Джон Стэк - Корабль Рима

• Название: Корабль Рима
• Автор: Джон Стэк
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48355-6

III в. до н. э. Два могучих государства — республиканский Рим и Карфаген — вступили в смертельную схватку. Но победы на суше не являются решающими. Лишь тот, кто властвует на Средиземном море, победит в этой войне.

Флот карфагенян силен, их флотоводцы опытны. Рим же обладает лишь небольшими кораблями, способными плавать в прибрежных водах. Республике нужно срочно построить военные суда и обучить моряков.

За плечами римлянина центуриона Септимия двенадцать лет воинской службы, он закален дисциплиной и битвами. Капитан Аттик — грек, для римлян человек второго сорта, опыт морехода получил в сражениях с пиратами, наводившими ужас на прибрежные города Республики. Всю свою сознательную жизнь капитан Аттик провел в противоборстве с морем и каждый раз одерживал победу. В морской битве у острова Сицилия Аттику и Септимию удалось взять верх над карфагенянами. И вот теперь по приказу Рима им предстоит подготовить новые боевые корабли и их экипажи к сражениям и доказать, кто же по праву достоин носить титул хозяина морей.

---

Потом они лежали на кушетке, обнявшись, и ее ладони снова медленно и плавно скользили по его телу. Аттик, никогда в жизни не испытывавший такого удовлетворения, крепко заснул, на целую ночь забыв обо всем, что происходило за стенами маленькой комнаты в банях.

* * *

Пробираясь по оживленным улицам Рима, Септимий выгнул спину и потянулся. Они с Аттиком проснулись на рассвете, каждый в отдельной комнате бань — в одиночестве. Одевшись, Септимий попрощался — пообещав вернуться — с женщиной, которая встречала их у входа, и друзья снова оказались на многолюдных улицах. Аттику с трудом верилось, что за стенами здания слева действительно прячутся бани, — настолько резким оказался контраст с убогими и наводненными людьми улицами, окружавшими бани, — и эта мысль омрачала весь короткий путь до Форума. Остатки вина в желудках друзей разбудили аппетит, и по дороге они купили у уличного торговца еды. Они не разговаривали, погрузившись в собственные мысли.

— Вон за тем перекрестком… — вдруг произнес Септимий, нарушив молчание.

— Что? — спросил Аттик, заставив себя вернуться к действительности.

— Мой дом, — улыбнулся Септимий. — Вон за тем перекрестком.

Аттик заметил, что при упоминании о доме его друг ускорил шаг, и тоже пошел быстрее. Делийский квартал, где селились представители сословия всадников, среднего класса Рима, был совсем не похож на оживленные улочки и высокие дома бедных районов города, и Аттик сразу же заметил разницу.

— А кто будет дома? — спросил он, вдруг осознав, что за десять месяцев знакомства с Септимием они еще ни разу не говорили о его семье.

— Насколько мне известно, все, хотя я и не был дома два года. Родители, два старших брата… и, наверное, младшая сестра.

Аттик заметил, что при упоминании о сестре лицо Септимия погрустнело, но затем на губах центуриона вновь заиграла улыбка. Капитан «Аквилы» попытался представить, как выглядят родственники Септимия: женщины, скорее всего, такие же смуглые, а мужчины похожи на него, только старше.

Вскоре они уже стояли у входа в дом — скромных деревянных ворот в оштукатуренной каменной стене, с двух сторон огораживающей участок. У ворот была прикреплена небольшая табличка с фамилией хозяина: «Капито». Септимий постучал и отступил на шаг, ожидая ответа, собрался было постучать еще раз, но тут ворота распахнулись и в арке входа появился мужчина. Он стоял, подавшись вперед и уперев руки в бока, и внимательно вглядывался в незваных гостей. Через секунду его руки опустились, а лицо озарилось радостной улыбкой.

— Милосердные боги… Септимий!

— Домициан, — улыбнулся Септимий старому слуге, которого знал с детства.

Помедлив секунду, слуга бросился в дом, чтобы объявить о неожиданном возвращении молодого хозяина.

Войдя вслед за Септимием в маленький двор, Аттик окинул взглядом простые, ничем не украшенные стены дома, покрытые штукатуркой. Слева располагались небольшая конюшня и двухэтажный амбар, через открытые ворота которого виднелись кипы соломы и мешки с зерном. Прямо перед ним был дом — двухэтажный, с закрытыми ставнями окнами на широком фасаде. Приближаясь к парадной двери, Аттик услышал радостные возгласы, вызванные известием о возвращении Септимия.

Внезапно из дверей выбежала немолодая женщина и бросилась к ним. Высокая, стройная, с благородными, почти царственными чертами лица. Предположения Аттика оказались верными: у нее были смуглая кожа, карие глаза и черные вьющиеся волосы. Женщина обняла Септимия и поцеловала в щеку; от радости при виде младшего сына ее глаза наполнились слезами.

— Септимий, — дрожащим от волнения голосом произнесла она. — Добро пожаловать домой. Добро пожаловать домой.

Септимий отстранился, явно смущенный таким открытым проявлением чувств в присутствии Аттика. Капитан не смог сдержать улыбку. К ним приближался пожилой мужчина, в котором Аттик сразу узнал отца своего друга. Сходство отца и сына было поразительным — широкая кость, непокорные черные волосы. Вот только левую половину лица пожилого мужчины пересекал глубокий шрам, проходивший ото лба к щеке через глаз, молочно-белый и мутный. Таким будет Септимий через двадцать лет — за исключением увечья.

Септимий сердечно пожал руку отцу — рукопожатием легионеров, когда ладонь обхватывает предплечье.

— Добро пожаловать домой, сын. — Голос пожилого мужчины был низким и хриплым.

— Как хорошо дома, отец! — ответил Септимий и выпрямился по стойке «смирно», словно перед старшим по званию.

— Этот знак на твоих доспехах. — Рука отца коснулась нагрудника Септимия. — Эмблема морской пехоты?

— Центуриона морской пехоты, — гордо ответил Септимий.

Он впервые предстал перед отцом в звании центуриона — том же самом ранге, до которого отец дослужился в Девятом легионе.

— Центурион морской пехоты, — буркнул отец, словно вторая половина фразы перечеркивала первую. — Лучше быть опционом в Девятом, где твоя должность вызывает уважение.

— Нет ничего недостойного в том, чтобы командовать морскими пехотинцами, — возразил Септимий.

Отец взмахом руки прекратил спор и повернулся к Аттику. Септимию ничего не оставалось, как представить друга.

— Отец, мама, это капитан «Аквилы» Аттик Милон Переннис. Аттик, это мои родители, Антоний и Салония.

Аттик кивнул Салонии, затем пожал руку Антонию. Рукопожатие было крепким — простой жест выдавал недюжинную силу отца Септимия.

— Милон… Грек? — спросил Антоний; лицо его осталось непроницаемым.

— Да, — осторожно ответил Аттик. — Из Локри.

Антоний медленно кивнул, не выпуская руки Аттика и испытующе глядя на капитана; его пальцы разжались только после того, как Салония позвала всех в дом. Входная дверь вела в атриум, как в доме Сципиона, но только гораздо скромнее. Гладкая, ничем не украшенная поверхность колонн, в центре простой бассейн без плитки. За атриумом находился триклиний, служивший главной столовой дома. В центре комнаты располагались стол и три ложа, четвертая сторона стола была обращена к двери кухни, откуда рабы выносили свежие фрукты и хлеб. Все сели — отец во главе стола, жена справа от него, Септимий и Аттик на третьем ложе.

— А где Тиберий и Клавдий? — спросил Септимий, удивленный отсутствием старших братьев. — И Адрия? Она дома?

Антоний покачал головой.

— Твои братья отправились на юг, по делам — вместе со своим компаньоном Нервой из дома Карантов. Адрия в городе, в доме твоей тетки, в квартале Виминал.

— Она все так же вспоминает Валерия? — спросил Септимий, переведя взгляд на мать.

— Нет, — тихо ответила Салония. — Она горько оплакивает его потерю, но мне кажется, ее сердце вновь свободно.

— Так скоро? — Вопрос Септимия прозвучал резко.

— Прошел почти год после его смерти, Септимий, — возразила Салония. — Ей двадцать, и она больше не может оставаться вдовой.

— Ты знаешь римские законы, сын, — прибавил Антоний. — Адрия должна выйти замуж в течение двух лет, чтобы унаследовать поместье Валерия. Его отец Каска уже спрашивал, нет ли у меня претендентов на ее руку.

Септимий хотел было возразить, но промолчал, вспоминая о погибшем друге.

— Домициан! — позвал Антоний, и в комнату тут же вошел слуга. — Отправь гонца к Адрии. Пусть передаст, что Септимий вернулся.

Слуга кивнул и исчез за дверью.

Септимий принялся рассказывать родителям о своей жизни за минувшие два года. Многое произошло за это время и многое изменилось. Два часа спустя, когда звук колокольчика возвестил о начале полуденной трапезы, он только приступил к повествованию о событиях последних четырех дней.

* * *

— Они выступили, адмирал, — доложил гонец, получивший разрешение говорить.

— Когда и куда?

— Вчера на рассвете. Направляются на запад.

Ганнибал Гиско кивнул и взмахом руки отпустил гонца. Затем встал из-за стола с мраморной столешницей и вышел на балкон верхнего этажа, отделенный колыхавшимися на ветру хлопковыми занавесками. Трехэтажное здание находилось прямо у причала портового города Панорм, на берегу великолепной естественной бухты, в которой укрывался разраставшийся флот карфагенян. Гиско с удовольствием окинул взглядом остатки второго флота из шестидесяти кораблей, бросивших якорь в двухстах ярдах от берега. Флот был отправлен на запад Сицилии с приказом установить блокаду удерживаемого римлянами города Агригент. Солдаты с остальных галер пополнят армию Гиско, доведя ее численность до двадцати пяти тысяч.

Разглядывая кишащую судами бухту, адмирал прикидывал скорость движения римских легионов, уверенный, что враг не подозревает о том, что ему известно об их передвижении. Всю зиму лагерь римлян находился под пристальным наблюдением — карфагеняне следили за ним с окрестных холмов, а также получали информацию от местных торговцев, которые сообщали подробности о силе и численности армии внутри окруженного стеной лагеря. Сообщения в Панорм приходили регулярно, а оригинальный способ связи был позаимствован у персов еще в прошлом поколении: почтовые голуби. Эти крылатые вестники давали карфагенянам огромное преимущество над врагом, еще не открывшим уникальные способности этих птиц. Не прошло и тридцати шести часов после выступления римлян, а у Гиско уже появился шанс опередить противника.