Аластер Рейнольдс - Ковчег Спасения

• Название: Ковчег Спасения
• Автор: Аластер Рейнольдс
• Жанр: Космическая фантастика

Человечество достаточно развилось как межзвездная жизнь чтобы привлечь к себе внимание Подавляющих (Inhibitors, «механическая» форма жизни, следящая за тем чтобы никакая другая жизнь не расселилась по всей вселенной). Учитывая что люди так и не нашли других живых рас, а только их останки, причем все расы уничтожены именно этими Подавляющими, шансы у человечества практически нулевые.

---

Наблюдая за роботом-перевозчиком, который удалялся от «Ночной Тени», Клавейн отметил, что последнее время ничего не слышал о гиперсвине, и что некоторое время будет думать об этой истории. Потом улыбнулся. Глупости, сказал он сам себе. В конце концов, это просто «свинья».

Клавейн послал примитивной субличности перевозчика мысленную команду, платформа качнулась и отчалила от темного корпуса «Ночной Тени», похожей на кита, и поплыла прочь, сквозь часовой механизм непрестанно вращающихся колец к зеленому сердцу кометы, где царила невесомость.

Эту уникальную крепость построили в числе последних. Материнское Гнездо во всех отношениях — хотя в начале войны она была всего лишь самым крупным из тайных лагерей Конджойнеров. Две трети Объединившихся находились на мелких военных базах, рассеянных по всей системе. Эта раздробленность создавала целый ряд проблем. Отдельные группы разделяло расстояние в несколько световых часов, и противнику ничего не стоило перехватить их сообщения. Строить стратегию в реальном времени становилось невозможно, равно как и слить коллективные сознания двух или более гнезд. Разобщенность нервировала Объединившихся. В конце концов, с большой неохотой, фракция приняла решение объединить все базы, образовав единое Материнское Гнездо — в надежде на то, что централизация принесет выгоды, которые оправдают риск потерять все и сразу.

Оглядываясь на прошлое, решение можно считать очень удачным.

Приближаясь к мембране, которая окружала зону невесомости, перевозчик притормозил. Рядом с гигантской изумрудной сферой Клавейн внезапно почувствовал себя крошечным. Окруженная мягким сиянием, она напоминала миниатюрную планету. Раздался хлопок, и робот проник сквозь мембрану.

Клавейн поднял раму, позволяя воздуху ядра смешаться с атмосферой в кабине перевозчика. Запах зелени защекотал ноздри. Воздух был великолепный — прохладный, свежий, влажный, наполненный ароматом леса после утренней грозы. Клавейн бесконечное число раз посещал Ядро, но аромат напомнил ему не о тех визитах, а о детстве. Он не помнил, когда и где это было, но он уже шел через такой лес — вернее, очень похожий. Где-то на Земле. Кажется, место называлось Шотландией.

В Ядре гравитация отсутствовала. Но растительность, которая наполняла его, не напоминала бесформенную зеленую массу, свободно плавающую в пространстве. Через всю сферу, от одной стенки к другой, тянулись дубовые перекладины длиной около трех километров. То соединяясь, то ветвясь, они составляли симпатичный деревянный «скелет». Некоторые отростки раздувались, внутри образовывались уютные пустоты, освещенные фонариками пастельных тонов. Более мелкие «ветки» сплетались в трехмерные ячейки, где крепилась основная часть растений. Вся эта сложная конструкция была увита оросительными и питающими трубками, подключенными к системе жизнеобеспечения, которая пряталась в самом сердце Ядра. По всей поверхности мембраны были беспорядочно разбросаны «солнечные лампы» — кое-где их можно было разглядеть сквозь листву. Сейчас они горели ярко-синим цветом, имитируя полуденное небо. Ближе к «вечеру» спектр освещения начнет сдвигаться в сторону длинных волн, окрашиваясь оранжевыми и ржаво-красными оттенками заката. Местные сутки составляли двадцать шесть часов, как на Йеллоустоуне.

Потом наступит ночь. Сферический лес оживет, наполнившись стрекотанием и голосами тысяч фантастических ночных животных. Сидя на «перекладине» где-нибудь в центре ядра, в темноте, в самом деле можно было поверить, что лес простирается во все стороны на тысячи километров. Достаточно было удалиться метров на сто от мембраны — и вращающиеся кольца исчезали в листве, а шум их работы не проникал внутрь.

Робот петлял среди зелени. Он точно знал, куда нужно доставить пассажира. Повсюду Клавейн видел других Объединившихся, но в основном это были дети и старики. Младенцы рождались в триплете с обычной гравитацией. Начиная с шестимесячного возраста, их привозили в Ядро — регулярно, через равные промежутки времени. Здесь, под надзором взрослых, они учились двигаться и ориентироваться в условиях невесомости. Большинство малышей считали это просто игрой, но именно в это время отбирали лучших из них — тех, кому в будущем придется вести войны в космосе. Их было мало, очень мало — детей, которые демонстрировали столь высокие способности к пространственной ориентации, что их ожидало место в команде планирования боевых операций.

Старики были слишком слабы, чтобы долго находиться на уровнях с высокой гравитацией. Однажды они перебирались в Ядро и уже его не покидали. Клавейн как раз пролетал мимо такой пары. Каждый был одет в поддерживающую «сбрую» — медицинскую обвязку, которая удваивала силу мышц. Ноги стариков безвольно волочились по воздуху, точно раздумывая, стоит ли вообще делать какие-то движения. Воспитатели убеждали пятерку детей оттолкнуться от деревянной перекладины и отправиться в открытое пространство.

Непосвященному сцена могла показаться зловещей. Дети были облачены в черные «скафандры» и шлемы, защищающие от острых веток, глаза закрыты выпуклыми темными очками, которые затрудняли восприятие окружающей среды. Старики носили такие же комбинезоны, но без шлемов, что позволяло увидеть полное отсутствие радости на их лицах. Выглядят так, будто отправляют заупокойную службу, подумал Клавейн. Так серьезно, что дальше некуда.

Он активизировал свои имплантаты, чтобы выяснить истинное положение дел. Пространство мгновенно расцвело кричаще яркими структурами. На детях появились туманные наряды, исчерченные огненными завитками и зигзагами, которые походили на племенные знаки. Головы были обнажены, шлемы, отягощавшие их, исчезли. Два мальчика, три девочки. Клавейн оценил их возраст: примерно от пяти до семи. Чувства, которые они испытывают, радостными не назовешь, хотя никто из них не кажется подавленным или безразличным. Скорее, дети выглядели чуть-чуть напуганными и взволнованными. И, несомненно, присутствовало соперничество: каждый взвешивал свои шансы и риск первым оказаться в воздухе.

Старики почти не изменились, но теперь Клавейн настроился на мысленный тон, который они излучали. Омытые аурой ободрения, лица стариков посвежели и выглядели скорее безмятежными и исполненными терпения, чем строгости. Они были готовы ждать часами, пока дети решатся действовать.

Окружающая обстановка тоже изменилась. Воздух наполнился яркими бабочками и стрекозами, которые стремительно носились вокруг по немыслимым траекториям. В листве прокладывали путь неоновые гусеницы. Колибри перелетали от цветка к цветку, зависая в воздухе, словно заводные игрушки. Обезьяны, лемуры и летающие белки нахально пересекали свободное пространство, их глаза блестели, как мраморные шарики.

Клавейн смотрел глазами детей. Они не знали другого мира, кроме этой сказочной абстракции. По мере того как маленькие Конджойнеры будут становиться старше, кто-то начнет умело изменять информацию, которая поступает им в мозг. Эти перемены, происходящие изо дня в день, останутся незамеченными. Однако существа, которые населяют лес, постепенно будут выглядеть все более реалистично, их окраска поблекнет, цвета сменятся естественными — зеленым и бурым, черным и белым. Потом обитатели леса начнут уменьшаться, станут похожими на призраков и, наконец, исчезнут. Останутся только настоящие животные и растения. Потом, когда детям исполнится десять или одиннадцать лет, им осторожно расскажут о машинах, создающих мир, который они видят. Расскажут об имплантатах, о возможности набросить второй слой поверх реальности, и о том, как изменять этот слой при помощи своего воображения.

Процесс обучения Клавейна проходил несколько более грубо. Все произошло на Марсе, когда он второй раз посетил Гнездо Галианы. Она показывала Клавейну детскую, в которой тренировали маленьких Объединившихся, но тогда он еще не был готов позволить вживить себе имплантаты. Потом его ранили, и Галиане пришлось ввести ему медишны — разновидность медицинских имплантатов. Он до сих пор помнил леденящий сердце момент, когда впервые ощутил способность манипулировать субъективной реальностью. Чувство, что твоя голова полностью открыта для множества других сознаний, и что ты сам — только малая часть единого целого. Но, возможно, наиболее шокирующим стал момент, когда он впервые, мельком, увидел разом всех Объединившихся, которые находились вокруг. Психологи называют это «прорывом сознания», но вряд ли кому-нибудь из них довелось пережить такое на собственном опыте.

Неожиданно его внимание вновь привлекли дети.

(Клавейн!)

Эту мысль послал один из мальчиков.

Приказав роботу-перевозчику остановиться в центре пространства, которое дети использовали для урока левитации, Клавейн развернул платформу так, чтобы находиться с ними примерно на одном уровне с ними.