторитарного строя царизма. Сентенция является парафразой слов казенно-патриотического писателя Н. В. Кукольника, сказанных М. И. Глинке: «Прикажет государь, завтра же буду акушером». Слова эти приобрели сатирическую крылатость благодаря Салтыкову, процитировавшему их в предисловии к «Господам ташкентцам». Комментируемый текст содержит два конкретных намека на людей, беспрекословно принимавших назначения на высокие официальные должности, не соответствовавшие их деловым качествам и способностям, — на адм. Е. В. Путятина, начальника экспедиции на фрегате «Паллада», в 1861 году назначенного министром народного просвещения и в том же году отставленного, и на совершившего на упомянутом фрегате кругосветное путешествие писателя И. А. Гончарова, принявшего сначала назначение цензором (с 1856 г.), затем главным редактором официозной газеты «Северная почта» (1862–1863) и, наконец, членом Совета по делам печати (1863–1867). Командиром фрегата «Паллада» был И. С. Унковский.

Шарлотта Федоровна — намек на Минну Ивановну Буркову, фаворитку министра двора В. Ф. Адлерберга (см. т. 3 наст. изд., стр. 610).

— А назначают Удар-Ерыгина. — Об Удар-Ерыгине см. в очерке «К читателю» («Сатиры в прозе» — т. 3 наст. изд., стр. 268–270, 540–541).

Сеня Бирюков — образ, встречающийся также в «Сатирах в прозе», «Каплунах», «Дневнике провинциала в Петербурге».

…«Русский вестник» доказал, что <…> в России конституционное начало должно быть разлито везде, даже в трактирных заведениях… — Сатирический отклик на статью M. H. Каткова в № 3 «Русского вестника» за 1863 год. Подробнее Салтыков отозвался об этом «проекте русской конституции» в не пропущенной цензурой редакции сентябрьской хроники цикла «Наша общественная жизнь» (см. т. 6 наст. изд., стр. 128 и 612).

..генерал в особенности одобрял действия наших войск… — Намек на действия военного губернатора Северо-Западного края генерала M. H. Муравьева, жестоко подавлявшего воинскими силами восстания в Литве и Белоруссии в 1863 году.

…«Timeo Danaos et dona ferentes» — из «Энеиды» Вергилия, II, 49; слова жреца Лаокоона, заподозрившего коварство осаждавших Трою данайцев, оставивших у стен города огромного деревянного коня, в котором были спрятаны войска.

…нет… орсиниевских гранат… — Стремление поднять национально-освободительное движение в Италии привело известного участника этого движения Феличе Орсини на путь индивидуального террора. 14 января 1858 года он бросил гранату («бомбу») в карету Наполеона III.

Старый кот на покое

Впервые — ОЗ, 1868, № 2, стр. 355–372 (вып. в свет 14 февраля), с подзаголовком «Рассказ».

Сохранился черновой автограф рассказа, содержащий большое количество разночтений с журнальным текстом. Наибольший интерес представляют следующие варианты.

Прежде всего, это четыре случая, когда рукописный текст был изъят или заменен по причинам явно цензурного характера. Эти вынужденные замены и купюры устраняются из текста настоящего издания.

, строки 3–4 сн. В тексте «Отеч. записок» отсутствовала часть фразы, набранная курсивом: «…сзади его мириада исправников, сотских, десятских, а перед ним на коленях толпа…» (на колени становились перед царем).

, строки 6–8 сн. Отсутствовал отрывок, набранный курсивом: «Не боящиеся чинов оными награждены не будут; боящемуся же все дастся и даже с мечами, хотя бы он и не бывал в сраженьях против неприятеля» (см. прим. к стр. 38).

В двух случаях причиной цензурного вмешательства были сатирическое использование богословско-канонической фразеологии и намек на религиозный обряд. Вместо: «Об административном вездесущии и всеведении» в журнале было напечатано: «о способах административного усмотрения» (стр. 33, строки 8–9 св.). Из журнального текста была удалена фраза: «Сверх того, нам показалось <…> его благословил» (стр. 39, строки 8-10 св.).

Абзац «Из административных его руководств…» (стр. 32) в рукописи читается: «Из административных его руководств мне известны следующие: «три лекции о строгости» (вступительная лекция начинается словами: «первым словом, которое опытный администратор имеет обратить к скопищу бунтовщиков, должно быть слово матерное…»); «о необходимости административного единогласия как противоядия таковому же многогласию…» и т. д. Причиной изменения этого абзаца была, по-видимому, обычная для Салтыкова при последующей работе над текстом произведения тенденция освобождаться от раблезианской «грубости выражений», иной раз выходившей из-под его пера. На полях наброска «Бедный мужчина…» (см. т. 17 наст. изд.) Салтыков написал: «Вчера прочитал свои рассказы и удивился грубости выражений. Это во мне все прежнее действует».

Рассказ написан осенью 1867 года в Рязани. 19 ноября, посылая в «Отеч. записки» очерк «Новый Нарцисс», Салтыков сообщал Некрасову: «Пишу и еще статейку, которую через две недели пришлю непременно». 26 ноября Салтыков выслал Некрасову обещанный рассказ и в сопроводительном письме высказал опасения за его цензурную судьбу: «Рассказы мои, ежели признаете возможным, поместите, но при этом я желал бы, чтобы первым помещен был «Нарцисс», а потом, спустя месяц или два, «Старый кот на покое». Прочитайте этот последний и обсудите, можно ли печатать его безопасно. Хорошо было бы, ежели бы Вы дали прочесть кому-нибудь из членов Совета. Хотя я и не вижу в нем ничего особенного, но так напуган всеми бывшими со мной передрягами, что боюсь даже самой невинной шутки».

В рассказе отразились некоторые впечатления Салтыкова от жизни в Пензе, где он в 1865–1866 годах служил управляющим казенной палатой. С Пензой была связана деятельность одного из типичнейших представителей николаевской администрации — губернатора Панчулидзева, бессменно и безраздельно властвовавшего в Пензенской губернии с 1831 по 1859 год. С разоблачениями Панчулидзева, как виновника «всех несправедливостей, делающихся в продолжение его 27-летнего в Пензенской губернии царствования», выступил герценовский «Колокол» (статья «Танеевское дело» — «Колокол», л. 27 от 1 ноября 1858 г.). Возможно, благодаря этому выступлению, в Пензенской губернии была произведена ревизия, в результате которой Панчулидзев был вынужден уйти в отставку. После отставки он поселился в своем имении недалеко от Пензы, где и умер в 1867 году, то есть в год, когда был написан комментируемый рассказ. Салтыков служил в Пензе уже при преемнике Панчулидзева губернаторе Александровском, характеристику уголовных деяний которого, близких к губернаторскому грабежу Панчулидзева, дал в письме к П. В. Анненкову от 2 марта 1865 года.