Владимир Голубев - Никита Добрынич

• Название: Никита Добрынич
• Автор: Владимир Голубев
• Жанр: Научная Фантастика

(20/03/11)

---

— Всё понимаю. Хочешь, возьми до Карачева команду на себя, — устало предложил Иннокентий Петрович.

— Петрович, ты, думаешь, я из-за курян расстроился? Мне тебя жаль. Ты сам на себя не похож. А по поводу командования ты прав. Отправляйся к Никите. Напейся хорошенько. А с кучерявым я сам поговорю.

— Я постою, послушаю.

— Поучись у молодежи, — довольно улыбнулся Олег, и отдал команду разведчикам, — приведите мне половца. Того негодяя, что своих предал, и на рожон не попал. Разведчики притащили, довольного жизнью, половца, как будто он пасся в двух шагах от командиров. Привели брюнета. Мышкин с Олегом синхронно хмыкнули.

— Мы тебя отпускаем. Через неделю привезешь в Карачев по сто гривен серебра за каждого дружинника, и по пять гривен серебра за каждого из полутора тысяч карачевских рабов, тех, что вы купили две недели назад у половцев. Если денег нет, приведешь рабов обратно. Опоздаешь, дружинников продаем вот этому половцу. У него потом выкупишь. А за остальными деньгами мы сами приедем в Курск. И с вашим князем разговаривать тогда не будем, пусть не ждет переговоров.

— Курск вам не взять, — подал голос кучерявый.

— Никто не собирается штурмовать Курск. Мы вас будем просто убивать. Ваша жадность обойдется вам боком, — подвел черту Олег.

* * *

Когда обоз подошел к Карачеву, Мышкин был трезв. Даже перегаром не сбивал с ног соседей. Никита впервые остался без запасов спирта.

Глава 8. Несчастная детская любовь

Все оказалось не так мрачно, как виделось Мышкину. Запасливые жители Карачева отрыли свои кубышки, добавили к ним, привезенное из степи добро (часто не свое), и начали быстро восстанавливать подворья в городе. Дружинники в город, до сих пор, не прибыли. Возможно, князь решил не тратить силы на несчастливый Карачев. Обычно проходило два-три года, пока город восстанет из пепла, иногда город умирал, не в силах возродиться. Порядок в городе, вынужденно, стал поддерживать Коробов. Он создал небольшой отряд стражников, скорее даже полицию. Те следили за порядком, пресекали захват чужой земли, Коробов надеялся, что кто-то еще вернется в город. Особенно строго стражники наказывали кладоискателей. Вот здесь и проявилась политика двойных стандартов Коробка. Зная место хранения серебра в кремле, братья Коробовы сами произвели раскопки, сразу после ухода кочевников. Половцы или не смогли найти кладовую, или им помешал пожар. Серебро превратилось в громадные, бесформенные слитки, и его, явно, было гораздо меньше, чем должно было быть. Возможно, бывшая карачевская княгиня забрала в Брянск большую часть денег, если бы кочевники нашли казну, то разворовали её бы всю, до последнего слитка. Из двух сотен, спасенных из рабства, жителей других городов и деревень, лишь небольшая часть убыла в родные места, с попутными купеческими караванами.

Остальные испугались опасной дороги, договорились с Коробовым о небольшом займе, стали работать на лесоповале. Мышкина посадили под домашний арест. Светлана ограничила его передвижения, после попойки, знаменующей торжественную встречу победителей половцев. На нее пригласили взводных, и пьяная молодежь распустила языки. Всё предстало перед Светланой в преувеличенной, гротескной форме. Мышкин был даже рад аресту, он получил формальный повод не участвовать в военных приготовлениях. Его психологический кризис ещё не закончился.

— Ради кого мы воюем? Кому нужна свобода? Рабам, которые сами не желают бороться? Мы освободили полторы тысячи человек из Карачева. Ни один добровольно не пошел воевать с половцами, — обосновывал он Олегу в десятый раз свое нежелание продолжать войну, прихлебывая пиво на очередной, вечерней посиделке.

— Жители были подавлены ужасами штурма Карачева, Бесконечный, голодный месяц в дороге, гибель родных и близких, унижения — люди были в шоке, им нужно было прийти в себя. Уже через неделю я завербовал больше полусотни. А после курского триумфа, люди сами начали проситься в отряд, — возражал ему Олег.

— Не оправдывай этих жалких людишек. Они любят состояние рабства. Это природные рабы. Сначала варяги, потом монголы. Какая для них разница? Из полутора тысяч завербовалось не больше десятка. Большая часть пришла в отряд из тех, других двух сотен пленников. Пока не побудут в рабстве у половцев, не перестанут бояться смерти, нечего от них ждать! А дружинники? Это форменные бандиты. Покупают рабов у половцев! Это им мы будем помогать в битве при Калке? Я их лучше сам передушу, своими собственными руками, — совсем разошелся Мышкин.

— Мы и так уже нагадили предкам. Сначала в Карачеве дружину уничтожили. Теперь в Курске.

— В Курске огромная дружина, больше пятисот человек. Мы всего сотню побили, и полсотни в плен забрали, — как бы, возразил Мышкин.

— Здесь у нас свобода выбора. Мы сами себе выбираем дело своей жизни. Нет правительства, которое засунет тебя в дерьмо и заставит расхлебывать, — начал философствовать Олег.

— Да, власть слаба! А мы с тобой самовластные разбойники!

— Здесь ты прав. Источник власти разбой. Самый большой разбойник царь, — засмеялся Олег.

— А смерды терпят, и будут терпеть дальше власть бандитов-варягов! Пока не наступит семнадцатый год.

— Возьми у Коробка историю. Почитай. Здесь восстание за восстанием. Новгород, Киев, Суздаль, народ умирал за свободу, а ты — рабы! У бандитов-варягов мечи, а мужики с топорами! Только после восстаний законы «руськой правды» стали смердов за людей считать.

— Но судили все одно варяги.

— Да-а … Посиделки за столом в беседке заканчивались обычно одним и тем же, приходил Никита, и вместо пива приходила очередь самогона.

— Сегодня, Никита, мы тебя заждались, — вместо приветствия сказал Олег.

— Ты утром кросс пропустил. Разленился, скоро жирок нагуливать начнешь, — упрекнул его Никита.

— Таким худым, как ты, мне что-то совсем не хочется стать. Конь меня носит пока, бабам я нравлюсь, а мышечной нагрузки мне с лихвой хватает, целый день беготня — учу и тебя, и твоих охотников уму-разуму.

— Сразу обиделся. Утром, по холодку, это же в удовольствие полчаса побегать!

— Ты, Никита, какой-то двужильный! Утром кросс, потом с охотниками целый день в лесу, вечером с механиками, до самой зорьки над арбалетами колдуете, — сказал Мышкин.

— Ты упустил кое-что! Он после бутылки самогона, выпитой с нами, на троих, ещё травки курнёт. А потом со своими двумя хохотушками всю ночь колобродит, — с долей зависти добавил Олег.

— Светлана свою служанка Любушку, каждый день посылает тебе постель стелить. Впустую? — удивился Мышкин. Олег промолчал. Никита ткнул его кулаком в бок и весело засмеялся.

— Сидели смурые, пили пиво. Под самогон веселее дело пошло? Не успели мужчины уговорить полулитру, как появилась Светлана и увела Мышкина. Почти сразу появилась её служанка, Любаша. Олег не мог отказать пышнотелой красавице. И хотя его постоянные домогательства к ней вызывали зависть всего свободного женского населения, утверждать, что Олег добился своего, не мог никто.

* * *

На третий день, после прибытия в поселок, Мышкин, Олег и Никита имели неприятный разговор с Коробком. Владимиру Александровичу не понравилось принятое Олегом в Курске решение, о выкупе дружинников и карачевских рабов.

— Ты нас всех подставил. Никто на твои условия не согласится. Курский князь побежит жаловаться папе. А тот двинет сюда полк, или два, — заботился о своей безопасности Коробок.

— Пусть только попробует. У меня на всех дорогах выставлены секреты. А на курской тропе заставы. Одна за другой, в самых удобных местах. Я узнаю о приходе этого полка за два дня. Глушитель к карабину я давно приспособил. Они еще до Карачева не дойдут, а князя или воеводу уже похоронят, — заметил, верный своему методу Олег.

— Я уже послал пятерку охотников, они выберут пару мест для устройства лесного пожара. Сейчас вербую безработных мужиков, через неделю пошлю их подсекать деревья. Высохнуть совсем они не успеют, но дыму напустить мы сможем, — добавил Никита.

— Но серебра вы не получите. Зачем дразнить гусей?

— До следующего лета еще полгода. А нашему отряду нужна практика. Возможны два варианта. Курский князь дурак, он быстро поднимает свою дружину, и через два-три дня мы покрошим в капусту три сотни курян, — начал рассуждать Мышкин.

— У тебя только сотня нормальных бойцов, — прервал его Коробок.

— Куряне не выдержат нашего удара. Это совсем дохлый для них вариант. Второй вариант опаснее. Через два месяца, по первому снегу, или через три месяца, уже по льду, приходит полк. Но я, как раз, хочу набрать еще три сотни кавалерии для обучения. Тогда столкновение с курянами будет для новобранцев учением.

— А почему нельзя зимой в Прибалтику сходить? Зачем своих колошматить?