Валерий Перевозчиков - Ну здравствуй, это я!

• Название: Ну здравствуй, это я!
• Автор: Валерий Перевозчиков
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9697-0221-8

Французы говорят: за каждым великим человеком стоит великая женщина. Для Владимира Высоцкого такой женщиной стала французская киноактриса Марина Влади.

В их совместной жизни были и сказка, и легенда, и тайна. Но было и обыкновенное, человеческое: проблемы, трудности. Книга эта — прикосновение к тайне их отношений, к сложному внутреннему миру двух незаурядных личностей. Словом, как писал Владимир Высоцкий:

Пусть в нашем прошлом будутрыться после люди странные,И пусть сочтут они,что стоит все его приданое, —Давно назначена ценаИ за обоих внесена —Одна любовь, любовь одна.

---

В анкете на вопрос: «Хотите ли вы стать знаменитым и почему?» — Высоцкий ответил: «Хочу и буду». И действительно стал им!

Съемка с Мариной Влади была четырнадцатого ноября 1975 года. Мне уже доверяли… Перед съемкой Марина его причесывала, и у Володи было такое детское выражение лица… как на фотографии, где он маленький в военной форме. Это можно почувствовать на снимке, где немного «режется кадр». Марина так на него посмотрела…

Высоцкий отпустил себе бороду, когда был в Париже. И я уговорил его сняться в таком виде. Лопахин получился чудо как хорош! Заодно Володя попросил, чтобы я сделал пробы для фильма о Пугачеве — раз уж он отрастил бороду (они с Мариной хотели сыграть: Володя — Пугачева, а Марина — Екатерину Вторую). И я сделал эти пробы. Это самые мои любимые фотографии Высоцкого. Здесь он силен, уверен… Но в фильме им так и не дали сыграть…

А на следующий день шел «Гамлет», и я уговаривал Высоцкого сняться с бородой. «Представляешь, как здорово будет: бородатый русский мужик — и в роли Гамлета!» Он вроде бы согласился. Вечером прихожу, смотрю — мама дорогая! — он побритый. Я к нему за кулисы, а он объясняет: «Любимов скандал устроил…» И я оставил в альбоме пустую страницу для несостоявшейся фотографии: тут мог бы быть Гамлет с бородой.

Некоторые фотографии я сделал у нас на даче, когда Высоцкий с Мариной Влади приезжали к нам в гости (это было в 1976 году. — В.П.). Дача была литфондовская. Как раз тогда Марина привезла Володе первую машину — «рено» (это уже потом он пересел на «мерседесы»), И этот «рено»

бегал по Москве, шокируя советских граждан своими иностранными номерами. И вот они приехали к нам на дачу. Замечательный был день. Володя сидел-сидел за столом, а потом пошутил: «Ой, не могу, отравился. Пойду заведу двигатель, полежу под глушителем». Что и говорить, свежий воздух человеку городскому вреден. Но к нам они редко приезжали. Очень уж напряженно он жил.

А Марина была очень рада: «Такой воздух». Тут Володя говорит: «Может быть, и мне дачу построить…» На что Марина заметила: «Володя, ты же на ней больше дня не выдержишь».

Для оформления двух дисков-гигантов на фирме «Мелодия» нужны были фотографии Высоцкого и Марины Влади…

Для меня эти два кадра дороги еще тем, что они, напечатанные большим форматом, висели за стеклом в дверцах книжного шкафа на квартире Высоцкого и Марины Влади на Малой Грузинской. Все, кто приходил к ним в гости, видели эти фотографии, они заметны на всех снимках, сделанных в этой квартире. После смерти Володи Марина увезла их в Париж.

Двадцать шестого октября 1976 года Высоцкий побывал на моей первой персональной выставке в Ленинграде, и в книге отзывов осталось его четверостишие:

Приехал я на выставку извне,
С нее уже другие сняли пенки.
Да! Не забудут те, кто на стене,
Тех, что у стенки…

После смерти Володи нашли интервью, которое он дал в 1973 или 1974 году болгарскому радио. У него спросили: «Что в вашем представлении художник?» А он ответил: «Есть у нас такой фотограф — Валерий Плотников. Его фотографии вы ни с кем не спутаете. Вот эта непохожесть и неповторимость и отличает человека творческого от ремесленника». А я ведь часто задумывался: почему из своих многочисленных знакомых он выбрал именно меня?

Храню как дорогую реликвию буклет «Владимир Высоцкий» с надписью: «Автору этого и других произведений от его модели! С уважением и дружбой! В.Высоцкий — В.Плотникову».

По материалам В.Перевозчикова и А.Балуевой

Александр Митта

Володя стал частенько бывать у нас, когда женился на Марине, даже — с начала ухаживания. Этот период, правда, длился недолго. Володя заходил, Марина с моей женой Лилей подружились. Кроме того, Лиля хорошо готовит, и у нас всегда можно было поздно вечером подкормиться. Нас, конечно, это никогда не тревожило. Просто мы знали: после спектакля обязательно заедет Володя по пути к маме в Черемушки, где он жил в то время.

Два события я запомнил очень хорошо, потому что они сделали Володины посещения регулярными. Первое — появление у него автомобиля. Позже машины для него сюда перегоняла Марина. Она всегда ехала через Польшу. Там у них был друг — Даниэль Ольбрыхский, и они пользовались любой возможностью, чтобы заехать к нему.

А второе — то обстоятельство, что почти первый дом, куда Володя привел Марину, был наш дом. И в декабре 1970-го, расписавшись, они пришли к нам прямо из загса. Это лучше помнит Сева Абдулов, он их привез.

Зураб Церетели действительно устроил им свадебное путешествие. Очень короткое — четыре-пять дней. Самолетом — в Тбилиси. Их шикарно там принимали.

А с Церетели Володя познакомился через меня. Тот был моим приятелем, моим и Гали Килемской. Он жил у Гали на Беговой в кооперативном доме кинематографистов, почти вплотную к ипподрому, на 6-м или 7-м этаже.

Вечерами Володе с Мариной было негде посидеть, к тому же Марина, как только их отношения стали серьезными, стала приезжать с детьми. Она просто завозила сыновей Лиле, потому что та художница и работает дома.

Этих двух маленьких бандитов (прекрасные дети, но очень самостоятельные) она привозила утром, потом моталась по городу и возвращалась вечером. Детей укладывали в маленькой комнате вместе с нашим сыном Женей или забирали, если они были подъемные. Но в памяти одно: как я без конца тащу на плече младшего Володьку, такого сонного, что можно резать на куски.

Петя был мягким парнем, играл на гитаре. Флегматичный, себе на уме. А Володька — абсолютная ртуть, чистый бесенок, который переворачивал все, что было возможно, в доме и тут же засыпал. Считалось, что так и надо — мы не реагировали.

Марина как-то выпустила Володьку в Черемушках на улицу, чтобы он научился русскому

языку. И через два дня все дети там заговорили по-французски. Все, что им надо было сказать, он заставил выучить по-своему. Во дворе его звали Сова («Эй, Сова, когда выйдешь на улицу?»), потому что он кричал: «Коман сова!» — «Пошли, пошли, идите сюда!»

С той поры все праздники мы отмечали вместе у нас дома: и Володины дни рождения, и театральные премьеры, и Новый год, и Пасху, и Рождество — все что угодно. И 1 мая нужно было посидеть, и 7 ноября — непременно. Любым случаем пользовались, чтобы собраться вместе.

С 1970 года и до окончания работы над «Арапом Петра Великого» Володя заходил 3–4 раза в неделю. Когда они переехали в Матвеевское, Марина нередко забрасывала детей к нам: это было по дороге.

Володя иногда оставался ночевать у нас, тогда сын спал с нами в проходной комнате. Когда гости расходились, Володя всегда писал. И вставая рано утром, чтобы идти на съемки, я видел, что он сидит за столом и работает. Что конкретно писал, не знаю: никогда не заглядывал ему через плечо.

Спал Володя мало, четыре-пять часов. Три часа — это уже легенда. Нормой было пять часов. Мы обсуждали это с Долецким. Я говорю про Володю:

— Что же он так работает, он же с ума сойдет!

А Долецкий объясняет:

— Это такой тип нервной системы. Называется астенический гипоманьяк.

Квартиру на Малой Грузинской мне устроил именно Володя. Я переехал туда на полтора года

позже него, так что на известных фотографиях, где Плотников снял гостей в Володиной квартире, не новоселье, а какой-то другой праздник: к тому времени мы уже жили в этом доме. (В.Абдулов, также находившийся среди гостей и запечатленный на фотографиях, считал, что они сделаны 25 января 1976 года, в день рождения Высоцкого. — В. П.)

На Грузинской открытый дом был у Володи, собирались у него. У меня он бывал, только когда приезжала Марина. Из новых знакомых в этой квартире появился, кажется, только Туманов, остальные — прежняя компания.

Римма Туманова

В первый раз я увидела Володю, когда Вадима не было. Просто звонок в дверь, я выхожу… Смотрю — стоит. Он же небольшого роста. Но улыбка-то до ушей! Но рожа-то симпатичнейшая! Пошутила: «Господи, такой малый, а уже ВЫСОЦКИЙ!» Он смотрит. Потом — на тебе, с порога: «Римм! Я так жрать хочу!» Он это так сказал, что я растаяла вконец и от меня вообще ничего не осталось. Я помчалась на кухню, стала там что-то готовить… Он попробовал и спросил серьезно: «Что это такое?» А я говорю: «А-а, вкусно? Твоя Марина никогда так не сделает…» — «Да ладно тебе, она хорошая баба!»

Марина… По моим скромным понятиям, она человек безусловно одаренный. Но она очень хладнокровный человек, с сильным характером. С сильным! Володе ведь и нужен был сильный характер, ему не нужна была размазня.

Марина относилась ко мне очень хорошо. Правда, только потому, что я была женой Туманова… Но когда мне было очень плохо, я лежала в больнице, Марина во Франции доставала мне лекарства, пересылала самолетом. У меня до сих пор хранится ее записка, как надо этим лекарством пользоваться.

Я и все Володины подарки храню — целый ящик! Однажды привез шикарный набор авторучек: «Римма, ты же, наверное, что-то там пишешь!»