Екатерина Левина - Соловей для черного принца

• Название: Соловей для черного принца
• Автор: Екатерина Левина
• Жанр: Исторические любовные романы

Как причудливы, а порой ужасны игры насмешницы-судьбы! Рядом с деревушкой, куда судьба привела героиню, стоит древний замок, принадлежавший ее деду, графу Китчестеру. Округа полнится сплетнями о старом графе и, в особенности, о выходках его подопечного — странного мальчика с белыми волосами. Поговаривают, что он то и есть наследник! Но, ведь, у старика уже есть наследница… Правда, графу еще надо признать ее права!… Пройдут годы, прежде чем юная Найтингейл отправится к замку… Это навсегда изменит ее жизнь! В этой книге есть все — и грустные нотки, и юмор, и почти сказочный замок с привидениями и скелетами в шкафах, и 'драконы', плетущие интриги, и жуткий убийца, затаившийся среди обитателей замка, и, конечно же, любовь… Но любовь ли? Иногда безумие скрывается за маской любви…

---

— Прекратите сей час же! Остановитесь! Как вы смеете творить с ней подобное! На ней же живого места нет!

Коротышка окинул меня недоуменным взглядом.

— Я делаю свое дело, мисс! И не лезьте мне под руку, иначе я случайно перережу артерию.

— Она же и так вся изрезана! Вы хотите убить ее?!

— У миссис Уолтер синдром избытка крови и серьезный застой в конечностях. Если не освободить организм от токсинов, то моя пациентка в лучшем случае будет страдать припадками, а в худшем — отдаст Господу нашему душу еще до завтрашнего вечера!

— Если вылить из нее всю кровь, она отдаст Господу душу уже в сегодняшний вечер!

Забыв, что держит опасные для здоровья, а при некотором раскладе и смертельные, предметы, доктор раздраженно всплеснул руками.

— Я полагаю, вы наслушались тех новомодных идей, за которые ратуют мои молодые коллеги? — менторским тоном спросил он. — Но заявляю вам, они необоснованны и совершенно неприемлемы в медицинском кругу. Отворение крови — вредно, губительно и нерезультативно? Бред сивой кобылы! Вот, что я на это скажу. Целебность и полезность этой процедуры доказана временем, мисс Сноу!… Веками! Веками выпускали дурную кровь, избавляя организм от отравы и "мрачных настроений"! Еще сам Гиппократ, а вслед за ним и Гален писали о четырех соках или же гуморах… Вы знаете, что миссис Уолтер меланхолик?! Из этого следует, что в ее печени зародилась черная желчь, которая распространяет свой осадок по всей крови. В естественном состоянии она придает густоту и консистенцию. Но при одном взгляде на больную мне, как опытнейшему лекарю, ясно, что образовался избыток желчи, она стала в высшей степени едкой и кислой и вызвала отравление организма…

Я уже не слушала этого твердолоба. Трубный голос доктора вывел Эллен из забытья. Сдавленно всхлипнув, она приоткрыла глаза и мутным взором уставилась на нас.

— Вот видите, мисс, вы разбудили ее! — с укоризной выговорила мне служанка, — В вас чуткости ни на фартинг! Миссис Уолтер больна. А вы мешаете доктору Тодду работать.

— Тереза, помолчи, — просипела Эллен, попытавшись мне улыбнуться. — Ты… уже вернулась…

Ей было тяжело говорить, после каждого слова, она делала пазу, чтобы вдохнуть. С бдительностью аргуса Тереза следила за мной, будто подозревая меня в преступных намерениях по отношению к своей хозяйке.

— Да, Эллен, я снова в Китчестере, хотя едва ли меня здесь кто-то ждал.

— Я…я ждала и…Дамьян тоже.

При упоминании его имени я вздрогнула и отвернулась от ее взгляда. Но тотчас почувствовала прикосновение к своему запястью ледяных пальцев и слабоощутимое пожатие.

Пробуждение пациентки никак не повлияло на доктора. Он все также продолжал заливаться соловьем, растолковывая мне, неблагодарной слушательнице, целебные свойства кровопускания. Я же, перебив его, предложила ему закончить сегодняшний визит и, собрав все пыточные инструменты, удалиться восвояси.

— Уважаемая мисс Сноу, — произнес он, изменившись в лице, — я с глубоким почтением отношусь к вашей учености, будьте уверены, я много наслышан о том, что вас удостоили преподавательского места, но простите мою дерзость, поняли ли вы хоть слово…

Меня неожиданно поддержала Эллен, безжизненным голосом приказав ему удалиться. Выждав, когда мистер Тодд, исполненный обиды, покинул комнату, она через силу заговорила:

— О, Найтингейл…я так рада, что ты здесь. Ты единственная понимаешь.

— Но что же с вами случилось, Эллен. Вы же были почти здоровы, почти полны сил, когда я уходила. Лишь легкое мигрень беспокоила вас…

Женщина вновь провалилась в забытье. Но глаза оставались открытыми. В них зияла бездонная пустота и, казалось, ничто не в силах разогнать ее. Даже белесые ресницы, оцепенев, не смели дрогнуть, боясь потревожить покой беспамятства. Время шло.

— Я разговаривала с ним, — внезапно натужливо произнесла Эллен.

— С кем? — уточнила я, не догадавшись с самого начала.

Послышался протяжный вздох, такой тихий, словно ветерок пролетел над зарослями вереска, легко дотронувшись до лилово-розовых кистей.

— С сыном…Я разговаривала с моим мальчиком…

— Эллен, вы не могли говорить с ним.

— Нет, он говорил со мной, говорил, как ему там одиноко, как холодно…Он умолял свою маму прийти к нему, прийти навсегда, чтобы разделить с ним одиночество. Он там один, один-одинешенек, и только ледяная тьма окутывает его. Она растворяется в его крохотном тельце… и скоро моего мальчика не станет…Только тьма…Он биться, он страшно боится, Найтингейл…

Мне показалось или действительно вдруг раздался надтреснутый щелчок, и стены с механическим лязгом начали неумолимо сдвигаться? В лице Эллен не было ни кровинки. Она, не отрываясь, глядела в черноту балдахина.

— Он позвал меня…Я сопротивлялась, не хотела туда идти. Но он так звал меня, так молил…мой Леми, мой маленький сыночек…И мне пришлось идти, пришлось слушать его смех. Ах, этот смех! Ты не можешь даже представить, какой он! Он раздирает душу…он мучает…Да, да, мучает. Это дьявольский смех…

Склонившись к ней, я приложила к ее лбу ладонь. Кожа была сухой и горячей. Несколько длинных волосков прилипли к сочащемуся порезу чуть выше брови. Я осторожно убрала их, заправив под помятый с бурыми пятнами чепец.

— Эллен, Эллен! — требовательно позвала я. Ее взгляд оторвался от балдахина и медленно переместился на мое лицо. — Эллен, вы ходили в часовню? Вы смотрели на статую?

Ее подбородок тяжело опустился к шее и остался в таком положении.

— Вы не должны туда ходить. Прошлый раз я совершила ошибку, поведя вас туда. Я заставила вас! Сами бы вы не пошли. Но что или кто заставил вас сделать это вновь? Отвечайте мне, Эллен! Кто заставил вас пойти туда? Это был Дамьян? Эллен, скажите мне!

— Нет, он бы никогда…нет, нет… Это Лемми, мой Лемми. Я же сказала, он звал меня. Он просил прийти. Он много чего говорил мне. Много всяких вещей! Он всегда мне обо всем рассказывает. Все это так неприятно…Его рассказы только расстраивают меня и…сквозняки… Ты знаешь, что он сказал про сквозняки? Что они не могут убить меня. Я могу ходить там, где дуют сквозняки, и быть спокойной — они не убьют меня. Но ведь они убили моего Лемми. Из-за них он сейчас там…во тьме. Но он всегда говорит мне правду. Он никогда не лжет. Никогда!

Я уже не следила за ходом ее мыслей — это был бред, бред больной, измученной матери. Мне нестерпимо хотелось уйти, сбежать! Оставить ее наедине со своими видениями. Она полностью жила в них, не сознавая своей болезни. Ни я, ни кто либо из живущих не в силах помочь ей справиться с тем, притаившимся внутри нее, хищником, что годами терзает ее, клыками впиваясь в самое сердце и раздирая самую болезненную рану.

В комнате было душно, как в огромной кухне, где кипят сто котлов. Я подумала о тенистой беседке в саду, о свежей прохладе, что царила в ней. Как было бы здорово сейчас приютиться там. Взять Китса или Шелли, или Байрона и погрузиться в лирический мир, наслаждаясь спасительной свежестью и одиночеством.

— Мисс Сноу, — глухо окликнула служанка. Я обернулась к ней. Она чинно сидела на углу тахты, сложив на коленях полотенце, которым протирала докторские инструменты. Ее иссохшее, словно чахлый лист на осеннем ветру, лицо вновь наполнилось превосходством, свойственным многоопытным сиделкам. В уголках губ застыла скорбь. — Выгнать доктора Тодда — преступление. Вот погодите, узнает об этом вседражайшая матушка миссис Уолтер! Идите и молитесь! Молитесь, чтобы ваш поступок не имел печальных последствий. А сейчас вы должны уйти! Миссис Уолтер, нужен отдых. Бедняжка истратила на вас последние силы…

Мое "преступление" не давало покоя ее радетельной душе. Безмерная совестливость, присущая преданной Терезе, впрочем, как и большинству представительниц ее профессии, грызуном впивалась в чувствительное сердце, и требовала немедля донести до сведения "вседражайшей матушки миссис Уолтер" о вопиющем проступке. Не успела я покинуть комнату, как услышала скрип двери и через пару секунд служанка обогнала меня. В ее скованных движениях, в сутулой осанке и скорбном наклоне головы — во всем ощущалась решимость не оставить преступника безнаказанным.

Кара обрушилась на меня за ужином. Элеонора не могла упустить столь заманчивую возможность — основательно облить меня ушатом яда на глазах семейства. Если она надеялась, что подобным наказанием достигнет моего раскаяния и я осознаю всю тяжесть содеянного и, наконец-то, уясню свое место в Китчестере, то изрядно перестаралась в надеждах.

— Всякий раз, когда я пытаюсь извлечь из сердца хотя бы мельчайшие крохи теплых чувств к тебе, милочка, ты выкидываешь нечто такое, что давит эти попытки на корню, как цветочную тлю.

С достойной кротостью я выслушала ее заявление и, ожидая дальнейших атак, приготовилась так же покорно принять их. Я опасалась, что, начав защищать себя, еще пуще ожесточу старуху, и ее немилосердный гнев обратится на ту, что слабее меня, на Эллен… Кроме того присутствие за столом Дамьяна выбило меня из колеи и меньше всего, что меня сейчас волновало — это уничижительные уколы одряхлевшей гадюки.