Лорел Гамильтон - Кровь нуар

• Название: Кровь нуар
• Автор: Лорел Гамильтон
• Издательство: АСТ, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-068735-0, 978-5-271-32001-9, 978-5-4215-1567-8

Вервольф Джейсон долгие годы старался вести жизнь обычного человека. И потому, когда он приехал в родной городок, чтобы повидать умирающего отца, и попросил Аниту Блейк сопровождать его — ничто не предвещало беды. Однако беда приходит нежданно. Марми Нуар, самая древняя и сильная из вампиров мира, веками спавшая в склепе где-то в Европе, проснулась — и начала действовать. Ей уже удалось оборвать связь между Анитой и ее возлюбленным — мастером вампиров Жан-Клодом. И теперь она наносит удар за ударом. Анита отрезана от своих друзей — «ночных охотников». Ей придется встретиться со страшной опасностью в одиночку…

---

Джейсон оглянулся — недружелюбно:

— Знай я, что приеду, я бы их давно уже начал отращивать снова.

— Потому что знаешь, что мне нравится короткая стрижка.

— Нет, потому что ты считаешь, будто с длинными волосами я слишком смазлив для мужчины. Анита любит длинные.

— Зачем ты тогда их обрезал? — спросил отец.

— Для разнообразия. Завтра увидимся, па.

— Я буду здесь.

Мать Джейсона попыталась нас проводить, но отец сказал: «Айрис!» — и она вернулась. Только помахала нам рукой со словами:

— До завтра… всего хорошего.

Джейсон не ответил.

Джулия проводила нас из палаты и крепко обняла обоих. Джейсон обнял ее в ответ, я тоже постаралась.

Питерсон и человек в костюме тут же пристроились по бокам от нас. Джейсон продел мою руку под свою, чтобы иметь возможность ее коснуться. Он хранил ледяное спокойствие, спускаясь в лифте и выходя в вестибюль, и почти такое же, когда мы сели в машину.

Питерсон закрыл дверь. Мы остались одни. Джейсон держался, пока не завелся мотор, и тут у него затряслись плечи. Закрыв лицо руками, он расплакался, зарыдал, трясясь всем телом, вздрагивая и дергаясь.

Я тронула его за плечо, и он отдернулся. Я попробовала еще раз, и он свалился боком мне на колени, и я обняла его, пока он плакал. Я его обнимала, его сотрясали мощные спазмы, но вслух он не рыдал. Тело его будто рвало горем на части, но крик он сдерживал. Он плакал так, будто его научили не привлекать внимания к своему горю. А то если будет шум, придут узнать, зачем ты льешь слезы.

Можете считать это интуицией, но наверняка Франклин Шуйлер считал, что мальчикам плакать не положено. Особенно этому маленькому, слишком красивому, слишком не похожему на него сыну.

Глава восемнадцатая

Слезы стали иссякать, и наконец он просто лежал у меня на коленях, очень тихо, будто со слезами вся душа из него вытекла. Я гладила его по волосам, что-то приговаривала бессмысленное, как бывает, когда знаешь, что ничем не унять боль огромного страдания. Что-то вроде тихого «все будет хорошо», хотя знаешь, что совсем не хорошо и никогда уже не будет, да и не было, наверное.

Питерсон открыл для нас дверь. Джейсон вытер лицо и сел. Женщина на его месте спросила бы, видно ли на лице, что она плакала, но он не женщина и спрашивать не стал. Мы вышли, держась за руки — нас привезли снова в гараж отеля, а я даже не заметила. Мир сузился до лежащего у меня на коленях Джейсона и его горя.

Питерсон провел нас по черной лестнице, и это значило, что в вестибюле могло происходить какое-то событие, связанное с настоящим Саммерлендом. Что и хорошо: с меня пока хватает зрелищ, вполне готова поменять их на хлеб.

Питерсон и костюмный подождали, пока я ключ-картой открою дверь. Подождали, пока мы войдем в номер. Я даже думала, не проверят ли они номер, но они против этого искушения устояли. Очко в их пользу.

— Спасибо, — сказала я.

Питерсон протянул мне визитку:

— Если будут еще какие-то инциденты с прессой, звоните. У нас ожидается совершенно сумасшедшая неделя, и очень неудачно вышло, что она как-то зацепила вашего друга и его отца. Губернатор решительно настроен помочь вам не попадать под прожектор.

— Я очень благодарна вам, мистер Питерсон.

— Это моя работа, миз Блейк.

Я кивнула:

— Доброй ночи.

— Доброй ночи.

Я закрыла дверь, заперла ее, задвинула щеколду наверху. Всегда запираюсь наглухо. Да, большинство тех, за кем я охочусь, могли бы эту дверь высадить без проблем, но никогда не знаешь наверняка. Среди врагов попадаются и люди.

Сегодня ночью я врагов не ждала, но ведь я и днем не ждала, что надо будет пускать в ход оружие. А с собой его прихватила.

Джейсон ушел в ванную и закрыл за собой дверь — послышался шум воды. Я бы не стала его трогать, но есть хотелось. Я постучала.

Шум воды стих.

— Да?

— Я буду заказывать еду в номер, тебе чего?

— Я не хочу.

— Надо есть, Джейсон. — Это не было обычное «надо есть». Оборотни лучше контролируют своего зверя, когда живот полон. Один голод разжигает другой, и бездна призывает бездну.

— Что-то меня ничего не манит, Анита.

— Я знаю. — Я прислонилась к двери лбом. — И очень тебе сочувствую.

Слышно было, как он идет к двери, и я отодвинулась, чтобы он меня не стукнул.

— По поводу чего, Анита?

— Что твой отец был настолько ужасен.

Он улыбнулся так горько, что у меня сердце защемило.

— Он такой был всю мою жизнь. Наверное, я думал, что когда он будет умирать, это будет для меня миг ликования, а видишь — на то не похоже.

Я не знала, что на это сказать, кроме как:

— Вряд ли миг ликования.

— А вот ты ему понравилась. Я даже удивился.

— Отчего?

— Он любит мамину мягкость и вечное: «Да, милый». Из сестер любит Роберту — за то, что она всегда с ним согласна. Но вот ему понравилось, что ты дала ему отпор.

Я пожала плечами:

— Мое необычное обаяние.

Он улыбнулся мне:

— Это теперь так называется?

Он прошел мимо меня по номеру. Я нахмурилась ему в спину:

— Что «это»?

— Он трогал твои шрамы.

— Они много кого завораживали.

— Не совсем так. Обычно от них отворачиваются и делают вид, будто их нету. Или наоборот: пялятся вопреки собственному желанию. Они смущают людей, от них неуютно.

— Я это все стараюсь не замечать.

— Да, но шрамы-то твои, поэтому тебе небезразлично. А я вот просто смотрю, как кто реагирует.

Он снял галстук и бросил на пол.

Я пожала плечами:

— Не знала, что тебя интересует, как кто реагирует на мои шрамы.

Он улыбнулся и снял пиджак.

— Ты же знаешь, люблю наблюдать за людьми.

— Как все оборотни. Я всегда думала, что это как лев следит за стадом газелей. Типа самое слабое звено выбирает.

Он покачал головой и стал расстегивать рубашку.

— Мне всегда нравилось наблюдать за людьми, но когда-то я думал, что буду артистом. Мы коллекционируем манеры, как филателисты — марки.

Я подумала над его словами:

— Да, понимаю.

— В прошлый раз ты сняла туфли, как только мы вошли в эту дверь. Так что не стесняйся.

Кажется, неделя прошла, как я впервые вошла в этот номер. Меня все эти семейные сложности измотали вконец, а Джейсон был как огурчик, будто и не плакал в машине совсем недавно. Немножко глаза запали, но в остальном был как обычно. Я знала, что это видимость, иначе не может быть. Но тогда возникала мысль: насколько часто дома, в Сент-Луисе, Джейсон скрывал эмоциональное смятение? Если он так хорошо это умеет, то много раз мог меня провести.

— Что ты так смотришь? — спросил он. Рубашка на нем была уже расстегнута, осталось только снять золотые запонки на манжетах.

— Да вот думаю, сколько раз ты так поступал в Сент-Луисе.

— Так — это как?

— Притворялся, что все в порядке, хотя на самом деле этого не чувствовал.

Синие глаза стали тверже, и некоторое напряжение отразилось на лице, но лишь на мгновение. Потом он улыбнулся, глаза заискрились.

— Если ты меня вынудишь, я тебя съем.

Он придвинулся ближе, и я точно так же захотела от него отодвинуться. Он ничего не сделал, выражение лица оставалось таким же приветливым. Но в его позе читалось какое-то обещание, и мне становилось от него неуютно.

— Съем тебя, потому что ты права, — сказал он. — Мне даже голодным быть не надо, когда я под таким, — он тронул меня за лицо, — напряжением.

От одной лишь игры его пальцев у меня мурашки побежали по коже. Я закрыла глаза, не зная, зачем именно — то ли чтобы не видеть его лица, то ли чтобы сосредоточиться на этом ощущении. Глаза у него уже не улыбались, они стали слишком взрослыми, настоящими, и — да, неуютными.

Рука скользнула вдоль изгиба моего лица, взяла его в ладонь. Джейсон поцеловал меня, и я на каблуках была чуть повыше. Ощущение этой разницы заставило меня открыть глаза — и передо мной оказались глаза Джейсона.

— У тебя удивленный вид, — произнес он тихо.

Мне пришлось проглотить слюну, чтобы ответить, да и то несколько сдавленным голосом:

— Кажется, я и вправду удивлена.

— Чем? Нам случалось целоваться.

Я посмотрела ему в лицо. Трудно было сформулировать, но… облизав вдруг пересохшие губы, я ответила шепотом:

— Не знаю.

— Вид у тебя почти перепуганный.

Он тоже понизил голос почти до шепота.

Я отступила от него — так, чтобы он меня не касался. Стало лучше.

Наклонив голову набок, он посмотрел на меня:

— Ты нервничаешь.

Голос прозвучал удивленно.

Я отошла к стене, где стояла оттоманка с креслом. Села, не глядя на Джейсона, сняла туфли, поставила их рядом с креслом.

— Анита, не молчи.

— Давай закажем чего-нибудь поесть.

Он подошел, присел рядом со мной. Рубашка его держалась только на запонках. Спереди она распахнулась. Когда Джейсон присел, выступили мышцы живота.