Екатерина Левина - Соловей для черного принца

• Название: Соловей для черного принца
• Автор: Екатерина Левина
• Жанр: Исторические любовные романы

Как причудливы, а порой ужасны игры насмешницы-судьбы! Рядом с деревушкой, куда судьба привела героиню, стоит древний замок, принадлежавший ее деду, графу Китчестеру. Округа полнится сплетнями о старом графе и, в особенности, о выходках его подопечного — странного мальчика с белыми волосами. Поговаривают, что он то и есть наследник! Но, ведь, у старика уже есть наследница… Правда, графу еще надо признать ее права!… Пройдут годы, прежде чем юная Найтингейл отправится к замку… Это навсегда изменит ее жизнь! В этой книге есть все — и грустные нотки, и юмор, и почти сказочный замок с привидениями и скелетами в шкафах, и 'драконы', плетущие интриги, и жуткий убийца, затаившийся среди обитателей замка, и, конечно же, любовь… Но любовь ли? Иногда безумие скрывается за маской любви…

---

Я в смятении подумала, что веду себя глупо. И незачем мне было так открыто демонстрировать свою обиду. С ним я с самого начала вела себя глупо. А ведь я всегда гордилась, своей способностью мыслить здраво!

— Ты завидуешь ей! — он нагло ухмыльнулся. — Вздорная, наглая, дерзкая птичка завидует прекрасному лебедю. Надо же, а я думал, что ты совершенна, как трели соловья!

— Я не за-ви-дую! — По слогам и почти спокойно произнесла я. — Я ухожу, рада была встречи и надеюсь больше не увидимся! И спасибо, что рассказал про замок.

Я благодарила действительно искренне, несмотря на все его оскорбления.

— Постой! — резко бросил он, и уже в который раз схватил меня за руку. Я знала, что завтра на ней появятся синяки, так крепко Дамьян сжимал ее. — Не уходи!

Он сказал это так, словно выплюнул обжигающий кусок пирога, который в голодной спешке жадно откусил. Его лицо на краткий миг исказилось судорогой облегчения, будто бы избавился от чего-то тяжелого, что мешало ему. Но облегчение это было неприятным и противным ему, так как он жалел о нем. Дамьян отпрянул от меня и в ту же секунду уже презрительно усмехался. Как будто бы и не было тех слов, которые помимо воли вырвались у него. Его черные глаза в свете костров яростно блестели, отражая огненное пламя.

— Тебе сколько лет?

— Что? — переспросила я, подумав, что ослышалась.

— Мало того, что у тебя скверный характер, так ты еще и глухая к тому же!

— Уж кто бы говорил про скверный характер! Сам-то не сахарный фрукт!

Меня уже второй раз обвиняли в глухоте. Первый раз Виолетта во дворе школы, когда я пыталась подружиться с Сибил. Да уж, эти двое стоят друг друга. Оба — самодовольные типы!

— Так сколько? — снова спросил он грубо.

— В сентябре будет шестнадцать! И в отличие от этих подлиз Бредли, я не позволю командовать собой какому-то…сморчку, вообразившему себя большим грибом!

Несмотря на бушевавшую во мне злость и обиду на него, я была ужасно довольно собой, что смогла поставить его на место! В душе я, прям, сияла от гордости, как начищенная дверная ручка. Но внешне, изо всех сил старалась сохранять спокойствие, чтобы не дать еще одного повода назвать меня дикаркой.

— Сгодишься…

— Сгожусь для чего? — переспросила я его настороженно, заметив, как он нагло ухмыляется.

— Разве ты не поняла? — его ухмылка сделалась еще шире и наглее. — Мне нужна ты! Я тебя обожаю. И собираюсь жениться на тебе.

В тот момент я осознала, что испытывают люди, когда после долгого падения с большой высоты шмякаются об землю и превращаются в мокрое место. Тогда же я подумала, что меня так сильно расплющило этими словами, что даже мокрого места не осталось.

Наверное, с разинутым ртом я представляла собой незабываемое зрелище. Как-то не вовремя я вспомнила про растрепанные после танцев волосы и попыталась пригладить их, но безуспешно. Мне надо было чем-то занять руки, чтобы успокоить взвинченные нервы, поэтому я отломила веточку и стала тщательно обдирать с нее кожу. Текли минута за минутой, а я все теребила ее и никак не решалась взглянуть на Дамьяна. В голове крутились вихрем тысячи мыслей.

Не знаю, чего он ждал от меня. Восторженных возгласов или, может быть, рыданий у него в ногах. Сейчас он был уже тем спесивым мальчишкой, который подошел ко мне тогда у школы.

— Ты молчишь! Сморчок не достоин твоего ответа? — издевательски спросил он. — Или ты думаешь, что я — малявка, — и мне рано говорить о женитьбе?

— Нет! — выдохнула я.

Я, правда, не знала, что сказать. В его словах слышались обвинение и желчь, но в тоже время и горечь. Может он только разыгрывает меня. И все это — глупая шутка. Я судорожно вздохнула. Где-то там, Виолетта все еще продолжала меня звать. И надо было идти, иначе она всполошит всех в округе. Мне кажется, что он все понимал и все чувствовал, что творится со мной.

— Ты меня совсем не знаешь, чтобы говорить такие вещи!

— Я знаю тебя достаточно. Уж не думаешь ли ты, что я упущу из вида того, кто стал мне не безразличен с первой же минуты? Уже через два дня я знал о тебе все!

— Но это же абсурд! Нельзя просто так взять и заобожать кого-то с первого взгляда!

— Почему? Почему нельзя, соловей?

— Потому что… — я беспомощно замолчала, всматриваясь в его глаза, и боясь того, что могу прочесть в них. Уже в который раз я не нашлась, что ответить ему. Столько слов роилось в голове, но ни одно из них не подходило для того, чтобы объяснить, почему я считаю его слова абсурдными, невозможными, невероятными.

Пока я подыскивала ответ, Дамьян подошел ко мне совсем близко. Так близко, что в его глазах я могла различить свое дрожащее в свете пламени отражение.

— Я хочу, чтобы ты знала — я не делаю того, что мне не нужно. И если я решил, что мне нужна ты, значит никто и ничто изменить это не в силах. Я добиваюсь своего любыми способами!

Сейчас он выглядел каким-то бешенным и, словно скалился в предвкушении добычи. Я не на шутку испугалась, и мне захотелось броситься наутек. Я молча развернулась и пошла из леса, не чувствуя ватных ног и не замечая, куда иду. На этот раз он не остановил меня.

Я не помню, как встретилась с подругами и тетей, не помню дорогу до дома. Все мои мысли занимал только этот "сморчок". А в голове назойливо крутилось "Мне нужна ты! Я тебя обожаю. И собираюсь жениться на тебе". Дома я забежала к себе в комнату и подошла к висевшему на шкафу зеркалу. Долго всматривалась в отражение, пытливо изучая свое лицо.

Волосы и вправду стояли дыбом. Я всегда их считала наказанием. И даже тетушка при расчесывании иногда в сердцах называла их "лохматой бедой". Они прямые и очень густые, но ужасно непослушные. Все аккуратные косы и тугие узлы распадались у меня часа через два, а волосы путались и упрямыми прядями торчали в разные стороны. К тому же они ужасного цвета. Хотя тете цвет нравился, и она называла его "каштановым". А мне он напоминал цвет шкуры той злосчастной коровы, которая загнала меня в навоз. "Бурые", вот они какие! Но в свете костров, они наверно были огненными. Как у дикарки!

Светло-карие глаза сейчас казались больше и возбужденно блестели, на щеках пылал яркий румянец. Наверно, в данный момент меня можно было назвать красавицей. Так оживил мой облик этот совершенно необычный разговор.

Я была не права, когда сказала, что это происшествие выбило меня из колеи и взволновало меня на некоторое время. Нет. Оно внесло в мою размеренную жизнь тревожное беспокойство и сумятицу в мыслях и чувствах. Эта ночь принесла мне не только волнение, но и бесконечные вопросы, на которые я мучительно искала ответы. Я была настолько поглощена ими, что решила на следующее лето непременно увидеть Китчестер. Посмотреть на замок хотя бы издали и возможно еще раз встретить Дамьяна.

ГЛАВА 9

Мы повзрослели. Мне и Сибил шел семнадцатый год, а Виолетте — шестнадцатый. Она закончила пансион, где ее красота "отполировалась" и приобрела блеск необходимый для вступления в высшее общество. За это время Летти сильно изменилась и всячески старалась подчеркнуть, что она уже не маленькая девочка, а опытная сердцеедка. К нам, не имевшим за плечами ни одного разбитого сердца, она относилась с показной жалостью и презрением.

— Каково быть невзрачной? Не видеть ни одного пылкого взгляда, не слышать ни одного страстного слова — это все равно, что засохнуть в монастыре! Я бы умерла, если бы была как вы!

— Не волнуйся, ты не такая, как мы, — отвечала я на эти сетования, — и засохнуть тебе не грозит! Если только захлебнуться в частом поливании.

Все лето Гаден-Роуз жил под знаком грядущего дебюта мисс Тернер. Сезон обычно длился от пасхи до августа, и Летти должна быть готова к весне следующего года.

— Кошмар! Ждать почти целый год! Не думаю, что вытерплю столько времени, — трагично восклицала она.

— А куда ты денешься?

— А вдруг за этот год всех достойных разберут! И мне останутся одни старикашки. Хотя, с другой стороны, старик помрет быстрее, и я буду свободна, как вольный ветер, и богата!

Она ни о чем другом не могла говорить! Даже все еще прекрасный в ее глазах кузен Стив не так занимал ее мысли, как "выезды". Балы… танцы… веселье… и армия поклонников, жаждущих заполучить ее руку.

В связи с предстоящим выходом Виолетты в свет наш тихий Гаден-Роуз гудел, как пчелиный рой. Повсюду обсуждали волнующее событие, делали мыслимые и немыслимые предположения.

Я слышала, как однажды миссис Додд, которая, естественно, лучше всех разбиралась в этих вещах, объясняла миссис Лонгботтом:

— Ну, конечно, двор — это одна грандиозная ярмарка, где девицы выставляют себя напоказ, как роскошный товар. Это торжище, где все уже заранее обговорено и оформлено… Выигрывает тот, кто больше заплатит, или чьи связи обширнее. Однозначно, юная мисс Тернер уже продана! Или сделка будет совершена в ближайшее время после дебюта. Я в этом абсолютно уверена!