Юрий Лотман - Пушкин

• Название: Пушкин
• Автор: Юрий Лотман
• Издательство: Искусство
• Жанр: Языкознание
• Год: 2003
• ISBN: 5-210-01483-5

В книге впервые собраны все работы Ю М. Лотмана, посвященные жизни и творчеству великого русского поэта. Том состоит из четырех разделов, первый — биография А. С. Пушкина; второй — статьи и исследования, третий — заметки, рецензии и выступления, посвященные творчеству поэта, четвертый раздел полностью посвящен роману «Евгений Онегин», сюда вошел и знаменитый лотмановский «Комментарий» к бессмертному творению поэта.

Вступительная статья известного филолога Б. Ф. Егорова, которого долгие годы связывала с Ю. М Лотманом личная дружба, рассказывает о судьбе ученого, о его пушкинских исследованиях.

Книга адресована специалистам-филологам, педагогам и учащимся вузов и школ, а также всем интересующимся творчеством А. С. Пушкина

---

307

Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. М, 1961. Т. 21. С. 23.

308

Там же. С. 159.

309

См.: Никитенко А. В. Дневник: В 3 т. М., 1955. Т. 1. С. 139–140.

310

Мы полагаем, что отрывок, включаемый в текст «Мы проводили вечер на даче…» был механически перенесен из набросков «Повести из римской жизни» и даже сохранил черты стилизации латинской фразы, столь характерные, как заметил еще И. И. Толстой, для последней. Вероятно, правильно было бы печатать его дважды, в составе обеих повестей.

311

Ахматова А. Указ. изд. С. 203.

312

См. в наст. изд. статью «Повесть о капитане Копейкине» (Реконструкция замысла и идейно-композиционная функция)».

313

Автор выражает благодарность В. С. Баевскому и 3. Г. Минц, принявшим участие в предварительном обсуждении настоящей работы и поделившимся с ним рядом ценных замечаний.

314

Тарабукин Н. Смысловое значение диагональной композиции в живописи // Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. 1973. Вып. 308. С. 474, 476. (Труды по знаковым системам. Т. 6).

315

Русский архив. 1905. № 10. С. 256.

316

С «Медным всадником» стихотворение Пушкина в несколько другом аспекте сопоставляет и И. Н. Медведева в содержательной статье: «Последний день Помпеи»: (Картина К. Брюллова в восприятии русских поэтов 1830-х годов) // Annali dell'Instituto Universario orientate: Sezione slava. 1968. № 11. P. 89—124.

317

Восприятие образа пылающего Везувия как политического символа было распространено в кругу южных декабристов. Пестель на одной из своих рукописей 1820 г. аллегорически изобразил неаполитанское восстание в виде извержения Везувия (рисунок воспроизведен в кн.: Пушкин и его время: Исследования и материалы. Л., 1962. Вып. 1. С. 135.

318

Возможность такого раздвоения заложена в пушкинском понимании образа статуи как явления, двойственного по своей природе. Ср.:

Каким он здесь представлен исполином!
Какие плечи! что за Геркулес!…
А сам покойник мал был и тщедушен,
Здесь став на цыпочки не мог бы руку
До своего он носу дотянуть (VII, 153).

Ср.: Якобсон Р. О. Статуя в поэтической мифологии Пушкина // Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987.

319

Поскольку движение декабристов никогда не выступало в сознании Пушкина как стихийное, истолкование наводнения в «Медном всаднике» как аллегории 14 декабря, введенное Д. Д. Благим, представляется натянутым, не говоря уж о том, что емкие символические образы, которыми мыслит Пушкин, по природе своей исключают прямолинейный аллегоризм.

320

Фактически Пугачев как мужицкий царь, альтернативный Екатерине II глава государства, вовлечен и во второй семантический центр триады. Однако следует подчеркнуть, что каждой из названных структурных позиций присуща своя поэзия стихийного размаха — в первом случае, одическая поэзия «кумиров» — во втором, поэзия Дома и домашнего очага — в третьем, но и в каждом конкретном случае признак поэтичности может быть акцентирован или остаться невыделенным. Подчеркнутая поэзия стихийности в образе Пугачева делает эту позицию для него доминирующей. В образе Екатерины II, совмещающем вторую и третью позиции, поэтизация почти отсутствует. Пушкин виртуозно владеет поэтическими возможностями всех трех позиций и часто строит конфликт на их столкновении. Так, в «Пире во время чумы» поэзия стихии (чума, которая приравнивается к бою, урагану и буре) сталкивается с поэзией разрушенного очага и суровой поэзией долга. Игра совпадением-несовпадением структурных позиций и присущих им поэтических ореолов создает огромные смысловые возможности. Так, «домашние» интонации царя (Александра I) в «Медном всаднике» в сопоставлении с домашними же интонациями в описании Евгения и одической стилистикой Петра I создают впечатление «царственного бессилия».

321

Кроме «естественного» сочетания «живое — движущееся — человечное» возможно и перверсное «мертвое — движущееся — бесчеловечное». Приобретая образ «движущегося мертвеца», второй член может получать признак иррациональности, слепой и бесчеловечной закономерности — тогда признак рационального получают простые «человеческие» идеалы третьего члена парадигмы Таким образом, одна и та же фигура (например, Петр в «Медном всаднике») может в одной оппозиции выступать как носитель рационального, а в другой — иррационального начала А то или иное реальное историческое движение — размещаться в первой и третьей позициях (ср. образ Архипа в «Дубровском» и слова из письма Пушкину его приятеля Н М. Коншина, бывшего свидетелем бунта в Новгородских поселениях: «Как свиреп в своем ожесточении добрый народ русской' жалеют и истязают, величают вашими высокоблагородиями и бьют дубинами, и это все вместе» — XIV, 216). Коншин увидел в этом лишь то, что в народе «не видно ни искры здравого смысла» (Там же). Для Пушкина же раскрылась глубокая противоречивость реальных исторических сил, «уловить» которые можно лишь с помощью той предельно гибкой, включающей, а не снимающей контрасты модели, которую способно построить подлинное искусство.

322

Рукою Пушкина М, Л, 1935 С 734 Соотношение «представлений» Яковлева с замыслом «Медного всадника» кажется очевидным, однако не в том смысле, что Яковлев дал Пушкину своей игрой идею поэмы, а в противоположном; созревавшая в сознании Пушкина историко-культурная парадигма определила превращение «сценок» Яковлева в толчок мысли поэта, подобно тому как она определила истолкование им «Последнего дня Помпеи» Брюллова.

323

Томашевский Б В Пушкин. Материалы к монографии. М; Л, 1961 Кн 2' (1824–1837) С. 155.

324

Руссо Ж.-Ж Трактаты. М, 1969 С 153.

325

Ломоносов М В Поли собр. соч. В 10 т М, Л, 1959 Т 8 С 202.

326

См Тынянов ЮНО путешествии в Арзрум // Тынянов Ю Н Пушкин и его современники М, 1969

327

Письмо, в котором Бенкендорф извещал Пушкина относительно мнения Николая I об этом стихотворении, помечено 5 марта.

328

А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 2. С. 106.

329

Остафьевский архив кн. Вяземских. Спб., 1899. Т. 2. С. 274–275.

330

Томашевский Б. В. Пушкин. М.; Л., 1956. Кн. 1. С. 407–408.

331

Обзор литературы см Пушкин- Итоги и проблемы изучения М, Л, 1966. С. 456–457 Из более поздней литературы см. Бонды С Моцарт и Сальери // Бонди С О Пушкине: Статьи и исследования. М., 1978. С 242–309, Аринштейн Л М Пушкин и Шенстон: (К интерпретации подзаголовка «Скупого рыцаря») // Болдинские чтения Горький, 198 °C 81–95; Чумаков Ю Н Ремарка и сюжет: (К истолкованию «Моцарта и Сальери») // Там же 1979 С. 48–69 (здесь же в подстрочном примечании — новейшая литература вопроса); Он же Два фрагмента о сюжетной полифонии «Моцарта и Сальери» // Там же 1981. С. 54–68, Панкратова И Л., Хализев В Е Опыт прочтения «Пира во время чумы» А С Пушкина // Типологический анализ литературного произведения. Кемерово, 1982 С 53–66 Развернутые концепции всего цикла в целом см Макогонечко Г П Творчество А С. Пушкина в 1830-е годы (1830–1833). Л., 1974. С. 153–240; Маймин Е А Философская поэзия Пушкина и любомудров // Пушкин Исследования и материалы Л, 1969 Т. 6 С. 110–113, Томашевский Б В Пушкин- Материалы к монографии М, Л, 1961 Кн. 2 С 510—520

332

Комарович В Л Вторая кавказская поэма Пушкина // Пушкин Временник Пушкинской комиссии. М, Л, 1941 Вып 6

333

Гуковский Г. А Пушкин и проблемы реалистического стиля. М., 1957. С. 300 301.

334

Там же. С. 319

335

Бонди С. М О Пушкине. С 253.

336

Там же. С. 307. Односторонне-негативную характеристику Барона находим и в книге Г. П. Макогоненко, который видит в нем «драму бессилия всемогущего богача» (Указ. соч. С. 211), «низменность и подлость извращенной натуры Барона» (Там же. С. 215) Это невольно напоминает известное место из романа Булгакова (см Булгаков М Белая гвардия Театральный роман Мастер и Маргарита М., 1973 С. 584).

337

Об отношении реплики Барона к эпикурейской и либертинской традициям см в наст изд. статью «Заметки к проблеме «Пушкин и французская культура»»

338

«Это совершенно неправдоподобно, — пишет Бонди, сводя философский софизм к бытовой ситуации — Можно ли представить себе такое человек охвачен страстной любовью к женщине, которая его не любит и добиться любви которой он не может. Он долго мучается < > и наконец добивается своего — она готова ответить на его любовь И тут он вдруг отступает, отказывается от своей идеи он спокоен, он знает Мощь свою, с него довольно сего сознанья Возможно ли это7» (Бонди С М О Пушкине С 253)