Автор неизвестен - Махабхарата. Рамаяна

• Название: Махабхарата. Рамаяна
• Автор: Автор неизвестен
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Мифы. Легенды. Эпос
• Год: 1974

В ведийский период истории древней Индии происходит становление эпического творчества. Эпические поэмы относятся к письменным памятникам и являются одними из важнейших и существенных источников по истории и культуре древней Индии первой половины I тыс. до н. э. Эпические поэмы складывались и редактировались на протяжении многих столетий, в них нашли отражение и явления ведийской эпохи. К основным эпическим памятникам древней Индии относятся поэмы «Махабхарата» и «Рамаяна».

В переводе на русский язык «Махабхарата» означает «Великое сказание о потомках Бхараты» или «Сказание о великой битве бхаратов». Это героическая поэма, состоящая из 18 книг, и содержит около ста тысяч шлок (двустиший). Сюжет «Махабхараты» — история рождения, воспитания и соперничества двух ветвей царского рода Бхаратов: Кауравов, ста сыновей царя Дхритараштры, старшим среди которых был Дуръодхана, и Пандавов — пяти их двоюродных братьев во главе с Юдхиштхирой. Кауравы воплощают в эпосе темное начало. Пандавы — светлое, божественное. Основную нить сюжета составляет соперничество двоюродных братьев за царство и столицу — город Хастинапуру, царем которой становится старший из Пандавов мудрый и благородный Юдхиштхира.

Второй памятник древнеиндийской эпической поэзии посвящён деяниям Рамы, одного из любимых героев Индии и сопредельных с ней стран. «Рамаяна» содержит 24 тысячи шлок (в четыре раза меньше, чем «Махабхарата»), разделённых на семь книг.

В обоих произведениях переплелись правда, вымысел и аллегория. Считается, что «Махабхарату» создал мудрец Вьяс, а «Рамаяну» — Вальмики. Однако в том виде, в каком эти творения дошли до нас, они не могут принадлежать какому-то одному автору и не относятся по времени создания к одному веку. Современная форма этих великих эпических поэм — результат многочисленных и непрерывных добавлений и изменений.

Перевод «Махабхарата» С. Липкина, подстрочные переводы О. Волковой и Б. Захарьина. Текст «Рамаяны» печатается в переводе В. Потаповой с подстрочными переводами и прозаическими введениями Б. Захарьина. Переводы с санскрита.

Вступительная статья П. Гринцера.

Примечания А. Ибрагимова (2-46), Вл. Быкова (162–172), Б. Захарьина (47-161, 173–295).

Прилагается словарь имен собственных (Б. Захарьин, А. Ибрагимов).

---

[О богатыре Карне]

На стороне кауравов сражался великий богатырь Карна́, считавшийся сыном возничего. Однажды Кунти открыла ему, что он ее сын, рожденный ею от Сурьи, бога солнца, и что он должен помогать пандавам, так как они его братья. Но Карна не захотел покинуть своего покровителя Дуръйодхану и только пообещал матери, что в грядущих битвах он пощадит всех пандавов, кроме Арджуны, — чтобы люди не подумали, что он, Карна, испугался этого прославленного, непобедимого воина.

Тайна рождения Карны раскрывается в «Сказании о чудесных серьгах и панцире».

[СКАЗАНИЕ О ЧУДЕСНЫХ СЕРЬГАХ И ПАНЦИРЕ]

Араньяка Парва (Книга третья, «Лесная»), Главы 284-294

Подстрочный перевод О. Волковой.

[Бог солнца является Карне в облике брахмана]

…Двенадцать исполнилось лет, как расстались
Пандавы с отчизной, в изгнанье скитались.

Вот Индра решил: у Карны он попросит
Те серьги, которые праведник носит.

Как только бог солнца проведал об этом,
Явился к Карне Обладающий Светом,

А витязь, чьи серьги и панцирь блестели,
Могучий, в то время лежал на постели.

Сверкающий Су́рья, в заботливом бденье,
Предстал перед сыном в ночном сновиденье,

Но в облике брахмана, что красотою
Духовною — каждой светился чертою.

Войдя, он склонился к его изголовью.
Чтоб сыну помочь, он промолвил с любовью:

«О веры защитник и правды основа,
Возлюбленный сын, ты прими мое слово!

Заботясь о детях Панду, за серьгами
Придет к тебе Индра, сверкая глазами.

Он знает, что людям ты благо приносишь, —
Всегда отдаешь, ничего ты не просишь,

Что брахмана встретить не можешь отказом:
Ты все, что имеешь, отдашь ему разом!

Как брахман, появится Индра гремящий,
Чтоб выпросить серьги и панцирь блестящий.

Ты должен быть ласков, почтителен с богом,
Однако же, под благовидным предлогом,

Другие вручи Громовержцу даренья,
Но только не серьги, о полный смиренья!

Все доводы ты приведи без пристрастья,
Дай женщин ему, ожерелья, запястья,

Но только не серьги: меня ты состаришь,
И сам ты умрешь, если серьги подаришь!

Владея серьгами и в панцирь одетый,
От вражеских стрел не погибнешь нигде ты.

Из а́мриты[20] серьги и панцирь возникли:
Храни их, чтоб годы твои не поникли».

Карна: «Кто ты, мудрый, как брахман одетый,
Явивший мне дружбу, дающий советы?»

А брахман: «Я тот, кто лучами владеет,
О благе твоем наивысшем радеет».

Карна: «Благо есть уже в том, что с речами
Благими пришел ты, богатый лучами.

Молю я тебя, чьи реченья — отрада:
Меня отвращать от обета не надо.

Обет мой таков: отдаю, что имею, —
Для брахманов я ничего не жалею!

И если, чтоб были довольны пандавы,
Придет ко мне Индра как брахман лукавый, —

Отдам ему серьги и панцирь отменный,
Да слава не меркнет моя во вселенной.

Со славою смерть, гибель в битве неравной —
Стократно достойнее жизни бесславной!

Я серьги и панцирь — сей дар небывалый —
Отдам Сокрушителю Вритры и Балы,[21]

Защитнику братьев-пандавов. И прав я:
Мне слава нужна, — бог добьется бесславья!

Со славой достигну я выси небесной,
Кто славы лишен, — поглощается бездной.

Бесславье в живом убивает живое,
А слава дает нам рожденье второе.

О славе людской, — о блистаньем высокий, —
Создатель сложил эти древние строки:

«Здесь, в мире земном, слава — жизни продленье,
А в мире ином слава — к свету стремленье».

Обет исполняя достойный и правый,
Я серьги и панцирь отдам ради славы,

А если я в битве погибну кровавой,
То, с жизнью расставшись, останусь со славой.

Детей, стариков и жрецов ограждая,
Щажу оробевших в сраженье всегда я,

Тем самым я славы достигну по праву:
Ведь жизнью готов заплатить я за славу.

Поэтому Индре явлю свою милость,
Чтоб слава моя в трех мирах утвердилась!»

А Сурья: «Карна, мощнорукий и смелый,
Ни детям, ни женам дурное не делай.

Прославиться люди хотят во вселенной,
При этом не жертвуя жизнью бесценной.

А ты? Платой жизни за славу ты платишь,
Однако и славу и жизнь ты утратишь!

Живое живет для живого на свете, —
И мать, и отец, и супруга, и дети.

Для жизни нужна властелинам отвага,
Лишь в жизни, о бык средь людей, наше благо!

Живые нуждаются в славе с хвалою, —
Что делать со славою ставшим золою?

Услышат ли мертвые голос хвалебный?
Ужели усопшим гирлянды потребны?

Я знаю, ты предан мне, муж крепкостанный,
Поэтому стал я твоею охраной,

Но если пришел я, тебе помогая, —
Причина для этого есть и другая.

Во мне она скрыта, и что ни твори ты,
А тайны бессмертных от смертных сокрыты.

Поэтому я умолкаю. Однако
Со временем тайну исторгну из мрака.

Я вновь говорю, отправляясь в дорогу:
Серег не давай громоносному богу!

Серьгами блистаешь ты, воин суровый,
Как месяц в созвездии Ви́шакхи новый.

Не мертвому слава нужна, а живому:
Серег не давай Сопричастному Грому!

Придет к тебе бог с громовою стрелою, —
Встречай его лестью, почтеньем, хвалою,

Дай всё, украшая учтивостью речи, —
Но только не серьги, не серьги при встрече!

Пойми: совладаешь с любыми врагами,
Пока обладаешь такими серьгами.

Пусть Индра для Арджуны станет стрелою, —
Не справится Арджуна грозный с тобою.

Тогда только Арджуну в прах ты повергнешь,
Когда домогательства Индры отвергнешь».

Карна: «Я привержен тебе, всеблагому,
О Жарколучистый, — тебе, не другому!

Дороже ты мне, чем сыны и супруга,
Чем сам я, чем родича близость и друга!

А к преданным люди с великой душою
Относятся с лаской, с любовью большою.

Вот истина: к прочим богам равнодушен,
Тебе лишь я предан, тебе лишь послушен!

Но, снова и снова склонясь пред тобою,
К тебе обращаюсь, о Светлый, с мольбою:

Не смерти страшусь, а боюсь я обмана,
А смерть ради жизни жреца мне желанна.

А если сказал ты об Арджуне слово,
То горя не должен ты знать никакого:

Ты видишь, как славно мечом я владею, —
Врага без серег победить я сумею!

Обету позволь же мне следовать строго:
Отказом не встречу могучего бога».

«Коль серьги, — сказал Обладающий Светом, —
Отдашь, то условье поставишь при этом:

«Вручи мне копье, чтоб враги оробели,
Копье, что без промаха движется к цели,

Тогда-то, о Тысячи Жертв Приносящий,
Я дам тебе серьги и панцирь блестящий!»

Есть в этом условье надежда и разум:
Копьем, что подарено Тысячеглазым[22],

Врагов сокрушишь, проявляя геройство.
Известно копья драгоценное свойство:

К бойцу не вернется обратно, доколе
Всех недругов не уничтожит на поле!»

Сказав, он сокрылся, великолучистый,
А утром, пред Солнцем, с молитвою чистой

Склонившись, с любовью и верой во взоре,
Поведал Карна о ночном разговоре.

И бог, что всегда лучезарен и светел, —
«Воистину так», — улыбаясь, ответил.

Узнав, что в словах о копье нет обмана,
Стал думать Карна о копье постоянно,

Стал думать о встрече с царем над богами,
Хотя и пришлось бы расстаться с серьгами…

Но тайну какую, одетый лазурью,
Сокрыл от Карны Озаряющий Сурья?

Да скажет мудрец: этот панцирь — откуда?
Откуда те серьги, таящие чудо?

И что утаил Обладающий Светом?
Правдивую повесть расскажем об этом.

[Брахман дарит царевне Кунти заклинание]