Михаил Водопьянов - Киреевы

• Название: Киреевы
• Автор: Михаил Водопьянов
• Издательство: ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР
• Жанр: О войне
• Год: 1956

Автор — известный летчик Герой Советского Союза М. В. Водопьянов. Роман посвящен событиям кануна и первых лет Великой Отечественной войны. В центре — история семьи летчика и авиакоструктора Киреева.

---

— Извините меня, Соня, — обратился он к своей соседке, — я вынужден оставить вас. Мне необходимо проверить чертежи к утреннему заседанию. Я постараюсь вернуться как можно скорее.

«Во всем виноват я сам, — думал Андрей, сидя за письменным столом Николая Николаевича. — Полюбив Наташу, я всю свою волю направил на то, чтобы она не догадалась о моем чувстве, не заподозрила, что перестала быть для меня только младшей сестренкой. В душе я надеялся и ждал, но ничего не сделал, чтобы добиться взаимности. И вот результат. Что же теперь? Бороться за Наташу? Попытаться отнять ее у Глинского? Не поздно ли?»

…Неярко светила настольная лампа под зеленым абажуром. Стол большой, удобный — можно спокойно работать до утра. Но голова горела. Мысли лихорадочно бились:

«Неужели все потеряно? Почему я так верил, что она полюбит меня? Как я буду жить без нее?»

Ему хотелось громко закричать от боли. Его взгляд упал на широкий кожаный диван. Катерина заранее, на всякий случай, приготовила ему постель. Как часто приходилось ночевать в этом кабинете, ведь он здесь свой. Андрей подумал об этом с горькой иронией.

Он прошелся по комнате. Голоса и смех раздражали. С трудом заставил себя вернуться в столовую и тихонько попрощаться с Соней: не хотелось ее обижать. Свой уход с вечеринки Родченко объяснил тем, что работа оказалась сложной и займет у него время до утра.

Заперев дверь кабинета изнутри, он быстро разделся и лег, но не мог уснуть. Из столовой все время доносился слабый шум, напоминавший ему далекий морской прибой.

Веселились до утра. Только одна Соня тихонько ушла домой — ей больше не хотелось оставаться в шумной компании.

Сергею Александровичу показалось, что не только Соня тянется к Андрею. Вот Родченко покинул вечеринку, и Наташа как будто погрустнела, стала рассеянная. Думает о чем-то своем… О чем? Разгадать ее девичьи думы? Не так-то это просто. Да и некогда гадать. Надо действовать. Пора решиться. Заставить ее пережить сомнения, тревогу, обиду… и во-время подать руку помощи…

Глинский ушел одним из последних, любезно попрощавшись и с хозяевами, и с гостями.

Виктор так и не успел поговорить с Наташей об Андрее. До отхода поезда оставалось мало времени. Надо было повидаться с Тасей. Страшно даже подумать, что он теперь долго не увидит ее.

…Наташа, проводив гостей, приняла холодный душ, выпила стакан кофе. Пора было идти в институт.

В передней она столкнулась с Родченко.

— Здравствуй, Андрей! Ты ночевал у нас, а я и не знала.

— Пока вы пели да плясали, я великолепно выспался, — поддразнил Родченко. Ему было немного стыдно за свое ночное настроение.

— Пойдем вместе? — предложил он Наташе. — Ведь нам по пути.

Дорогой они болтали о разных пустяках. Прощаясь с девушкой около подъезда института, Андрей задержал ее руку.

— Мы с тобой давно не были в театре, хочешь посмотрим сегодня «Маскарад»?

— Какой ты молодец, Андрей! — обрадовалась Наташа. — Как хорошо придумал! Я с удовольствием пойду в театр.

Договорились, что в половине восьмого Родченко зайдет за ней домой.

Наташа была оживленная, радостная. На ее лице нельзя было найти следов усталости.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Андрей весь день думал о предстоящей встрече с Наташей. Его радовало, что она сразу и очень охотно согласилась пойти с ним в театр. Вчера ему просто показалось, что она увлечена Глинским. Наташа молода, сердце ее еще спит. И Андрей решил сегодня же вечером все сказать Наташе.

С завода он ушел раньше обычного, быстро переоделся и поехал к Киреевым. На звонок вышла Катерина.

— Наташа дома? — спросил Родченко.

— Никого дома нет, — ответила Катерина. — Я одна домовничаю. Поскучай со мной, Андрюша!

— Охотно, тетя Катя! — Андрей тепло относился к этой суровой на вид деревенской женщине. Он не забыл ее материнскую ласку, подаренную двенадцатилетнему дичку, впервые попавшему в чужой дом.

Катерина и сейчас как только могла баловала его.

Собираясь поить чаем дорогого гостя, она поставила угощение в количестве, достаточном для большой компании.

Родченко поблагодарил Катерину, но от еды отказался.

— А ты не больной, Андрюша? — Что-то глаза у тебя невеселые.

Андрей покачал головой.

— Здоров я, тетя Катя…

Катерина с растущим беспокойством наблюдала за Родченко.

— То ли у тебя беда какая приключилась, Андрюша! А может быть, тебя девушка присушила?

— Присушила!

— Ну и женись! Тебе уже пора.

— А пойдет ли она за меня?

— Да за тебя, такого сокола, любая пойдет!

— Любая мне не нужна. Только одна-единственная… Но нужен ли я ей?

Звонок с улицы прервал их разговор. Вернулась Мария Михайловна с детьми. Родченко посмотрел на часы: без пяти минут восемь.

«Опоздали в театр, — огорченно подумал он. — Что могло задержать Наташу?»

Больное воображение рисовало картину случайной встречи Наташи с Глинским. Наташа забыла о своем обещании идти в театр и уехала с этим щеголем за город…

Мрачные мысли Андрея прервал резкий продолжительный звонок. Уверенный, что, наконец, вернулась Наташа, он поспешил ей навстречу.

В полутемной передней стоял заводской шофер. Из его малосвязного рассказа Андрей с трудом понял: Наташа в больнице, попала под автомобиль. Ее жизнь в опасности…

Он помог потрясенной горем Марии Михайловне выйти из дома и, бережно поддерживая ее под руку, усадил в машину. Всю дорогу до больницы он думал: останется ли жива Наташа? Он готов был отдать ей свою кровь… всю жизнь… Только сейчас понял, что навсегда, навеки любит ее.

В приемной их встретил врач. Мария Михайловна и Андрей бросились к нему, будто он держал в руках хрупкую Наташину жизнь.

— К больной пустим только мать, — сурово предупредил врач. Киреева надела халат и ушла в палату к Наташе.

Андрей долго ждал Марию Михайловну, но она не вернулась. Ей разрешили остаться у дочери: состояние Наташи было очень тяжелое.

Ночь Андрей провел у Киреевых. Он лежал в кабинете на диване и без конца перебирал в памяти все детали короткого рассказа шофера. Как могло случиться такое несчастье?

Нескоро узнал он, что пришлось пережить Наташе.

…Когда кончились лекции, Наташу вызвал секретарь комсомольского комитета Ефимов.

— Садись, Киреева, — предложил он. Его тон заставил девушку насторожиться.

— Что ты скажешь по поводу вот этого заявления? — он взял со стола лист бумаги, исписанный с обеих сторон. — Утверждают, будто ты скрываешь свое действительное социальное происхождение, что твой отец не летчик Киреев, а некий Чернышев, проживающий за границей.

Ефимов пристально посмотрел на Наташу.

— Я ничего не понимаю! — губы Наташи задрожали от сдерживаемой обиды.

— Да ты успокойся… Мы разберемся…

Наташа спустилась в раздевалку, надела пальто и вышла на улицу. Портфель с книгами остался в аудитории. Но она не вернулась за ним. Все что угодно, только не встречаться сейчас с товарищами. Единственно, кого она хотела видеть как можно скорее: мать… Только мать поможет ей разобраться, чем вызван этот гнусный донос.

Холодный ветер освежил разгоряченную голову. Но тут же вспыхнуло мучительное сомнение…

Как на экране увидела Наташа портрет, висевший в ее спальне. Она с детства привыкла с уважением и восторгом произносить имя этого человека. Но ведь он давно погиб. И он — герой… Причем тут заграница? И почему выдумали, что Чернышев ее отец? Это уже совсем нелепо.

Улица плыла в тумане. Ноги дрожали.

Вот уже виден поворот в знакомый переулок. Остается перейти площадь. Наташа делает последние усилия, бежит не оглядываясь. Предостерегающие автомобильные гудки. Она их не слышит…

Светлосерый ЗИС задел ее крылом и бросил на тротуар. Сильный удар головой об асфальт, и Наташа потеряла сознание…

Перепуганный шофер, затормозив машину, поспешно поднял девушку. Он узнал ее, так как часто возил Киреева с завода на квартиру.

Больница находилась совсем близко, шофер бережно положил бесчувственное тело девушки на сиденье и дал полный газ.

…Прошло несколько длинных тягостных дней, прежде чем выяснилось: Наташина жизнь вне опасности.

Девушка все еще металась в жару и шептала обескровленными губами:

— Неправда! Неправда!..

«Что это значит? Что случилось с моей Наташей, какой ужас переживает она?» — с тоской спрашивала себя Мария Михайловна.

Врачи ежедневно напоминали Киреевой: когда ее дочь начнет приходить в себя, придется проявить крайнюю осторожность.

Вначале Наташа была такой слабой, что все время лежала и с трудом произносила отдельные слова. Постепенно силы восстанавливались: Наташа училась ходить и говорить.