Илья Туричин - Сердце солдата

• Название: Сердце солдата
• Автор: Илья Туричин
• Издательство: Детская литература
• Жанр: О войне
• Год: 1971

Эта книга посвящена защитникам нашего Отечества — легендарным героям гражданской войны, бойцам Советской Армии и партизанам, громившим фашистских оккупантов, пограничникам, которые и днем и ночью стоят на страже наших рубежей.

Повесть и рассказы

---

— Булавка есть, — сказал Филиппов. — Не годится?

— Покажи.

Филиппов подал булавку, которой закалывал карман гимнастерки.

— Попробуем. Разгибай.

Филиппов стал разгибать булавку. Упрямая проволока не поддавалась, вывертывалась из пальцев, как живая, колола, но Филиппов не обращал внимания на уколы. После долгих усилий он справился с булавкой, и она превратилась в проволочку. Костенко взял ее, а Филиппов, внимательно следя за его работой, стал машинально посасывать уколотые пальцы.

— Пробую, — сказал Костенко, надел наушники и повернул один из рычажков рации. Лицо его стало напряженным. — Фон есть. — Он стал быстро стучать ключом, вызывая батальон.

— Ну? — спросил через минуту Оленин.

— Не отвечают.

Костенко продолжал стучать и поворачивать рычажки рации.

Невдалеке хрустнула ветка, потом другая.

— Тихо, — сказал Оленин. Справа прогремела автоматная очередь. — Уходить надо.

— Отвечают, — шепнул Костенко, и лицо его просветлело — Отвечают…

Филиппов закусил губу.

— Ясно, — сказал Оленин.

— Передавать? — спросил Костенко.

— Теперь не уйдем. — Оленин взглянул на Филиппова.

Тот лежал на животе, напряженно вглядываясь в сторону шума и крепко сжимая в руках автомат. И в глазах его Оленин прочел то же выражение, что и тогда, в половодье.

— Ясно, — повторил Оленин, с трудом скрывая улыбку, которая независимо от его воли растягивала губы. — Рядовому Филиппову — выдвинуться вперед. Я прикрываю справа. Рядовой Костенко, передавайте.

Филиппов все понял. Он пополз, прижимаясь к земле и держа автомат в левой руке. Теперь он уже не думал ни о еде, ни о куреве, ни о пути, который остался позади. Только одна мысль жила в нем: «Надо дать возможность передать сведения. Надо держаться».

Филиппов остановился и замер, прислушиваясь. Сейчас ему казалось, что он слышит, как падает каждый лист, как стучит каждая дождевая капля.

Вот хрустнул сучок… Еще… Ближе… Ближе… В кустах показались две головы с синими знаками на пилотках. Филиппов дал очередь из автомата. Головы исчезли в кустах. Тотчас послышалась короткая очередь и в той стороне, куда уполз Оленин. Потом рассыпались ответные очереди.

Завязался «бой».

Справа раздался знакомый свист — сигнал сбора.

Филиппов, отстреливаясь, начал отползать назад. Он не успел доползти до рации…

Из кустов вышел майор с белой повязкой на рукаве, посредник:

— Товарищ старший сержант! И вы, товарищи солдаты, считаю, что вы вышли из строя.

Оленин, Костенко и Филиппов поднялись с земли.

— Есть считаться вышедшими из строя, — сказал, козырнув, Оленин. Все трое сняли с пилоток белые квадратики и передали их майору. Но при этом у Оленина и у солдат были такие счастливые лица, что майор невольно улыбнулся. Он понимал разведчиков. Они сделали свое дело. Они выполнили задание и могли быть довольны собой.

ОСЕЧКА ИСТОРИЯ С ПЕРЕОДЕВАНИЯМИ, ПОГОНЕЙ И СОБАКОЙ ПО КЛИЧКЕ ГРОМ

1

История эта началась в кабинете начальника пограничного отряда Ивана Федоровича Скачка.

Обсуждалась подготовка к инспекторской проверке. Стрельбы дневные и ночные, тактика, уставы… Увенчать проверку намечалось учением. В обстановке, приближенной к боевой.

— Опять двое солдат третьего задерживать будут? Слезы, — обронил майор из политотдела.

— Разрешите? — поднялся капитан Мишин, очень черноволосый и очень высокий, которого за рост еще в училище прозвали движущейся мишенью. — Надо пустить штатского, а то и двух. И чтобы незнакомые лица.

— На моей «Волге» повезете? — спросил начальник отряда. — Вся граница знать будет.

— Да нет же, товарищ полковник! — Темные глаза Мишина загорелись азартом. — Мы «нарушителей» с моря высадим. Ночью.

— Засекут сразу.

— Не засекут! График подачи лучей прожекторами составим так, чтобы участок высадки не освещался. Высадим с нашего корабля. Будто бы у моряков учение. Можно создать для «нарушителей» все условия. Это ж в нашей власти! И место выбрать. Вплавь высаживать можно, в устье ручья. И пусть-ка их обнаружат!

— А вот они возьмут да и не обнаружат! — мечтательно сказал майор из политотдела.

— То есть как это не обнаружат, товарищ майор?

— Уйдут ваши «нарушители». И что? Осечка?

— Не может быть никакой осечки, товарищ майор! У наших ребят нюх!..

— Ну это вы, Мишин, увлеклись, — улыбнулся начальник отряда. — В общем-то, мне идея нравится. Только где ж мы хороших «нарушителей» возьмем? Тут ведь «нарушители» нужны первого сорта. Чтобы плавали и все такое.

— Найдем, товарищ полковник! — убежденно сказал Мишин. — Да вон у меня сестренка приехала погостить. Лена. Она ж в институте физической культуры имени Лесгафта учится. На третьем курсе уже. Пловчиха.

— Надо еще ее спросить, согласится ли она ночью в море лезть. Тоже радости мало, — сказал майор.

— Да что у нас акулы, что ли?

— Акулы не акулы… — неопределенно протянул майор.

Долго еще говорили о будущем месте высадки «нарушителей» и прочих подробностях. Мишину приказано было поговорить с сестрой «без нажима» и подобрать ей напарника. Об исполнении доложить.

А операцию назвали «Осечка». По предложению майора из политотдела.

2

Лена была под стать брату — довольно высокая, темноволосая, коротко стриженая, большеглазая. Днем она пропадала на море. В любую погоду. Даже в дождь. А по вечерам занимала полюбившийся ей угол дивана и, поджав под себя ноги и накинув на плечи китель брата, читала. Кое-кто из приятелей Мишина пытался пригласить ее в кино или в клуб на танцы, но она только строго поджимала губы и вежливо благодарила. Так вежливо, что сразу отбивала охоту приглашать вторично.

— Слушай, — говорил иногда Мишин, — ты ненормальная. Ты же старуха. Тебе скоро целых двадцать. Ну чего ты сидишь тут на диване и мнешь мой парадный китель? Колька (или Сережка, или Васька) хороший парень, лейтенант (или старший лейтенант), танцует, как бог…

— У-гу, — откликалась Лена. — Во-первых, мне еще не скоро двадцать, а через три месяца и семь дней. Во-вторых, в твоем парадном кителе с такими прелестными звездочками я чувствую себя заслуженной пограничницей. И, наконец, твои желторотые лейтенанты, танцующие, как боги, не для меня. Я девушка скромная, замуж не собираюсь, а если и соберусь, то за генерала. В крайнем случае за полковника. Не ниже.

— Иронизируешь? В десятом классе ты проплясывала ночи напролет. Я же знаю, что вы мотали с уроков всем классом и устраивали танцульки на свежем воздухе.

— Милый мой капитан, это было давно, в прошлом веке. Теперь твоя дремучая старуха предпочитает гантели и детективы. Кстати, а что сейчас танцуют твои лейтенанты? Твист или польку-бабочку?

— Ленка!

— Кушайте овес!

— Слушай, где ты набралась этих присказок? Язык у тебя… Я надену перчатки, — угрожающе говорил Мишин и глядел в угол, где над письменным столом на здоровенном гвозде висели боксерские перчатки.

— Самый веский аргумент современного танцующего бога. Да-а, времена рыцарства безвозвратно канули в прошлое! Ау! Где вы, Дон-Кихоты? Вашу Дульцинею собираются отвалтузить по всем правилам бокса. Хук, свинг, апперкот!.. — Лена энергично взмахивала руками, ударяя воздух. — Нокаут! Победил капитан Мишин, спортобщество «Зеленые погоны»!

Мишин только пожимал плечами:

— На тебя даже рассердиться как следует нельзя.

— И не надо. Кушайте овес.

А вообще-то все это были просто вечерние перепалки. По-настоящему брат и сестра не ссорились, ведь нельзя же всерьез поссориться из-за того, что Лена предпочитает сидеть на диване, а не танцевать.

В тот вечер, после совещания у начальника отряда Мишин, поджидая сестру, твердо решил избегать перепалки. Предстоял серьезный разговор. И дразнить Лену было просто не выгодно. Надо, чтобы она согласилась, непременно согласилась участвовать в операции «Осечка». Он даже заботливо приготовил ужин — вскипятил чайник и нарезал колбасу такими ломтями, что подавился бы и крокодил, который, как известно, запросто проглотил мочалку довольно крупного размера.

Надо бы все-таки сказать несколько слов о капитане Алексее Павловиче Мишине, пока он ждет сестру, потому что потом начнутся главные события и рассказывать уже будет некогда. Так вот, капитан Мишин — человек, увлеченный службой по-настоящему, как иные увлекаются футболом или телевизором, или коллекционированием. Иные торопятся поскорее покончить со служебными делами, чтобы отдаться своей внеслужебной страсти. Страсть Мишина — это служба. Со всеми ее горестями и радостями, победами и поражениями, большими и малыми заботами. Для него граница — святая святых, люди границы — первые люди на земле; дай ему волю, он учредил бы Академию пограничных наук и приказал бы самым красивым девушкам выходить замуж исключительно за пограничников. А сестра — это внеслужебное, и резать колбасу — тоже.