Ринат Дасаев - КОМАНДА НАЧИНАЕТСЯ С ВРАТАРЯ

• Название: КОМАНДА НАЧИНАЕТСЯ С ВРАТАРЯ
• Автор: Ринат Дасаев
• Издательство: «Советская Россия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988

ОТ АВТОРОВ

Мы не ставили цели писать книгу. Она родилась сама собой из разговоров, споров, встреч, которых за годы нашего знакомства набралось немало. И начать ее не могли долго - тому были свои причины. А когда приступили к ней, то решили, что, закончив рукопись, вернемся назад и расскажем читателю, что все-таки побудило каждого из нас взяться за перо.

Пусть сказанное нами чуть ниже не будет воспринято как дежурное откровение авторов. Просто давайте считать это короткое вступление словами приветствия при встрече будущих друзей.

---

А сам «пациент» неожиданно легко встал и, окинув нас гордым взглядом, произнес: «Что, испугались, голубчики? Не верь глазам своим, как говорил Козьма Прутков. Про давление слышали? Надо Старостина знать. Пошли продолжать».

И первым направился к парной.

Весной в Сочи в любую погоду еще шесть-семь лет назад (а ему тогда уже под восемьдесят было) Николай Петрович выбегал вместе с нами в спортивном костюме и кроссовках на зарядку, чем приводил в недоумение и восторг всех отдыхающих. Когда же он спустя два года перестал в ней участвовать, то на шутливые по этому поводу вопросы ребят отвечал: «А я теперь заряд бодрости на целый день получаю, если вижу, что вы утром с душой занимаетесь».

А заряд бодрости у Старостина рассчитан ровно на двадцать четыре часа - ни минутой меньше. Случается, по-моему, что ему суток не хватает. С утра до первой тренировки в своем кабинете в городском совете «Спартака» на Красносельской он уже успевает решить множество вопросов. Затем побывать в Моссовете, Управлении футбола, городском Спорткомитете, навестить кого-то из получивших травму ребят, выяснить возможность наиболее удачного варианта выезда на матч в другой город. И так далее...

Успевая везде и всюду, справляясь с кучей самых разных дел, Николаю Петровичу удается оставаться при этом неизменно бодрым, общительным, неутомимым. Но при всей занятости Старостин всегда находит время заглянуть еще и в нашу футбольную школу, поинтересоваться ее жизнью, узнать последние новости. Играют ли малыши - первоклашки или те, кому вскоре предстоит ее закончить, - начальника нашей команды всегда можно увидеть на трибуне среди зрителей.

В его знаменитом целлофановом пакетике (с которым он, как утверждают шутники, не расстается даже ночью) вместе с вырезками из газет, записями текущих дел и прочей необходимой информацией хранится листок с именами наиболее интересных, на его взгляд, ребят, подмеченных среди футболистов школы.

Так, в свое время в этот список были внесены фамилии Федора Черенкова, Бориса Позднякова, Геннадия Морозова.

Сейчас Гена Морозов в футболе уже определился. Правда, приходится ему выступать в обороне на разных местах, но независимо от этого играет он ровно, надежно, стараясь доставлять мне и партнерам по защите как можно меньше волнений.

Надо сказать, что поначалу игра у него в дубле не шла. И я даже думал, что ничего у Геннадия так и не получится. Было видно, что парень он отчаянный, смелый, крепкий, но в то же время какой-то неорганизованный. А это для защитника самое страшное.

Переменился Гена после того, как мы всей командой отпраздновали его свадьбу. Сразу стал серьезней, собранней. И в жизни, и на поле более уравновешенным, последовательным, обстоятельным. И на игре это сказалось.

Сейчас тренеры без колебаний дают ему любые игровые задания. И он их не разочаровывает, одинаково удачно справляясь и с опекой самых грозных форвардов, и с четкой, грамотной страховкой партнеров.

Федор Черенков тоже из тех, кого Николай Петрович еще в юношах приметил. Когда он только в дубле появился, многие засомневались - правилен ли на сей раз выбор Старостина. Нет, то, что у Федора, как принято говорить в футболе, «голова светлая», было заметно сразу по тому, как он с мячом ловко работал, как необычно быстро для необстрелянного новичка в сложных ситуациях, где и опытному зубру порой не разобраться, находил решение. Но уж очень невидный паренек был, когда к нам пришел. Не верилось, что «мухач» сможет окрепнуть, заиграть. Да со временем еще и завоевать титул лучшего игрока сезона. А вот Старостин верил. И радовался как мальчишка, когда Черенков в дубле, случалось, показывал свои фокусы, которыми так нас на тренировках удивлял. Николай Петрович и величал его всегда не иначе, как Федором. Словно хотел дать почувствовать своему любимцу, что относится к нему, как к взрослому.

- Федор еще всех за пояс заткнет, - любил повторять после удачных матчей Николай Петрович. - В нем футбольный Лобачевский сидит. Это я нутром чую...

Чутье в который раз не подвело Старостина.

Федя рос как игрок прямо на глазах; роста, правда, он оставался почти такого же, как и тогда, когда пришел в команду. Но эти его далеко не атлетические данные совсем не мешают ему на поле вводить в заблуждение одновременно двух-трех значительно более опытных и «крупногабаритных» опекунов. Заставлять совершать безнадежные броски за летящим в сетку мячом самых бдительных вратарей.

Сезон-83 стал сезоном Черенкова.

Кроме «Спартака», он выступал еще и за обе сборные - первую и олимпийскую, пересаживаясь из поезда в поезд, из самолета в самолет, меняя футболки и партнеров. Но продолжал играть так же ярко, умно, точно - «по-черенковски» - в каждом матче.

Я видел, как иногда, приезжая на сборы в Тарасовку из очередной поездки, Федя запирался в комнате и отлеживался, приходя в себя.

Заключительный этап того напряженного, казавшегося для него бесконечным сезона проходил и вовсе в сумасшедшем темпе. За период в двадцать с небольшим дней Черенков сыграл за «Спартак» в матчах Кубка УЕФА с «Астон Виллой» дома и в гостях, в промежутках между ними участвуя еще и в нескольких календарных встречах. Сразу же по возвращении из Англии вместе с нами он отыграл в Днепропетровске с «Днепром», где у всех уже были силы на пределе. После чего сражался в Лисабоне в составе сборной в решающей отборочной встрече европейского первенства.

В Днепропетровске после матча, проиграв который, мы распрощались с последней надеждой стать чемпионами, нас с Черенковым выбрали для проверки на допинг-контроль. Пройдя необходимые процедуры, мы сидели с ним в раздевалке молча (на разговоры уже не было сил), ожидая автобус, который должен был отвезти нас в гостиницу.

И вдруг Федор, посмотрев на меня каким-то опустошенным взглядом, сказал:

- Ты знаешь, Ринат, мне иногда начинает казаться, что вот-вот наступит момент, когда я просто не смогу выйти на поле.

И грустно, Как-то совсем по-стариковски, вздохнул.

Момент этот наступил весной следующего года.

...«Спартак» вынужденно форсировал подготовку сезона, в начале которого предстояли два труднейших матча Кубка УЕФА с бельгийским «Андерлехтом». Работали помногу, торопя время, стремясь как можно скорее обрести боевую форму. До этого Черенков успел уже в сборной пару нелегких недель провести - кроссов побегать, со штангой позаниматься. И не выдержал.

В Тбилиси перед новой встречей с бельгийцами неожиданно выяснилось, что в игре он принять участия не сможет. Диагноз врачи установили довольно быстро - перенапряжение.

Мне, как и всем, было искренне жаль Федора, на чьи плечи свалилась такая непомерная нагрузка, справиться с которой его организм оказался не в состоянии. Наверное, на его месте другой, чувствуя нарастающую усталость, в какие-то моменты попридержал бы себя, поберег силы, играл бы, как иногда говорят в футболе, «вполоборота». Но подобные мысли даже не возникали у Федора. Слишком уж он любил футбол, свято веря, что отдавать ему нужно все.

Черенков вернулся на поле гораздо раньше, чем обрел прежнюю форму. Постепенно игра его из непривычно тяжелой, моментами даже какой-то неуклюжей, становилась прежней - легкой, порывистой. Забил он за сезон восемь голов. Немного, конечно, но зато характер показал, в который всегда так верил Николай Петрович, любивший частенько говорить про Федю: «Мал золотник, да крепок характером». И добавлял при этом: «...спартаковским!»

Нередко в нашей команде, особенно после матчей, где победа была добыта с громадным трудом, в отчетах пишут: «...вновь проявили спартаковский характер».

Среди главных его черт я бы выделил одну, о которой уже неоднократно говорил: принципиальное, сверхтребовательное отношение к игре.

Помню, Как-то на выезде мы сыграли вничью матч, который обязаны были выиграть, если бы не помощь хозяевам со стороны (теперь он уже не судит - отстранен) арбитра.

По окончании встречи все шумно возмущались «художествами» судьи, отнявшего у нас заслуженную победу. Николай Петрович в обсуждении не участвовал, стоял молча в стороне и лишь согласно кивал, слушая наши разгоряченные споры. Когда же страсти слегка поутихли, он неожиданно громко сказал:

- Что ж, арбитр судил действительно предвзято. Но вы-то все равно должны были доказать противнику, что, невзирая ни на что, сильнее его. А по сему еще раз напомню, что в футболе все решает игра.

...Этой истиной и живут в футболе Бесков и Старостин, кому мы - спартаковское поколение последних лет -обязаны тем, что вышли в мастера.

ДИАЛОГ ЧЕТВЕРТЫЙ, посвященный людям тренерской профессии, от умения, такта, выдержки которых, зависят не только результаты команды, но и судьбы тех, кого они выводят в мастера.

А. Львов: Насколько мне известно, ты, Ринат, в будущем собираешься попробовать себя в роли тренера. Поэтому, наверное, присматриваешься к тому, как работают твои наставники и в команде, и в сборной. Какими прежде всего качествами, по твоему мнению, должен обладать тренер?