Дэвид Дикинсон - Спи, милый принц

• Название: Спи, милый принц
• Автор: Дэвид Дикинсон
• Издательство: СЛОВО/SLOVO
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-85050-873-2

«Спи, милый принц» — первый роман английского писателя Дэвида Дикинсона о детективных расследованиях лорда Пауэрскорта.

Семейство принца Уэльского в шоке — принца шантажируют! Ситуация становится еще более серьезной, когда его сына, Эдди, наследника короны, находят с перерезанным горлом. Лорду Пауэрскорту доверяют трудную задачу найти убийцу. И конечно же, он справится с ней, но только вот понравится ли результат его расследований королевскому семейству?

Дикинсону удается создать яркие характеры, атмосферу эпохи. Его знание истории и искусства, а также умение придумать увлекательный сюжет делают роман интересным для любителей и детектива, и интеллектуальной прозы.

---

Всхрап, или, может быть, кашель, донесся из-за решетки. Возможно, священник прочищал горло. Возможно, радовался спасению протестантского еретика, происходящего из страны, где еретиков этих хоть пруд пруди.

— Отче, человек, убитый мною, — принц Эдди, сын принца Уэльского, внук самой королевы Виктории. После нашей женитьбы он часто бывал у нас в доме. И нередко — в то время, когда я отсутствовал по армейским делам. Я офицер Британской армии. Принц Эдди хотел, чтобы моя жена совершила с ним прелюбодеяние. Он просил ее отдаться ему. Как отдавались все остальные.

— Так он постоянно прелюбодействовал с женами других мужчин?

— Он готов был блудить и с женщинами, и с мужчинами, отче. Для него это разницы не составляло.

Пауэрскорт обвел свою маленькую аудиторию взглядом. На сей раз у нас монолог, думал он, близится конец пятого акта.

— Два года назад один из конюших полюбил замечательно красивую девушку из Центральных графств, жившую близ Бирмингема. Отец девушки был очень богат. Однако имелось препятствие. Она происходила из католической семьи. А конюший — нет. К ужасу его матери, он с помощью иезуитов с Фарм-стрит, это совсем близко отсюда, сменил веру. Они поженились. Мать на венчании не присутствовала.

Как это сказала леди Люси — насчет леди Бланш Грешем и женитьбы?

«Венчаться с дочерью бакалейщика, говорила она. Да еще и католичкой. В какой-то языческой часовне, украшенной кровоточащими сердцами и прочими лживыми идолами Рима».

— После женитьбы принц Эдди постоянно посещал их дом, особенно в отсутствие конюшего. И постоянно делал жене его известного рода предложения. Она с таким же постоянством отказывала ему. И он начал уставать от ее отказов. Он не привык слышать их — ни от мужчин, ни от женщин. В один прекрасный день он столкнул ее с длинной лестницы и убил. Она была уже беременна в то время.

Конюшему потребовалось четыре месяца, чтобы выяснить истину. Единственный человек, бывший в ту пору в доме, единственный, кто знал, что произошло, их служанка — сбежала. В конце концов конюший отыскал ее — прошлым летом. Думаю, это произошло примерно в то же время, когда его пригласили в конюшие при принце Эдди. Во всяком случае, это отвечает записке, которую вы, сэр Уильям, прислали мне, — записке о сроках службы конюших ко времени убийства.

Уборщицы ушли из флорентийской церкви Санта-Мария дельи Кармине. Певцы совершили иной переход — к «Бенедиктус».

— Настал день, когда она снова отказала ему. И он столкнул ее с длинной лестницы. И это ее убило. Это убило и наше дитя, потому что Луиза была беременна. Принц Эдди убил мою Луизу. Она была такая красивая. Я обожал ее. Принц Эдди убил наше дитя, еще не успевшее родиться. Отче, я сознаю, что согрешил против Святого Закона Божия и Заповедей Его. Сознаю, что преступил шестую Заповедь. Я искренне раскаиваюсь в этих грехах и прошу вас простить их мне.

Я виню себя и в грехах прежней моей жизни, особенно в прегрешениях против целомудрия и чистоты. За все эти грехи мои и за те, коих я уже не помню, я всей душой прошу у Господа прощения, а у вас, духовный отец мой, отпущения и епитимьи.

— В ночь восьмого января этого года или в утро девятого конюший перелез через крышу Сандринхема и убил принца Эдди. Имя конюшего — лорд Эдуард Грешем.

Сэр Уильям Сутер побледнел. Шепстоун побагровел.

— Грешем? Грешем? Вы уверены, Пауэрскорт? Проклятье, я много лет знаю его семью. По-моему, я даже был на крестинах в Торп-Холле.

— Я совершенно уверен, спасибо, сэр Бартл. Иначе бы я этого вам не сказал.

— Проклятие, Сутер, невероятно. Вы верите в это?

— Откуда в вас столько уверенности, лорд Пауэрскорт?

— Да оттуда, что Грешем сам сказал мне это в Венеции, три дня назад. Вам нужны иные подтверждения?

— Господи, — сказал, откладывая перо, Сутер. — Какая ужасная история. Ужасная.

Он замолк и уткнулся в свои заметки.

— Могу я попросить вас прояснить один-два мелких момента, лорд Фрэнсис?

Как истинный бюрократ, личный секретарь обязан был выверить все факты, которые он включит в свой доклад принцу Уэльскому.

— С тех пор как вы упомянули относительно этого «Semper Fidelis» Ланкастера, оно не дает мне покоя. Что оно означает?

— Думаю, он видел Грешема в комнате принца. Возможно, слышал, как тот пытается разбить на кусочки портрет принцессы Мэй. Возможно, видел его вылезающим из окна. Он знал, кто убийца. И сохранил верность другу. Не хотел предавать его. Остался верным ему навсегда. Верен навек. Semper Fidelis.

— Вы согрешили, сын мой. Вы тяжко согрешили против Святого Закона Божия и Заповедей Его, — отец Менотти умолк.

Лорд Эдуард Грешем так и стоял на коленях, со слезами на лице и страхом в сердце. Теперь голос отца Менотти звучал совсем близко. Вот он, мой Страшный суд, думал Грешем, здесь, посреди Флоренции. Отец Менотти обратился в Саванаролу. Судный день на реке Арно.

— Agnus Dei, qui tollis peccata mundi, miserere nobis. Агнец Божий, очищающий грехи мира сего, смилуйся над нами. — Мальчики пели теперь «Агнус Деи», невинные голоса их возносились к крыше собора.

— Преступление, в коем исповедался ты, ужасно. Ты должен рассказать о содеянном властям твоей страны. Каждый день, начиная с этого и до конца твоей жизни, тебе надлежит трижды молиться Деве за мать убитого тобой молодого человека. И каждодневно молиться за братьев и сестер его. И каждодневно — за душу усопшего. Каждый год в день смерти его будешь ты выстаивать заупокойную мессу. Тем самым ты почтишь его память.

— Agnus Dei, qui tollis peccata mundi, miserere nobis. Агнец Божий, очищающий грехи мира сего, смилуйся над нами.

— Всем ли сердцем отвергаешь ты мирские грехи свои и пороки.

— Да.

— Обещаешь ли ты воистину отречься от преступлений твоих, дабы воспринять, наконец, благодатную милость Господню и защиту Его?

— Обещаю.

— Да смилостивится над тобой Господь всемогущий, да простит грехи твои и дарует тебе жизнь вечную. Аминь. Ego absolvo te. Я прощаю тебя. И пусть Господь всемогущий и милостивый дарует тебе прощение, — отец Менотти старательно осенил грешника крестным знамением, — отпустит тебе грехи твои и осенит милостью Своей.

— Agnus Dei, qui tollis peccata mundi, miserere nobis. Агнец Божий, очищающий грехи мира сего, смилуйся над нами.

Слова священника и голоса мальчиков проводили Грешема, вышедшего в холодный воздух Флоренции. Он исповедался. Священник простил ему все его грехи. Теперь осталось совершить последний.

— А шантаж? Кто же шантажировал прошлой осенью принца Уэльского? — Сутер все еще старался подрезать обвисающие нити, несомненно, составляя в уме окончательную памятную записку для своего хозяина.

— На этот счет я не уверен полностью, — сказал Пауэрскорт. — Но, думаю, произошло следующее. Один из молодых людей с «Британии», Робинсон из Дорчестера на Темзе, умер прошлым летом от сифилиса. Платежи принца Уэльского прекратились. Семья обнаружила вдруг, что стеснена в средствах. И отец молодого человека попытался возобновить платежи собственными силами. Я видел в прихожей его дома номера и «Таймс», и «Иллюстрейтед Лондон ньюс». Могу себе представить, как он вырезал из них ножницами буквы и наклеивал их на бумагу. Потом, как я полагаю, другие родители поняли, что происходит. Вопрос был улажен. Платежи возобновились. Шантажные письма поступать перестали.

— А где сейчас Грешем? — спросил Шепстоун.

— Все еще в Италии. Он намеревался посетить Флоренцию, быть может, Ареццо, потом Перуджу. Конечный пункт его назначения — Рим. Он собирается исповедаться в грехах, а потом застрелиться. Так он мне сказал. И я ему верю. Не думаю, что он доживет до Пасхи.

— Лорд Пауэрскорт, мы так вам благодарны, это такое облегчение — узнать всю правду об этом прискорбном, ужасном деле.

Похоже, сэру Уильяму не терпелось избавиться от них, уж больно торопливо выпроваживал он обоих в коридор Мальборо-Хауса. Они уже спускались по лестнице, когда Пауэрскорт сказал Роузбери:

— Черт. Я забыл записную книжку. Не хочется оставлять ее там.

Он поспешил назад. Когда он открыл дверь, к нему обратились удивленные, смущенные лица. К первоначальному обществу присоединился теперь расторопный майор Дони. Все трое вглядывались в расстеленную по столу карту Италии.

— Записная книжка. Забыл ее. Прошу прощения. Всего хорошего, джентльмены.

Роузбери поджидал его у Мальборо-Хауса.

— Превосходная работа, Фрэнсис, превосходная. Похоже, дело закрыто.

— Надеюсь, вы правы, Роузбери. Надеюсь, вы правы.

25

Лорд Фрэнсис Пауэрскорт ожидал в ложе королевского Альберт-Холла леди Люси Гамильтон — ожидал, чтобы послушать вместе с ней исполнение Девятой симфонии Бетховена.