Астра - Избегнув чар Сократа

• Название: Избегнув чар Сократа
• Автор: Астра
• Издательство: БПП
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-901746-07-3

---

— Насмешка это. А я бы ничего не пожалел, я бы в город слетал, раз такое дело.

И не успел он договорить, как сильный удар чуть не сбил его с ног.

— Убирайся! — заорал Иван, швыряя на него дверь ногою.

Мастер остановился, схватившись за спину, ожидая разъяснительной шутки.

— Убирайся! — и дверь влетела намертво, и гул прошел по стенам.

Я окаменела. В коридоре шаркали удаляющиеся шаги. Иван сидел, трудно дыша, с тяжелым обезображенным лицом. Опустив голову, я молча ушла к себе.

Ничего-то сегодня не было, ни ложечки, ни… этого. Они уничтожили друг друга. Остается собрать черные палочки и поплакать над ними, вот все, что осталось от воздушных замков моей любви. Как мне жить? Я уже не могу не судить Ивана. Как мне жить?

от Марины 22 декабря

Что же ты молчала, негодница, про день своего рождения? Я бы нашла, чем тебя порадовать, только вчера отослала вам коробку подарков. Теперь не успею, завтра улетаю в Болгарию на горнолыжный курорт. Как видишь, соблазн подействовал. Накупила побрякушек не хуже твоей Раисы, красиво осветлила волосы, не забыла и вечернее платье для новогодней ночи. Смешно? А пропади она пропадом, эта гнилая жизнь, безлюбая любовь! Поеду, развеюсь, имею же я право.

Что же до твоего огорчения, то вспомни наш давний разговор. Грубость, хамство — это может ранить тебя всю жизнь. Лично я даже довольна тем, что Иван, наконец-то, показал себя во всей красе, развеял твою воздушность, зацепил тебя за живое. Бежать тебе некуда, жаловаться некому, единственный выход — в самой себе.

«Главное, не строить из себя жертвы!». Ась? Так-то.

На сладкое же получай отзыв Котика, слышанный собственными ушами в его кабинете.

— Толковая девчонка, — бормотал он, читая твой отчет и царапая пятерней рыжую шерсть на затылке. — Толковая девчонка, заешь меня собаки.

Итак, прощай. С Новым годом!

от Астры 20 января

Прошел месяц, Марина, с тех пор, как я в последний раз говорила с Вами. Этот месяц, о, как он громаден! Начать с того, что я была в Москве.

Но нет, надо бы раньше, с тридцатого декабря, когда сорвалась и пустилась вскачь бешеная тройка моих приключений. Что это было? Где уверенность, что подобный вихрь не метнет меня снова и снова?

Но по порядку.

В конце декабря работы на буровой остановились. Ждали цемент, который застрял на базе Управления. Глубина скважины достигла тысячи ста метров, и без цемента, без защиты от нефтесодержащих слоев бурение становилось «грязным делом», по насмешливому выражению главврача Рината Ахтямова. В самом деле, кому нужны йодо-бромные ванны с пышной бурой пеной и радужными пузырями на поверхности?

Итак, в ранних сумерках тридцатого декабря я сидела перед синеющим окном, бегло «почти читая» по-английски роман Jane Austen, нежную строгую прозу. Вот бы уметь так-то!

Из соседней комнаты слышались голоса, у Раисы были гости, местные женщины, сбежавшиеся полюбоваться на Ваши чудесные детские подарки. Женщины ахали, громко, по-здешнему обыкновению, разговаривали, почти кричали в полный голос, а я поглядывала в словарь и размышляла над тем, как одолеть праздники без душевной боли.

Бедный Сальери!

Моему истерзанному самолюбию уже нечем зализывать раны, новые оскорбляют меня заранее, вот и приходится, точно калеке, предугадывать колдобины на будущей дороге. Главное, не видеть «их» вместе, не всходить на костер ревности, не слышать ни ссор, ни глумливых примирений, замереть, пропасть, скрыться с глаз… как будто оно возможно в маленькой Усть-Вачке.

Хорошенькие заботы под Новый год, не правда ли?!

Стукнула дверь, одна и другая. Женщины прошли под окнами, долетел преувеличенно-оживленный смех Раисы (стрела мне в спину — сиди, мол, одна-одинешенька), и все стихло. Темнело. Синее сменилось фиолетовым, затем черным. В оконных стеклах отразилась моя лампа и я сама, забравшаяся с ногами на стул, хорошенькая, в зеленой шали, одна-одинешенька.

Скрип снега, шаги, Иван. Поцелуй наш был горяч и пуглив по обыкновению.

— Рая здесь?

— Нет.

— Нет?

— Нет.

Оставив меня, он прошел к себе. Темнота. Дети были в школе на елке. Постоял, прислушался к непривычной тишине. «Как? — вскипело самолюбие мужа, — всегда в доме, всегда в любовном рабстве, надоедливом, бранчливом, но сверхнадежном, и вдруг — ушла! Смело, небрежно, не сказавшись?!» Ему стало не по себе. И пройдясь бесцельно из угла в угол, Иван застегнул полушубок и отправился на поиски. Он ушел искать свою жену, а я осталась, как «вдруг разрешенная вольность».

О, как тогда стало! Казалось, я не выдержу. Я зажимала рот, чтобы не слышать собственных рыданий. Не скоро дошли до моего сознания частые звонки междугородной.

Звонил Эдвард Эрнестович, торжественный и церемонный.

— Многоуважаемая Астра Алексеевна! Асенька! Счастлив слышать ваш милый голос. Разрешите поздравить вас с наступающим Новым годом и пожелать…

— Потом! — закричала я со слезами, — потом, потом…

— Вам недосуг?

— Я… я уезжаю.

— Далеко ли?

— В… Москву.

— Прекрасная мысль. Надолго?

— Не знаю, ничего не знаю!

И когда минуту спустя я положила трубку, случайный порыв принял вид единственно-верного решения. Еще через полчаса я сидела в курортном автобусе, увозившем очередную смену отдыхающих, а к исходу суток, как снег на голову, упала в объятия милых родственников. Усть-Вачка осталась далеко-далеко, обратилась в точку, затерянную в снежных просторах, уплывших под серебристое крыло моего самолета.

Заветные новогодние мечты сбылись, как в сказке. И что удивительно: мои худшие опасения не оправдываются, мои лучшие надежды не сбываются, а не сказать, что скучно живу.

И началась Москва. Необыкновенно. Метро, бег по Тверской, магазины с их галантерейным шиком и толпой, толпой, где тебя никто не знает, никто не мешается в твои дела. Бутики, воздушные шелка, китайский бархат! Тени, блестки, помада! Я же красивая, могу царить! А украшения! Жемчуг, колье из драгоценных цветов — глаз не оторвать! Марина! Я хочу всего этого!.. Потом стою в книжном и погибаю уже там. Можно висеть у полок до аж до полуночи. Я хочу эту мудрость!

Но что это? Пухлая биография Антона Чехова, письма. Сердце мое упало. Как липли к нему женщины, как ломались, разбивались, как он был неровен, влюбчив, уклончив, ненавистен… в общем, топучее болото, гибель неминучая. Никогда не пойду на его пьесы, и уже не хочу читать его рассказы. Обиделась. И чтобы никто не отвечал мне «не знаю» на вопрос о жизни! Разберусь. Сама.

Вот.

… Наконец, мраморная лестница РГБ, умные лица, склоненные головы… Там встретилась мне Тина, давняя подруга. Модная, оживленная. Она в курсе всех московских новостей, идей, течений, всех знает, со всеми знакома. Да права ли я, уехавши в свою глушь?

В общем, не Москва, а наслаждение!

Следом за мной в Москве появился Эд. Я получила от него конверт с билетами в Большой театр и консерваторию, затем последовали творческие тусовки, модные рестораны. И всюду взоры мужчин устремлялись на меня и моего статного спутника, который и сам не сводил с меня глаз и все старался коснуться моей руки и подержать в своих. Прежнее отчуждение вскипало во мне. Ну почему он не «Он»? Когда же я буду счастлива?

«Иван, — произносила я, — Иван, Иван», — но звук был пуст, как пинг-понговый шарик.

Возможно ли?

— «Иван! — проверяла я эту новую легкость. — Иван, Иван!»

Сомнений не было. Цепи упали. Час моей свободы настал.

Между тем прошло пятнадцать дней, полмесяца самовольной отлучки с объекта! Пора было подумывать об отъезде. Проще простого было бы купить обратный билет, и никто бы меня «не продал, не заложил», чего-чего, а этого у нас не водится. Однако, неожиданно для меня самой, нужды дела, предстоящее генеральное опробование, тысячи накопившихся мелочей копьями встопорщились на моем пути.

Отъезд показался бегством.

Полная сомнений, я решила позвонить Боре Клюеву.

— Боренька, — проворковала я тоном хорошенькой женщины, попавшей в беду, — посоветуй, пожалуйста, как мне поступить?

Он был поражен в самое сердце. Испуг и замешательство его были столь велики, что меня кольнуло сожаление о начатых переговорах. Тем не менее, я нажимала, и, уступая, он взялся свести меня с Васиным. Ночью мой поступок космически разросся. Беглянка, прогульщица, нарушительница дисциплины! — я проснулась, дрожа от страха, и бегом по морозу помчалась к месту встречи на углу Управления. Как я жалела, Марина, о Вашем отсутствии!

Вокруг наполнялся шумом деловой центр. Шелестели шины по бесснежному асфальту, за огромными окнами виднелись фигуры служащих, светились экраны мониторов. Незнакомый мужчина с зябким лицом алкоголика обнял меня за плечи. Это был Боря без усов и бороды.