Владимир Голубев - Никита Добрынич

• Название: Никита Добрынич
• Автор: Владимир Голубев
• Жанр: Научная Фантастика

(20/03/11)

---

— Кто ты? — спросила полька.

— Меня зовут Никита. Я ехал в Трубецк со своей охраной. Сейчас Вадим и Окунь ранены, ты сама видела. Им нужно неделю отлежаться, после этого мы продолжим поездку, — Никита чувствовал себя крайне скованно, мямлил, как в детстве, краснел, хорошо, что в темноте последнее было незаметно.

— Тебя можно нанять для охраны? Ты сможешь довезти меня до Чернигова?

— Расскажи о себе, — попросил Никита.

— Что ты собираешься делать со своим пленником? — сменила тему полька.

— Отпущу, перед уходом.

Полька встала, взяла валявшуюся пику, и ударила связанного пленника в шею. Он посучил ногами и затих.

— Собирайся, Никита. Поехали к твоим охранникам, дорога хорошая, при такой луне не заблудимся, — не сочла даже нужным объяснить свой поступок полька. Ехали неторопливо. Никита молчал, гадая о причинах жестокости «Баси», та ехала рядом на трофейной лошади. Пару раз она оставила без ответа вопросы Никиты, тот насупился, решил обождать с разговором до утра. Час назад, радуясь встрече с «Басей», Никита был готов помочь ей продолжить дорогу, надеясь привлечь к себе её внимание. Мелькнула шальная мысль прекратить поездку, забрать в Карачев «Басю», сделать её своей наложницей. Но посмотрев на недавнее хладнокровное убийство, Никита эти мысли отбросил. Насильно мил не будешь, во всяком случае, с полькой.

Глава 10. Магия любви

До деревушки, где Никита оставил раненых охранников, они добрались без приключений. Всю дорогу «Бася» всхлипывала, и Никита не решался приставать к ней с расспросами. Злой хозяйский пёс, накормленный Никитой по привычке ещё вечером, перед отъездом, прорычал угрожающе и тут же замолчал, ухватив брошенный кусок вяленого мяса. Никита усмехнулся, все лето крестьяне не кормили собак, изредка бросая им кости, но рассчитывали, что те исправно будут сторожить дом. Беспокоить хозяев не стали, улеглись, зарывшись в огромный стог. Хозяйский пес ходил рядом, слегка повизгивая и помахивая хвостом, сохраняя видимое достоинство, всё время, пока Никита расседлывал лошадей.

Поспать удалось недолго, полька проснулась ни свет, ни заря, а злой кобель не позволял ей спуститься со стога, рычал и скалил зубы. Полусонный Никита съехал вниз, схватил пса за загривок, оттащил в сторону.

— Сидеть, — прохрипел Никита застуженным горлом. Дни стояли безоблачные, утро было холодным, заметно подмораживало.

Полька выглядела отвратительно: громадные черные круги под глазами, спутанные волосы, грязная и рваная одежда. Двигалась она неуклюже, бочком. «Совсем не похожа на Басю. Как только в голову мне могло прийти? Какая она полька? Наша, обычная деревенская девчонка!» — недоумевал Никита.

* * *

Окунь сидел за столом, пил парное молоко.

— Твою мать! Чертов коновал, кому было сказано, чтобы Окунь неделю не вставал? Я кому заплатил за уход? — Никита был в ярости.

— Мне прикажешь еще горшки из под него выносить?! — возмутился хозяин. Его старший сын встал с лавки. В руке у него была скалка.

— Сядь! Не доводи до греха! — вызверился на него Никита. Настроение у него с утра было препоганое.

— Сядь! Кому сказано! — хозяин почуял беду, — виноват, господин хороший! Не углядел.

— Командир, мне самому стыдно лежать. Не болит голова! Совсем! Ни чуточки, — поддержал хозяина Окунь.

— Поговори у меня! Сказано лежать, будешь лежать. Объяснял вчера, ты ничего не понял, или не услышал. Шумело в голове? Тошнило? Что молчишь? Окунь встал и поплелся к сундуку, на котором спал ночью.

— Хозяин, баню истопи, — уже почти нормальным голосом приказал Никита. В углу, за занавеской, застонал Вадим. Он услышал голос командира, проснулся и попытался встать. Никита обернулся к польке, указал ей на лавку у стола.

— Хозяин, погоди. Кувшин молока найдешь для неё?

— Топленого или парного?

— Оба неси. Я топленое попью, она парное.

— А простокваша есть? — наконец нарушила молчание полька.

— Как не быть, — отозвался хозяин, — Няська, слышала, что господам надобно? Неси скорее. Никита прошел в угол избы, отдернул занавеску.

— Болит? — спросил он Вадима.

— Уже почти зажило. Вчера считал — помираю, а завтра, думаю, на коня смогу сесть, — расхрабрился Вадим.

— Не торопись. Через неделю поедем. На возке, на мягком сене, как купцы киевские.

— Воровку поймал, я вижу. Коня и самострел вернул?

— А то! — Никита обрадовался и улыбнулся.

— Хорошая рабыня для сладких утех, дорогая. Самому не понравится, продашь. Полька вздрогнула, спрятала голову в плечи, снова захлюпала носом. Настасья, хозяйская дочь, принесла молока и простокваши. Никита сел за стол, перекрестился, пробормотал скороговоркой то, что заменяло ему молитву.

— Что так испугалась? Вчера смелая была, врага убила, мной командовала.

— Ты вчера другой был. «Как же бабы чуют, кем можно рулить, а от кого плетей ждать?» — усмехнулся Никита.

— Я человек слова. Вещи свои забирай, лошадку ту, дареную. Ты свободна. Тут каждый день обозы идут, договаривайся со старшим, и счастливого пути.

— Я могу подождать неделю. Хочу нанять тебя и твоих охранников, — с мольбой посмотрела на Никиту Бася.

— Последний раз спрашиваю. Расскажи о себе?

— Хорошо. Не здесь, в бане, — её слова не имели сексуального подтекста. Никита это знал, но никак не мог привыкнуть мыться в общей бане.

— Я пошел на сеновал, там теплее, чем в стогу. Подремлю немного. Попроси хозяйку найти тебе чистую смену белья. Помоешься, меня разбудишь.

— Я с тобой, — полька быстро-быстро дохлебала простоквашу и догнала Никиту за порогом.

— Что так? Я опять стал «вчерашним»? — усмехнулся Никита.

— Нет. Не совсем. А жаль! Ты смотрел на меня вчера с таким щенячьим восторгом! Это было недостойным такого рослого и взрослого «господина». А сегодня мне жаль.

— Так получилось …, ты напомнила мне … одну прекрасную …

— А теперь, когда насильник изорвал на мне платье и вымазал в грязи, избил и опозорил. Какая из меня прекрасная княжна из детской мечты? — горько подытожила полька.

— Я мог бы успокоить тебя. Я не вижу урона твоей чести в случившемся, а умыться, причесаться и сменить одежду недолго. Или указать тебе виновника происшедшего. Но не буду. Ты сама определила наши отношения, как деловые.

— Вот как?! — полька мгновенно успокоилась, но потухла.

— Дай руку, помогу залезть наверх. Я буду дремать, а ты расскажешь мне сказку. Постарайся, чтобы правды в ней было больше, чем выдумки.

* * *

Польские историки выводят происхождение понятия «шляхта» от немецкого Geschlecht — «род», которое пришло в Польшу через Чехию (как szlechta) в начале XIII века. Каким образом они присобачили приставку «Ge» неясно, но объяснимо, без неё слово означает — плохой, скверный, испорченный, дурной. Понимая это, другие польские историки предпочитают слово Schlacht — бой, сражение, но по-немецки «убивать» — schlachten, означает отнюдь не благородный поединок рыцарей, а скорее налет шайки разбойников, а Schlachter — попросту мясник. Как бы то ни было, но задание у шляхтича Казимира было грязнее не придумаешь — убийство дочери богатого купца из Мазовии. Старший брат Казимира остался в Плоцке, где должен был месяц назад прикончить самого купца. Деньги посулили большие, половину выдали сразу, брат говорил, что получил их от самого комеса, но Казимир не верил. То, что он слышал о Станиславе, противоречило такому заданию. Казимиру было семнадцать лет, число людей, убитых им, перевалило за дюжину, но это были, в основном, вооруженные мужчины. Убивать девчонку ему не хотелось. Неприятно, страшно, ему казалось поначалу, что он не сможет это сделать. А на самом деле охота удалась опасной, трудной и интересной. Брат нанял для Казимира шестерых всадников, опытных солдат, готовых на убийство в чужой стране. Ему казалось, что всемером захватить купеческую усадьбу в Севске будет легко и просто. Казимир сделал всё так, как учил его старший брат: послал нищенку проследить за усадьбой, дал своим людям отдохнуть, чтобы ночью они были свежи. Первая же новость была хуже некуда: в усадьбе расположился большой обоз с охраной. Стало ясно, что нападение невозможно. Дальше — хуже, поутру обоз двинулся в путь. К немалому числу возов, стоявших во дворе, добавились соседские, охрана тоже возросла. Пришлось нанимать местную шайку скоморохов, Казимир знал, что они часто промышляют воровством и грабежами. Целый день ушел на их довооружение и закупку лошадей. Зато скоморохи указали короткую тропинку, и они смогли обогнать обоз. Засаду Казимир выстроил по всем правилам воинского искусства, и результат превзошел все ожидания — потерями можно было пренебречь, двое скоморохов были убиты, туда им и дорога. Купеческой дочке удалось бежать, но Казимир считал, что догнать её не составит труда. Вот тут и начались настоящие неприятности. Сколько раз говорил старший брат Казимиру: «Бой не выигран, пока есть хоть один вооруженный враг. Никто не вправе грабить до конца боя. Самое опасное в бою отвлечься, уверовать в то, что схватка завершена». А его люди отвлеклись, упустили свою главную цель, начали грабить, были уверены, что легко догонят пару возков на своих свежих конях. В результате погоня из пятерки опытных вояк сгинула без следа. Посланный ей вслед десяток скоморохов под командой последнего всадника вернулся обратно без командира, трусливо поджав хвост. А когда Казимир лично возглавил остатки своего отряда, преследуя беглецов, дорога оказалась пуста. Вмешательство неизвестных, судя по результатам боя, крайне опасных воинов, заставило молодого шляхтича задуматься. Убийство шестерых всадников, опытных и хорошо вооруженных, говорило о том, что они легко могут справиться с бандой скоморохов, стоит им только убить или ранить самого Казимира. Следовательно, противник либо ослаблен схваткой, либо не желает вмешиваться без непосредственной угрозы. Еще одно обстоятельство смущало шляхтича — безжалостность, с которой враги убивали лошадей. Очень хороших, очень редких, очень дорогих лошадей. Поиски купеческой дочки могли привести к полному разгрому отряда, но Казимир уже не мог остановиться, он разослал скоморохов в поисках девчонки, а сам остался ждать на дороге, хотя весь сгорал от желания действовать. Казимир так и не узнал, что один из скоморохов достиг успеха — нашел купеческую дочку, но вместо того, чтобы отрезать ей голову и отвезти её шляхтичу, принялся насиловать и грабить. За что и поплатился. На место сбора вернулись только двое молодых и глупых скоморохов, остальные сбежали, недовольные добычей. Казимир успел успокоиться и немного подумать. На месте девчонки он бы вернулся в Севск, хотя женские мысли непредсказуемы. Одной ей добраться до Плоцка невозможно, ограбят и продадут в рабство, в Севске родня поможет ей пристать к следующему каравану. Казимир решил ехать в Севск.