Виктория Холт - Пленница

• Название: Пленница
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9910-0885-3, 978-5-9910-1309-3, 978-966-14-0479-2, 978-966-14-0963-6, 978-0-449-21817-4

Беззаботную жизнь семнадцатилетней Розетты изменяют кораблекрушение и счастливое спасение, гарем и побег из него… Но даже покинув экзотический Ближний Восток и укрывшись за стенами лондонского особняка, она по-прежнему остается в плену страсти, навеки сделавшей ее узницей любви…

---

Николь, несомненно, была благодарна мне. Она прекрасно понимала, какой опасности удалось избежать им с Самиром, поскольку, если мальчика объявили бы вором, любовь паши к нему была бы омрачена, если не потеряна навеки. Николь была уверена, что этот злобный выпад вполне в духе Фатимы.

Она стала более откровенной со мной. Я всегда знала, что между ней и главным евнухом была особая дружба, но теперь она рассказала мне, что они вместе плыли на том корабле, и дружба их началась ещё там. Она не говорила, что они были влюблены друг в друга, но какие-то семена этого чувства, вероятно, были посеяны. Когда её взяли в гарем, в то же самое время его продали паше. Тогда срочно нужны были евнухи, и это решило его судьбу. Он был высок, красив, умен — так что быстро достиг своего нынешнего чина. Николь рассказывала ему обо всём, что происходило в гареме, а он сообщал ей новости из внешнего мира. Оба они добились самого лучшего в той жизни, которую им навязали.

Теперь я знала, как они были близки до того, как попали в плен, и лучше понимала их взаимоотношения. Им потребовалось некоторое время, чтобы быть признанными в этой жизни. Но он всё-таки стал главным евнухом, а она планирует стать, когда настанет время, первой леди гарема.

Наши взаимоотношения с Николь стали более близкими.

Я уберегала её сына от ситуации, которая могла бы подорвать её шансы. Мне было ясно, что она приняла меня как друга и хотела отплатить мне за то, что я для неё сделала.

Я пыталась заставить её понять, что между друзьями не должно быть мыслей о расчётах. Она отвечала, что понимает это, но, если сможет сделать что-нибудь для меня, она это сделает. И она знала, что больше всего на свете я хочу убраться подальше из этого места. Когда-то она испытывала такие же чувства, и это давало ей возможность лучше понять меня.

Первое, что она сделала, это принесла мне записку. Думаю, она рассказала своему другу, главному евнуху, историю с серьгами и заручилась его поддержкой, и ради неё он помог переправить мне это.

Записка попала ко мне так же, как и в первый раз. Оставшись совершенно одна, я прочитала её.

«Не теряй надежды. Через своего друга я узнаю, что происходит по другую сторону стены. Если подвернётся случай, я буду готов. Ты тоже должна быть готова. Не отчаивайся, у нас есть друзья. Я не забываю о тебе. Нам улыбнётся удача».

Каким утешением было читать это. Иногда, под влиянием пессимистического настроения, я спрашивала себя, как он сможет это сделать? Потом я убеждала себя, что он придумает что-нибудь. Я должна продолжать надеяться.

Николь очень бдительно следила за Самиром. Я вдруг заметила, что тоже наблюдаю за ним. Мы с ним стали друзьями. Он знал, что я много времени провожу с его матерью и между нами существует какое-то особое понимание. Мне казалось, что ему хотелось получить в нем свою долю.

Это был очаровательный ребенок: симпатичный, здоровый, и, любя всех людей, он считал, что его тоже все любят.

Когда я в одиночестве сидела у бассейна, он подошёл ко мне и показал свой корабль. Мы вместе запустили его в плавание, и он следил за его движениями мечтательными глазами.

— Он приплыл издалека, издалека, — сказал он.

— Откуда же? — спросила я.

— Из Мер… Март…

Охваченная внезапным озарением, я догадалась:

— С Мартиники!

Он счастливо закивал.

— Он направляется в местечко во Франции. Это Лион. Там есть школа.

Я предположила, что его мать рассказала ему свою историю, поскольку вдруг закричал:

— Пираты! Они хотят захватить нас, но мы им не позволим, правда? Бум, бум. Убирайтесь прочь, ужасные пираты. Мы не любим вас. — Он отмахивался ручонкой от воображаемых кораблей, потом повернулся и улыбнулся мне. — Теперь всё хорошо. Не бойся. Они уже уплыли. — Самир указал на дверь и сказал: — Инжир.

— Ты любишь инжир? — спросила я.

Он энергично закивал.

Пришла его мать. Она слышала его последние слова.

— Когда дело касается инжира, он становится настоящим жадиной, правда, Самир?

Он передёрнул плечиком и кивнул.

Позднее я об этом вспомнила.

* * *

Я сидела у бассейна и размышляла о том, как быстро проходят дни, и гадала, когда вернется паша. Могу ли я снова надеяться на спасение? Больше не удастся фокус со снадобьем, как в прошлый раз. Рани сразу заподозрит, если Николь предложит дать мне что-нибудь. А если я выпью это, какое действие оно произведет на меня, откуда может Николь разбираться в этих отравах? Более того, я подозревала, что на этот раз Рани сама приготовит возбуждающее снадобье. Она не глупа. Вполне возможно, она догадывается, что произошло. Была ли ещё надежда? Может ли Саймон предложить мне что-нибудь, кроме слов утешения?

Ко мне подошёл Самир. Он держал в руке инжир.

— О, — сказала я. — Какой замечательный инжир, Самир.

— Да, — улыбнулся он. — Мне дала его Фатима.

— Фатима? — Я задрожала от тревожного предчувствия. — Дай это мне, Самир, — попросила я.

Он спрятал инжир за спину:

— Это не твоё, это моё.

— Просто покажи мне.

Отступив на шаг, он протянул руку и показал инжир.

Я хотела забрать инжир, но Самир развернулся и побежал. Я кинулась за ним.

Тут показалась Николь, и мальчик угодил прямо в её объятия. Она, смеясь, подхватила его на руки и взглянула на меня.

— Фатима дала ему инжир.

Николь побледнела.

— Он у него в руке, мне не удалось отнять его.

Она ловко выхватила у него инжир, и личико его тут же сморщилось.

— Всё в порядке. Я найду тебе другой.

— Но это мой. Мне дала его Фатима.

— Ничего, — голос её слегка дрожал, — у тебя будет другой, ещё больше и лучше. А в этом завелись червяки.

— Дай мне посмотреть! — восторженно воскликнул Самир.

— Сначала я раздобуду для тебя хороший.

Николь сунула мне в руки инжир.

— Сейчас вернусь.

Она увела Самира и через несколько минут вернулась одна.

— Ну и что ты думаешь? — спросила я.

— Она способна на всё.

— Я тоже так думаю.

— Розетта, я хочу это проверить.

Забрав у меня инжир, Николь присела на камни и задумалась. В этот момент показалась одна из собачек Фатимы.

Николь неожиданно рассмеялась и позвала песика. Он подбежал и посмотрел на неё. Она протянула ладонь, и собака мгновенно проглотив инжир, уставилась на неё, ожидая добавки.

— Зачем она дала ему инжир? — спросила Николь.

— Может, ей стало стыдно за серьги, и она захотела загладить свою вину?

Николь усмехнулась и снова взглянула на собаку. Животное с явными признаками недомогания заползло в угол.

Николь торжествовала.

— Она злая… злая. Она хотела убить Самира. — Как мы можем быть в этом уверены?

— Вот доказательство, которого вполне достаточно. Взгляни на собаку.

— Может, это объясняется чем-то другим?

— Пока он не проглотил инжир, с ним было всё в порядке.

— Ты думаешь, что она посмела бы зайти так далеко? Что её ждёт, если замысел раскроется?

— Смертная казнь.

— Она подумала об этом?

— Фатима никогда не думает наперед. Она заботится только о том, как избавиться от Самира, чтобы Фейсал стал любимцем паши.

— Николь, неужели ты всерьёз веришь в то, что говоришь?

Собака тем временем уже каталась по земле. Мы в ужасе смотрели на неё. Вдруг лапы её застыли, и она повалилась на бок.

— Это мог быть Самир, — прошептала Николь. — Если бы ты не увидела его с этим инжиром… Я убью её за это.

Тут подошла Эйда.

— Что случилось с собакой?

— Умерла, — ответила Николь. — Она съела инжир.

— Съела… что?

— Инжир.

— Как она могла от этого умереть? Это же собака Фатимы.

— Да, — сказала Николь. — Пойди и скажи ей, что собака съела инжир и умерла.

Я по-настоящему встревожилась. Раньше я несколько пренебрежительно относилась к их соперничеству, но когда доходит до покушения на убийство, тут уже не до шуток.

* * *

Было совершенно очевидно, что дело этим не кончится. Николь была не из тех, кто позволит, чтобы такое прошло безнаказанно.

Когда Эйда сообщила Фатиме о смерти собаки и причине, та, конечно, догадалась, что Николь подозревает её. Ведь именно она дала Самиру инжир, которым отравилась собака.

Между Николь и Фатимой началась открытая война. Все только и говорили о смерти маленькой собачки Фатимы, которая погибла, проглотив инжир.

Рани была сильно обеспокоена. Она ненавидела, когда в гареме возникали проблемы. Ей нравилось думать, что она может поддерживать в своём царстве порядок. Тем временем Николь и Фатима бросали друг на друга взгляды, полные ненависти. Все понимали, что в любую минуту могут начаться неприятности.

Я умоляла Николь быть осторожной. Самым лучшим для неё было бы рассказать о своих подозрениях Рани или главному евнуху. Они разобрались бы с Фатимой.