Алекс Берн - Сезон охоты на Охотника

• Название: Сезон охоты на Охотника
• Автор: Алекс Берн
• Издательство: Вече
• Жанр: Боевик
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-3268-2

Середина 1994 года, полыхает Первая балканская война. Некий сербский посредник намеревается купить у курдов партию переносных зенитных комплексов «стингер» для борьбы с авиацией НАТО. Помощь сербу должен оказать таинственный русский контрагент, за которым охотятся наркомафия и бывшие коллеги, сотрудники Федеральной службы контрразведки. Сезон охоты на Охотника начинается… Несмотря на все опасности, Охотник вместе со своей боевой подругой переправляет в Турцию противотанковые комплексы, меняет их у курдов на «стингеры» и направляется в Боснию.

---

Васильев достал записную книжку, раскрыл ее и продолжил:

— Буквально на следующий день в отделение, где служит этот лейтенант, заявился некий полковник из ФСК и заявил, что действия милиции срывают важную операцию, которую проводит их человек из действующего резерва. Речь шла именно о Кузнецове.

— Значит, этот самый Кузнецов выполнял задание ФСК? — спросил Лавров полувопросительно, полуутвердительно.

— Все не так просто, Валерий Иванович! — покачал головой Васильев. — Через четыре дня ночью люди из ФСК расстреливают в Лианозове вооруженного преступника, угнавшего патрульную машину. Причем спустя несколько минут после угона! Что они делали в Лианозове и для чего прослушивали милицейскую частоту? Но это еще не все! В ту же ночь тот же самый полковник по фамилии Никифоров появился в ОВД „Лианозово“ якобы для того, чтобы уладить этот инцидент. Но дежурный вспомнил, что Никифоров показывал ему фотографию Кузнецова и настойчиво выяснял, когда тот покинул здание ОВД.

— А что Кузнецов делал в здании ОВД среди ночи? — удивился Лавров.

— В том же здании находится ОВД поселка Северный, — пояснил Васильев. — Кузнецов приехал туда на патрульной машине якобы для того, чтобы заявить об угоне принадлежащего ему мотоцикла. Но никакого заявления он не оставлял, а вскоре уехал на машине участкового инспектора. Причем поехал он не обратно в поселок Северный, а вышел возле платформы Лианозово. С тех пор его больше никто не видел.

Васильев замолчал. Лавров потер лоб и сказал:

— Не могу понять, зачем Никифоров искал в ОВД Кузнецова?

— Это еще не все! — откликнулся Васильев. — Впрочем, сейчас сами всё увидите!

Машина въехала в поселок Северный и остановилась возле дома, где снимал квартиру Кузнецов. Васильев открыл дверь ключом и пропустил вперед Лаврова.

— Квартирная хозяйка сейчас лежит в больнице с нервным срывом, — пояснил Васильев, поднимаясь по лестнице. Он открыл дверь в квартиру Кузнецова.

— Ее доставили в больницу в почти невменяемом состоянии, — продолжал Васильев. — Несчастная женщина уверяла, что видела в этой комнате на полу тяжело раненного человека, истекавшего кровью. А приехавший буквально через двадцать минут врач скорой помощи заверил, что в квартире не было не только раненого, но и ни малейших следов крови!

— Значит, она действительно… — Лавров покрутил пальцем у виска.

— Как сказать. Смотрите сами! — ответил Васильев и отодвинул штору на окне. На стене за шторой обнаружилось отверстие в стене.

— Отсюда мы извлекли пулю, — пояснил Васильев. — Девять миллиметров. Эксперты обнаружили на ковре и на полу следы специального состава, которым, видимо, удаляли пятна крови. Более того, аналогичные следы обнаружены и в спальне. Расположение пятен от состава указывает, что тел было как минимум два. Что скажете?

Лавров пожал плечами и ответил:

— Скажу, что, похоже, у Кузнецова обнаружились настолько глубокие разногласия со своей родной конторой, что он решил скрыться от начальства в лице загадочного полковника Никифорова. Скорее всего, он по заданию начальства ликвидировал двоих неизвестных у себя на квартире. И, полагая, что следующая очередь может быть его, предусмотрительно скрылся.

— Возможно, — согласился Васильев. — Нам еще не ясен смысл действий таинственного полковника, но факт конфликта Кузнецова с его начальством налицо! Кстати, этот самый журналист, что подставил Кузнецова милиции, примерно неделю назад бесследно исчез.

— А как фамилия журналиста? — спросил Лавров.

— Шаров, Андрей Шаров! — ответил Васильев. — Вам она что-нибудь говорит?

— Нет! — отрицательно покачал головой Лавров. Но у него в голове беспокойный червячок сомнения уже ворошил пласты памяти. Потому что Лавров уже определенно встречал где-то эту фамилию. Но никак не мог вспомнить — где, когда и в связи с чем. Впрочем, бог с ним, с этим журналистом! Когда понадобится, Лавров обязательно вспомнит это — где, когда и в связи с чем. А вот этот полковник…

— А как вы намерены разрабатывать этого… полковника Никифорова? — спросил Лавров.

— Пока, думаю, надо пригласить его на дружескую беседу! — ответил Васильев. — Хотя бы на завтра. Посмотрим, что он скажет!

26 августа 1994 года, 9.30.

Никифоров сидел у себя в кабинете и пил кофе с коньяком. Это было не то что нетипично для него, а просто из ряда вон выходящим событием! С утра — коньяк! Уму непостижимо!

Объяснение такому вопиющему нарушению режима было простое: вчера вечером Никифорову позвонил следователь из РУОП и попросил о встрече. „Для выяснения некоторых смежных вопросов“, как неопределенно выразился тот.

Какие смежные вопросы? Они узнали, что Охотник — бывший сотрудник КГБ. А на него, Никифорова, вышли потому, что он тогда засветился в ментовке! Если так, то пока все под контролем. Хладов, во всяком случае, не проявил никакого волнения и дал санкцию на встречу. Но Никифоров спинным мозгом чувствовал, что встреча не ограничится простой беседой. Что в РУОПе знают что-то такое, чего не знают ни он, ни Хладов! И это явно связано с Охотником!

А может, это просто паника? Что они там могут знать, в конце концов? Хотя, если они знают все о развязанной Хладовым охоте, то и этого вполне достаточно!

Никифоров допил кофе. Вместе с последним глотком созрело решение. Да, пожалуй, настало время сделать шаг в сторону! Как гласит народная мудрость: увидел пьяного — отойди!

21 августа 1994 года, 9.05.

Никифоров терпеть не мог рыбную ловлю. Что может быть нелепее тупого ожидания подергивания поплавка, нанизывания тощей полудохлой плотвы на кукан и теплой водки под бутерброд с колбасой!

Тем не менее он уже с шести часов утра терпеливо сидел с удочкой на берегу подмосковного озера и изредка поглядывал на поплавок. Впрочем, гораздо чаще он смотрел в сторону пожилого мужчины в брезентовой куртке и широкополой шляпе, в которой кубинские крестьяне выходят на рубку сахарного тростника. Как говорили, шляпа была подарена самим Фиделем Кастро.

Мужчина повернулся к Никифорову и негромко спросил:

— Как у тебя, Виктор?

— По нулям, Николай Иванович! — без всякого сожаления отозвался Никифоров.

— И у меня! — вздохнул Николай Иванович. Он поднялся и позвал:

— Дима!

Из-за кустов появился молодой человек в джинсовой куртке. Николай Иванович сказал ему:

— Погляди за нашей снастью. Хоть и не задалась наша утренняя зорька, да всякое бывает. А мы с полковником позавтракаем!

Николай Иванович и Никифоров отошли метров за двадцать на небольшую полянку, где уже был накрыт походный столик и стояли два раскладных стула. Рыбаки приняли по маленькой, не торопясь закусили малосольными огурчиками и ветчинкой.

Николай Иванович прожевал ветчину и снова налил водки из запотевшей бутылки в маленькие стопочки. Подмигнул Никифорову и сказал:

— Как говорится, между первой и второй пуля пролететь не должна!

Они снова выпили, закусили. Николай Иванович, нанизывая на вилку аппетитный янтарный кусочек семги, произнес, не глядя на Никифорова:

— Что молчишь, Виктор? Выкладывай, что на душе залегло. Или не за тем приехал?

— За тем, Николай Иванович, за тем! — вздохнул Никифоров и начал обстоятельный рассказ про охоту на Охотника.

Николай Иванович выслушал его не перебивая и не глядя в глаза. Когда Никифоров закончил, он налил еще по одной и спросил:

— Одного не пойму. Если этот Охотник вышел из-под контроля, если слишком много знает, — почему его сразу не погасить, — тихо, интеллигентно?

И выпил. Никифоров тоже с отвращением заглотил горькую жидкость.

— В этом все дело! — проговорил он, морщась и нашаривая вилкой неподатливый склизкий масленок. — Хладов предпочитает держать меня в неведении. Но, насколько я понимаю, Охотник — это бывший кадр Хладова, который с некоторого времени повел двойную игру. Хладову необходимо было выявить его контакты. Вот почему прямое указание на ликвидацию Охотника было получено только после выхода на Котова.

— А пить ты, Виктор, так и не научился! — с улыбкой заметил Николай Иванович. — Ну кто же так водку пьет! Пить надо не морщась и сразу не закусывая! А ты одним глазом в рюмку смотришь, а другим огурец ищешь! Ну да ладно, водку пить — дело нехитрое! А вот ваш Котов… Ты ведь сам сказал, что и Охотник не горит желанием с Котовым увидеться. Что-то не связывается, вот в чем дело!

— Я и надеялся, Николай Иванович, что вы поможете концы связать! — ответил Никифоров.

— Не темни, Виктор! — прищурился Николай Иванович. — Ты ведь не советоваться пришел, а прикрыться решил! Дело-то паленым запахло! РУОП на плечах повис, Хладов свою игру играет, Котов этот тоже партию выстраивает! А ты вроде болвана в польском преферансе! И боишься ты крайним оказаться, когда кто-нибудь всю эту механику наружу вытащит! И правильно боишься! Сам посуди: ни Хладова, ни Котова, ни даже этого вашего Охотника просчитать не можешь! Где твоя хватка, Виктор? На звездочки ты ее обменял, что ли?