Джон Стэк - Корабль Рима

• Название: Корабль Рима
• Автор: Джон Стэк
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48355-6

III в. до н. э. Два могучих государства — республиканский Рим и Карфаген — вступили в смертельную схватку. Но победы на суше не являются решающими. Лишь тот, кто властвует на Средиземном море, победит в этой войне.

Флот карфагенян силен, их флотоводцы опытны. Рим же обладает лишь небольшими кораблями, способными плавать в прибрежных водах. Республике нужно срочно построить военные суда и обучить моряков.

За плечами римлянина центуриона Септимия двенадцать лет воинской службы, он закален дисциплиной и битвами. Капитан Аттик — грек, для римлян человек второго сорта, опыт морехода получил в сражениях с пиратами, наводившими ужас на прибрежные города Республики. Всю свою сознательную жизнь капитан Аттик провел в противоборстве с морем и каждый раз одерживал победу. В морской битве у острова Сицилия Аттику и Септимию удалось взять верх над карфагенянами. И вот теперь по приказу Рима им предстоит подготовить новые боевые корабли и их экипажи к сражениям и доказать, кто же по праву достоин носить титул хозяина морей.

---

Палатка префекта, окруженная частоколом, стояла в стороне от главного лагеря — на пригорке, с которого открывался вид на Фьюмичино. У ворот Аттик назвал себя, и его впустили; охрана была предупреждена. Нырнув в палатку, капитан «Аквилы» вытянулся по стойке «смирно» и замер неподвижно, пока глаза привыкали к полумраку. Тудитан молча сидел за столом, склонившись над свитками, и что-то тихо бормотал себе под нос. Затем он поднял голову и посмотрел на Аттика. Бывший центурион, командовавший манипулой во время войны с Пирром, дослужился до высшего чина, который только могли занять представители сословия всадников, и теперь был полностью удовлетворен своим положением.

Целую минуту он сверлил взглядом Аттика, затем встал и обогнул стол.

— Ты добивался встречи со мной, капитан Переннис? — нетерпеливо спросил Тудитан.

Аттик с трудом сдержался, и слова, вертевшиеся у него на языке, так и не были произнесены.

— Так точно, префект лагеря, — ровным голосом ответил он. — Насчет расписания тренировок, присланного на галеры.

— Продолжай… — медленно произнес Тудитан; в его голосе сквозило раздражение.

— Я считаю такой подход ошибочным, — быстро и решительно сказал Аттик. — Новые экипажи невозможно обучить тарану за отведенное время. Нужно тренировать маневры для абордажа — это должно стать главной целью.

— Ты полагаешь, римского моряка невозможно обучить тарану?

— За то время, что у нас есть, — нет.

Тудитан кивнул, но Аттик не сомневался, что это вовсе не согласие.

— У нас?

— Время, которое есть у легионов Сицилии.

— Ты же грек, капитан?

— Да, но я не понимаю…

— И ты считаешь приказы своего римского командира неразумными? — спросил Тудитан, прерывая Аттика.

Капитан «Аквилы» вновь сдержал резкие слова, готовые сорваться с губ. Изнутри поднималась волна гнева, вызванная очередным проявлением заносчивости римлян. Он сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться и придумать, как убедить префекта лагеря в ошибочности приказа, не говоря об этом прямо.

— Мне известно, что Лентул выбрал обычную конструкцию галер с целью ускорить строительство флота, поскольку его помощники и многие мастера уже строили такие. Но мне также известно, что карфагенские галеры крепче наших, а экипажи — опытнее: при таране невозможно гарантировать победу.

Тудитан, описав круг, вернулся на свое место за столом и сжал кулаки, подавшись вперед.

— Все греки одинаковы. Ты недооцениваешь Рим, Переннис, — с тем же высокомерием, что и твои предки.

Аттик собирался было запротестовать, но Тудитан взмахом руки остановил его.

— А теперь я хочу, чтобы ты запомнил, — продолжал префект, сверля взглядом капитана. — Экипажи продолжат обучаться тарану, и этому должно уделяться главное внимание. Если я узнаю, что ты ослушался приказа, то прикажу высечь тебя и твою команду на виду у всего лагеря. А теперь убирайся с глаз моих долой.

Аттик отсалютовал и повернулся кругом, с трудом сдерживая ярость. Через несколько минут он уже спустился к кромке воды, постучав о корпус лодки, разбудил моряков, и они тут же взялись за весла. Мрачное настроение капитана подгоняло их, и лодка быстро скользила по темной воде.

* * *

Сципион поднялся на вершину дюны у кромки пляжа к югу от Фьюмичино и осадил коня, давая возможность своему жеребцу отдышаться после двенадцатимильного галопа из города. Охрана из четырех верховых преторианцев остановилась в десяти шагах позади него. Старший консул покинул свой городской дом еще в полутьме, за час до рассвета, и теперь, сорок минут спустя, у него возникло ощущение, что он переместился в далекую страну. Расстилавшийся перед ним южный пляж был пустынен и после узких, запруженных улочек столицы и оживленной Аврелиевой дороги в пяти милях от берега казался неземным. Сципион дышал всей грудью, подставляя лицо свежему соленому ветру, дувшему с моря.

Окончательные решения по поводу флота сенат принял еще неделю назад, и все это время Сципион без устали трудился над организационными аспектами плана — должность главнокомандующего означала ответственность за выполнение всей задачи. Полностью поддерживаемый сенатом и обличенный необходимой властью, старший консул издал несколько указов, ускоривших создание флота. Из торгового люда Остии набирались экипажи кораблей. В окрестных поместьях и городах собрали целую армию рабов — их труд используют при строительстве флота, а затем они же поведут флот по морю, поскольку каждый раб будет усажен за весла той галеры, которую строил.

Реквизированные по приказу сената суда доставляли строительные материалы. Указы Сципиона были жестокими. Старший консул прекрасно понимал, что многие торговцы лишились средств к существованию, но не испытывал угрызений совести. Рим в опасности, и Рим должен дать ответ врагу. Если ради общего блага нужно пожертвовать отдельными людьми — так тому и быть.

В истории останутся слава Рима и такие личности, как Сципион. Никто не вспомнит о жертвах.

Старший консул повернулся на север, к пляжу на другой стороне маленькой рыбацкой деревушки в устье реки. Местность начинала оживать — приближающийся рассвет сигнализировал начало работы. Сципион тронул пятками бока коня и пустил животное рысью по плотному, словно камень, песку. Охрана последовала за ним. Они переправились через реку у самого края устья, где о берег бились волны прилива. Морская и речная вода, встречаясь, создала естественный брод. Из-под копыт лошадей в разные стороны летели брызги. На другой стороне реки всадники повернули в глубь берега и миновали корпус недостроенной триремы.

Сципион первый раз приехал в лагерь, и его взгляд жадно впитывал подробности: длинные списки, которые он просматривал в Риме, материализовались на пляже Фьюмичино. Остов галеры почти терялся среди лесов, но Сципиону удалось рассмотреть стремительные обводы судна. Даже теперь, при взгляде на недостроенную и окруженную лесами галеру, создавалось впечатление, что она летит над волнами, и Сципион не мог не чувствовать восхищения мастерством своих сограждан.

Консул насчитал двадцать галер, ровно столько, сколько видел в предварительном списке неделей раньше. Когда сенат принял решение о создании флота, материалы и рабочая сила, имевшиеся в распоряжении Рима, позволяли построить только эти двадцать галер. Лишь теперь начало поступать и распределяться все необходимое для строительства оставшихся ста тридцати боевых кораблей, но эти двадцать будут спущены на воду первыми. Сципион въехал на территорию палаточного городка и направился к палатке префекта лагеря. Внутри горела лампа, и хозяин уже усердно трудился. Старший консул лично назначил Тудитана на эту должность, и его выбор определили два факта. Во-первых, Тудитан уже проявил себя как превосходный организатор, и при нем график будет выдерживаться неукоснительно, а во-вторых, Тудитан был человеком Сципиона и поэтому, несмотря на официальную подотчетность сенату, будет отвечать только перед старшим консулом.

* * *

Септимий проснулся за полчаса до рассвета, с трудом пробиваясь сквозь туман усталости, сковывавший мозг. Встав, центурион посмотрел в другой угол темной каюты на спящего Аттика — тот лежал неподвижно, словно был без сознания. Захватив щит и меч, Септимий потихоньку выбрался из каюты и по трапу взобрался на кормовую палубу. Приближался рассвет, и вахта матросов, дежуривших на палубе, подходила к концу. Септимий приказал одному из них спуститься в трюм и принести еды, а сам плеснул в лицо водой в тщетной попытке взбодриться. Через пять минут появился Аттик, и на его осунувшемся от усталости лице центурион заметил признаки раздражения.

— Похоже, твоя встреча с Тудитаном была не слишком приятной? — спросил он после того, как Аттик взял кувшин с водой и вылил себе на голову.

Неделей раньше капитан «Аквилы» поделился своими опасениями с Септимием, и центурион, доверявший опыту друга, тоже с нетерпением ждал вызова Тудитана.

— Эта скотина не пожелала выслушать меня. Сказал, что я недооцениваю римлян, — ответил Аттик, ударив кулаком по поручням и бросив яростный взгляд на берег.

— А если он прав, Аттик? Лентул — умный человек, да и Тудитана не назовешь дураком.

— Значит, ты тоже думаешь, что прав может быть только римлянин? — возразил Аттик, и ярость вскипела в нем с новой силой.

— Я вовсе не это имел в виду. — Септимий старался говорить спокойно, чувствуя, что Аттик еле сдерживается.

Капитан смирил гнев, понимая, что бессмысленно направлять его на друга.

— И что теперь? — спросил Септимий.

— Теперь мне нужна твоя помощь. Я не могу рисковать, обучая новичков абордажным маневрам, но мы должны дать легионерам шанс. Ты сможешь научить их хотя бы нескольким приемам абордажа?