Нина Берберова - Дело Кравченко
Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Дело Кравченко"
Описание и краткое содержание "Дело Кравченко" читать бесплатно онлайн.
Вы плохо читали, г. Познер! Вы плохо читали ваше дело! Вы игнорировали все, что я сказал о том, как я писал свою книгу.
Мэтр Матарассо: Кто был ее редактором?
Мэтр Изар: Не мешайте ему говорить!
Кравченко: М-ль Годье видела 8 листов из 700. Она говорила о несовпадении фотокопий с рукописью. М-ль Годье хочет лишить меня права писать, как я хочу, и о чем я хочу. Если гг. Нордманн и Матарассо пишут без помарок, то это — большие таланты. К сожалению, талантов-то за ними мы до сих пор и не заметили.
Тут Кравченко переходит к существу дела. Он передает председателю переводы нескольких листов своего манускрипта, где переведены и разобраны не только все без исключения слова, но и зачеркнутые места — то, что делают обычно специалисты с рукописями Пушкина в России, Шекспира в Англии и Гете в Германии.
Председатель долго изучает листы. Эти листы были у м-ль Годье, и Кравченко желает доказать, что все в них — соответствует книги.
Г. Андронников переводит почти безостановочно: председатель держит теперь в руках книгу, переводчик читает перевод рукописи той страницы, за которой следит председатель.
Таким образом Кравченко поясняет около десяти мест, которых, по Познеру, не было в рукописи. Часть листов — была в руках у экспертизы, часть, присланная только вчера, им незнакома. Этим способом Кравченко выясняет довольно много неясных мест, в частности, место об Орджоникидзе.
— Вы три дня врали, — говорит он Матарассо, — дайте мне теперь говорить.
Адвокаты ответчиков все время прерывают Кравченко, говоря, что листы, которые переводит г. Андронников, у них в руках не бывали. По ним, Орджоникидзе выходит покровителем и другом Кравченко.
Познер пытается взять какой-то лист, но Кравченко кричит:
— Я потом вам дам! Не трогайте ничего!
Председатель: Во всяком случае, вы можете сделать анализ чернил. Если чернила употреблены больше года тому назад, то спора, конечно, быть не может.
Мэтр Изар: Есть многое, чего мы не дадим читать: это материалы для второй книги.
Кравченко: Г. Познер, подойдите сюда!
Познер, сидящий на скамье адвокатов ответчиков, не двигается.
Председатель: Мне не очень нравится вся эта группа: эксперты, адвокаты, ответчики — все друг с другом шепчутся. Пусть эксперты идут на свои места. Да они и не эксперты. Это ваши эксперты. (Познер уходит вглубь зала).
Председатель (который знает книгу Кравченко назубок): Теперь мы перейдем к «пассажу дяди Миши».
Кравченко читает «пассаж дядя Миши». Познер становится рядом с ним.
Председатель: Есть в рукописи об этом?
Познер (мнется): Тут одна фраза…
Переводчик читает по рукописи. Тексты почти совпадают.
Кравченко переходит к вопросу о новой орфографии: он учился до революции русской грамоте, а после, в университете, все науки проходились по-украински. Он мог ошибаться.
— Если вы проэкзаменуете Романова или генерала Руденко, то я окажусь, наверное, грамотнее их!
Вся эта часть заседания требует от судей чрезвычайного внимания: надо ясно себе представить процедуру: Познер показывал по-французски, имел дело с русским текстом; Кравченко перевели по-русски стенограмму этих показаний. Теперь он возражает на них по-русски, г. Андронников переводит их по-французски. Но суд терпеливо слушает и «пассаж дяди Миши», и «пассаж Саши», и «пассаж Фромана».
После перерыва, Кравченко продолжает доказывать, что рукопись и книга — одно и то же. Адвокаты ответчиков, время от времени поднимают шум, говоря, что эти листы у них в руках не были.
Мэтр Нордманн: Мы не можем работать в таких условиях!
Мэтр Изар: Я ничего никогда вам не обещал.
Наконец, Кравченко заканчивает:
— Эту книгу писал я сам, даю в этом честное слово. Я писал и буду писать, а вам предстоит решить, кто в этом процессе прав… Весь мир смотрит на вас. Взгляды всего свободного человечества обращены к вам. Прошу трибунал вывести решение во имя справедливости и свободы.
Матарассо и Познер хотят еще поговорить о «пассаже Орджоникидзе».
Кравченко: Вы все лжете! Я уже говорил об этом, а вы сидели и молчали.
Познер: г. председатель, я кажется, лучше знаю этот манускрипт, чем г. Кравченко, который говорит, что написал его. Он не может найти некоторых мест и что-то долго ищет.
М-ль Годье выводят к барьеру, но она оказывается не нужна.
Председатель прекращает обсуждение рукописи.
Слово предоставляется мэтру Гейцману.
Речь мэтра Жильбера Гейцмана
Речь мэтра Гейцмана продолжалась всего час и будет продолжаться завтра. Сегодня она разделена была на две части: первая — фактическая и вторая — юридическая. В фактической части, мэтр Гейцман блестяще обрисовал сущность дела:
— Почему не откроются границы, чтобы, наконец, поехать в эту страну и на деле узнать, что правда и что неправда? — воскликнул он в самом начале своей речи. — Как было бы просто решить вопрос!
Статья Сима Томаса, диффамационные статьи Вюрмсера и (почти все анонимные) статьи Моргана были Гейцманом анализированы чрезвычайно детально.
«Дурак. Пьяница. Неспособный. Интриган. Преступный тип. Продажный человек.» — вот в чем заключается диффамация Кравченко.
«И подумать только, что профессор Байе сказал об авторах этих статей, что они рассуждают, как историки. Неужели он хотел посмеяться над судом?» — иронизирует Гейцман, лукаво и умно блестя живыми глазами на широком, подвижном лице.
— Кравченко просто хотели замарать. Это их тактика — грязнить врага, — заключает он и переходит к юридической основе дела.
Он цитирует законы о диффамации, рассказывает суду, как и когда начато было дело и были вызваны свидетели, и напоминает, что истец не должен ни объявлять своих свидетелей, ни сообщать своих документов. Факт диффамации, по его мнению, налицо. Но, кроме факта, есть еще злая воля, есть дурное намерение — и это, быть может, наиболее важная сторона процесса.
В семь часов вечера заседание закрывается.
Конец речи мэтра Гейцмана и речь мэтра Изара — во вторник.
Девятнадцатый день
Накануне, в понедельник, 7-го марта, мэтр Жильбер Гейцман начал свою речь. Весь день вторника был посвящен окончанию его речи, которая длилась четыре часа, и началу речи мэтра Жоржа Изара, длившейся два часа.
Эти две речи были двумя образчиками французского красноречия, в самой совершенной его форме: Гейцман, спокойно, искусно, упорно, хитро, жестоко, плел сложную паутину вокруг «Лэттр Франсэз», основанную на точных данных; он перебрал в своей речи весь процесс, с его истоками, с его свидетелями, с его документами.
Мэтр Изар — в блестящем, умном, очень «человеческом», ярком словесном фейерверке, говорил о личности истца, о его книге, которая есть выражение этой личности.
Зал слушал с затаенным дыханием. Ответчики молчали. Кравченко, следя за французской речью адвокатов, был весь напряженное внимание.
Политики, христиане и профессора
Мэтр Гейцман поделил свидетелей ответчиков на нисколько групп. О каждой из них он нашел слова убийственные, уничтожающие. Отличительная черта этих свидетелей — их принадлежность к коммунистической партии.
«Почему среди них не было человека, который сказал бы: я против коммунизма и против „Лэттр Франсэз“, но я должен сказать — книга Кравченко — вредная книга! Почему все эти профессора, христиане и политики принадлежали к партии или сочувствовали ей?»
— Мы не можем забыть, — сказал Гейцман, — что партия для тех, кто в ней состоит, находится выше всего: выше правды, выше справедливости, выше идеи, выше присяги. Партия диктует им все. И пусть нам не говорит Сим Томас, что Кравченко «использовали немцы», когда самих редакторов «Лэттр Франсэз» используют коммунисты.
Мы хотим точных слов! Когда Кравченко говорит об обскурантизме в СССР, а Жолио-Кюри говорит, что обскурантизма там нет, то этот последний хочет сказать, что там есть образцовые школы, но мы знаем, что есть вещи, которым в школах не научаются. Этот же Жолио-Кюри удивляется, что Кравченко «говорит о грязи», но кто, как не Маленков, в июне 1941 года, говорил о грязи на заводах, на строительствах и призывал рабочих и инженеров к чистоте и порядку? Было время, Жолио-Кюри протестовал против советско-германского пакта (следует цитата), а сейчас он, став коммунистом, его оправдывает.
«Полковник» Маркие выступал в Эльзасе и уверял, что пленных французов больше в России нет, но все знают, что это неправда!
Противоречия убивают свидетельства наших противников: у Тома одно отношение к власовцам, у Ланга — другое.
Генерал Пети считает Кравченко дезертиром, а Пьер Кот говорит, что об этом не может быть и речи. Но что такое генерал Пети? Это — благодарный человек: с ним полчаса разговаривал сам Молотов и теперь ему служит. Впрочем, что будет через два месяца? Будут ли «Л. Ф.» так же рьяно говорить о Молотове, как сегодня? (Смех.)
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Дело Кравченко"
Книги похожие на "Дело Кравченко" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Нина Берберова - Дело Кравченко"
Отзывы читателей о книге "Дело Кравченко", комментарии и мнения людей о произведении.