Андрэ Моруа - О тех, кто предал Францию

• Название: О тех, кто предал Францию
• Автор: Андрэ Моруа
• Издательство: ОГИЗ Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: История
• Год: 1941

Андре Симон "Я обвиняю"

Книга вышла на английском языке в 1940 году в Нью-Йорке в издательстве "Dial Press" под заглавием "J'accuse! The men, who betrayed France". По предположениям иностранной прессы, автор её -- видный французский журналист, который не счёл возможным выступить под своим именем. В настоящем издании книга печатается с некоторыми сокращениями.

Гордон Уотерфилд "Что произошло во Франции".

Книга выла в 1940 году в Англии под названием "What happened to France". Автор её состоял корреспондентом агентства "Рейтер" при французской армии. Настоящий перевод сделан по извлечению из книги, напечатанному в некоторых номерах англо-египетской газеты "Egyptian Gazette" в октябре 1940 года. В настоящем издании печатается в сокращённом виде.

Андре Моруа "Трагедия Франции"

Книга видного французского писателя А. Моруа вышла на английском языке в 1940 году в Нью-Йорке в издательстве "Harper and Brothers", под заглавием "Tradegy in France, An eye-witness account". Так как книга ещё не получена в СССР, настоящий перевод сделан по немецкому переводу, напечатанному в нескольких номерах газеты "Neue Zuricher Zeitung" за октябрь 1940 года.

Андре Жеро (Пертинакс) "Гамелен".

Статья видного французского журналиста Пертинакса напечатана в американском журнале "Foreign affairs", в номере за январь-март 1941 года.

Жюль Ромэн "Тайна Гамелена", "Кто спас фашизм", "Тайна наци".

Здесь даны три из семи статей видного французского писателя Ж. Ромэна, которые печатались в американском журнале "Saturday Evening Post" в номерах за сентябрь--ноябрь 1940 года под общим названием "Seven mysteries of Europe" ("Семь тайн Европы").

---

Гамелен жил в своей ставке в Венсенне, в атмосфере постоянной лести. При нем состоял небольшой «военный секретариат» из пятнадцати офицеров, славившихся своей преданностью ему. Ни один из этих офицеров не был на фронте дольше нескольких дней. В этом узком кругу кичились высокой культурой и увлекались книгами по истории и искусству. Я знаю одного офицера, приехавшего с фронта, который прожил в Венсенне две недели; ему ни разу не удалось рассказать о своих фронтовых переживаниях. Никто и не подумал расспрашивать его.

Генеральный штаб находился в Ла Фертэ-су-Жуарр при генерале Жорже, главнокомандующем армиями северного и северо-восточного фронтов, то есть, в сущности, всем фронтом — от Северного моря до швейцарской границы. Здесь собрались все академические знаменитости французской армии, все, кто блеснул на испытаниях и конкурсах — свыше тысячи офицеров. История, вероятно, расскажет, о чем рассуждал этот военный конвент, но, пожалуй, долго придется ждать, пока эта история будет написана.

Генерал Жорж прошел школу в штабе Фоша. Если бы это зависело от Вейгана, его преемником в январе 1935 года был бы назначен Жорж. Жорж пользовался репутацией твердого и решительного военачальника, и армия верила ему больше, чем Гамелену. У него не было ума Гамелена, но его считали человеком с большой энергией. К сожалению, в октябре 1934 года он был тяжело ранен при покушении на югославского короля Александра (когда был убит также и Барту) и так и не оправился до конца от этого ранения.

Разделение командования произошло, когда генерал Гамелен думал, что ему придется руководить несколькими фронтами (на итальянской границе, в Северной Африке, в Восточной Европе, на севере Франции). Он в праве был считать, что ему как начальнику штаба национальной обороны (не надо смешивать это звание со званием генералинспектора, то есть главнокомандующего армией, которое Гамелен получил лишь в начале 1938 года) будут подчинены все вооруженные силы на суше, на море и в воздухе. Если бы вышло так, как он предполагал, то Гамелен занял бы во Франции такое же место, как в Германии генерал Кейтель, а Жорж — как генерал фон Браухич. Но неоправдавшиеся расчеты на участие России, итальянская позиция «невоюющей страны», а также противодействие со стороны некоторых кругов и отдельных влиятельных лиц урезали поле деятельности Гамелена и почти уравняли его положение с положением генерала Жоржа.

Оба генерала встретились поэтому как соперники. Парадоксальность положения заключалась в том, что генеральный штаб, орган верховного командования, группировался вокруг подчиненного командира. Чтобы поддержать свое достоинство, Гамелен в декабре 1940 года решил разделить штаб главнокомандующего на две части и поместил одну из них (в которую были включены оперативный отдел и «Пятый отдел», являющийся придатком разведывательного) в Мо, на полдороге между Ла Фертэсу-Жуарр и Венсенном. В результате получилось следующее: главнокомандующий и «военный секретариат» находились в Венсенне; штаб-квартира №1 — в Ла Фертэ-суЖуарр; штаб-квартира №2 — в Мо. Неизбежным результатом было разделение власти.

Существовали также разногласия между Гамеленом и Дарланом, командующим военно-морскими силами — «адмиралом флота», как он самовольно себя величал в подражение англичанам. Адмирал Дарлан представлял собою очень любопытную фигуру. Сын местного политика из департамента Ло-э-Гаронн, он сделал карьеру благодаря покровительству своих земляков — президента Фальера и Жоржа Лейга. В последние годы его обуревала мечта занять место начальника штаба национальной обороны. Когда на этот пост был назначен Гамелен, он всячески старался ограничить его права и ослабить его положение. Это не мешало ему постоянно тереться возле Гамелена в Совете национальной обороны. Дарлан всегда щеголял грубым жаргоном «морского волка», который помогал ему скрывать свою вульгарность. Он не любил выступать с большими речами, так как быстро сбивался и терял нить. Он предпочитал бросать короткие реплики, отрывочные восклицания, случайные фразы. Гамелен раздражал его, и он подставлял ему ножку при каждом удобном случае. Что касается военно-морского флота, то Дарлан делал вид, что все обстоит благополучно, для такого командира нет ничего невозможного и он легко мог бы обойтись без английской помощи. А если его ловили на слове (например, когда предполагались операции у Петсамо или в Черном море), он выкручивался из затруднения при помощи очень простого маневра, а именно ставил разные предварительные условия, которые невозможно было выполнить. «Если дипломатия не справляется со своим делом, если она не может раздобыть для меня два порта, которые мне нужны, тогда и с меня нечего спрашивать!» И отговорка была одна и та же, все равно, шла ли речь о Норвегии, или о Турции. Он льстил англичанам, но в глубине души им завидовал и их ненавидел. «Я не хочу кричать на всех перекрестках, но если бы я не одолжил им шесть эсминцев, то...» и т. д. Надо, однако, сказать, что он не был лишен некоторых положительных качеств; у него были организационные способности, и он любил вникать в каждую деталь.

Военная верхушка во Франции в общем сильно напоминала замкнутый аристократический клуб. В период от 1920 по 1940 год сподвижники Жоффра и Фоша и — в несколько меньшей степени — сподвижники Петэна были окружены своего рода апостольским ореолом. Неверующие подвергались преследованиям. Возрастные ограничения обычно служат гарантией против самодержавия всемогущих клик; но после 1919 года для наиболее высокопоставленных особ часто делались исключения. Маршал Петэн оставил командование французской армией в 1931 году, когда ему было 75 лет, а генералу Вейгану, когда он ушел в отставку в 1935 году, было 68 лет. Сравните это с образом действий Гитлера, который в феврале 1938 года поставил во главе армии двух энергичных людей в возрасте немногим больше 50 лет. После 1919 года у германской армии было несколько замечательных руководителей—фон Сект, фон Гаммерштейн, фон Фрич. Но ни один из них не цеплялся за свою должность и ни одного из них не приглашали обратно после отставки.

IV

Проследим теперь роль Гамелена во время войны.

После того как Россия подписала пакт с Германией, а Италия объявила себя «невоюющей страной», главнокомандующий не пожелал расширить театр войны за пределы Западной Европы. Он был уверен, что рано или поздно Гитлер бросит войска на Голландию и Францию. Сначала он считал, что наступление начнется 12 ноября, затем 15 января (хотя в январе он не вполне был уверен, что поднятая Бельгией тревога действительно обоснована) и, наконец, в апреле. 3 апреля генерал Вейган был приглашен на заседание военного кабинета. Он произнес большую речь, в которой высказался за создание балканского фронта. Вейган был уверен, что достаточно послать три французских дивизии из Сирии и четвертую из Франции или из Туниса, чтобы вокруг них быстро сплотились все сто дружественных дивизий, рассеянных по четырем балканским странам. Гамелен пришел в ужас; он считал подобные планы нелепыми и крайне опасными, так как германская армия на западном фронте скоро будет почти вдвое больше англо-французской и германское наступление может начаться в любой день.

Большое место в стратегическом плане Гамелена занимала блокада. Однако, под давлением нейтральных стран, пришлось ее ослабить. Взамен надо было нанести удар по источникам сырьевого снабжения. Гамелен и Даладье разрывались между двумя противоречивыми желаниями — не дробить своих сил и не расширять театра войны, чтобы не привести в движение германскую лавину, а вместе с тем отрезать Германию от существующих источников снабжения.

В попытках отрезать Германию от железа мы оказались более смелыми, даже слишком смелыми. Финны, получив вооружение, требовали людей на помощь против России. Интервенция в Финляндии дала бы нам возможность захватить Нарвик, главный порт по вывозу железной руды в Северном море. Даладье с таким пылом готовил «добровольцев» для генерала Маннергейма, что рисковал втянуться в конфликт с Россией. Это усложнило бы наши проблемы и усугубило бы наши затруднения. Гамелен соглашался на экспедицию, но без особой охоты. Финны спасли нас от риска, подписав 12 марта мирный договор с Москвой. И Гамелен согласился на роспуск 58 тысяч англо-французских войск, составлявших ядро экспедиционного корпуса, предназначенного для отправки в Финляндию. За это его очень ругали в апреле, когда войска срочно понадобились для Норвегии.

28 марта новый премьер Рейно вместе с Гамеленом был в Лондоне. Он предложил более решительный образ действий, чтобы отрезать Германию от железа, а именно интервенцию в норвежских водах. 8 апреля английский флот взял под контроль норвежские воды, а 9 апреля Германия нанесла ответный удар. Английское правительство не отважилось посылать военные суда против береговых батарей Трондгеймского фиорда. Результатом была потеря центральной Норвегии (27 апреля). Рейно обвинял во всем Гамелена, который возражал против расширения операций и против посылки в Норвегию более значительных сил. В Норвегию было отправлено 14 тысяч французов. По мнению главнокомандующего, этого было достаточно. После норвежской кампании звезда Гамелена померкла. Успех в Норвегии поощрил Гитлера к дальнейшему наступлению. 10 мая германские войска вступили в Голландию, Бельгию и Люксембург. Гамелен спешно бросил 22 отборных французских дивизии (в том числе 2 бронетанковых) вместе с 9 английскими дивизиями и огромной материальной частью на помощь бельгийской армии, которая насчитывала около 18 дивизий.