Алексей Меняйлов - Россия: Подноготная любви.

• Название: Россия: Подноготная любви.
• Автор: Алексей Меняйлов
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-900889-67-Х

«Скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только как евразийская держава…» — эти слова знаменитого историка, географа и этнолога Льва Николаевича Гумилева, венчающие его многолетние ис­следования, известны.

Привлечение к сложившейся теории евразийства ряда психологиче­ских и психоаналитических идей, использование массива фактов нашей недавней истории, которые никоим образом не вписывались в традици­онные историографические концепции, глубокое знакомство с теологи­ческой проблематикой — все это позволило автору предлагаемой книги создать оригинальную историко-психологическую концепцию, согласно которой Россия в самом главном весь XX век шла от победы к победе.

Одна из базовых идей этой концепции — расслоение народов по пси­хологическому принципу, о чем Л. Н. Гумилев в работах по этногенезу упоминал лишь вскользь и преимущественно интуитивно. А между тем без учета этого процесса самое главное в мировой истории остается не­понятым.

Для широкого круга читателей, углубленно интересующихся пробле­мами истории, психологии и этногенеза.

---

- во-вторых, чтобы мосты через реки на территории Союза не были повреждены - в противном случае пришлось бы тратить много топлива на объезды, а также на подвоз материалов для ремонта;

- в-третьих, чтобы сталинцами были разминированы минные поля - их сохранение также грозило большим расходом горючего для объезда;

- в-четвертых, чтобы советские войсковые склады горючего были подвезены поближе к границе с Германией и ни в коем случае с началом боевых действий не были уничтожены (а для этого должны быть подобраны соответствующие кадры складских работников).

- в-пятых, чтобы в Красной Армии была принята концепция наступательной войны - это лишало редких неугодников проявить свои возможности в условиях обороны;

- в-шестых, чтобы русские при множестве кандидатур ни в коем случае не были руководимы верховным главнокомандующим типа Кутузова, а только подхалимами и притом "внешниками".

Вот, собственно, и все, о чем не имевший бензина Гитлер, планируя "блицкриг", мог мечтать, вернее, не мог не мечтать, - и, как несложно убедиться по сохранившимся записям его высказываний и плану "Барбаросса", действительно мечтал.

А Сталин и "комсомольцы" всех рангов вне зависимости от их национальности, будучи "внешниками", эти мечты воплотили.

Глава тридцатая. СТРАННО НЕ ЗАМЕЧЕННЫЙ ГОСПРОПАГАНДОЙ ПАРТИЗАНСКИЙ ОТРЯД ИЗ НАУЧНЫХ РАБОТНИКОВ. НА КАЖДОГО ПОГИБШЕГО ПАРТИЗАНА - БОЛЕЕ ПОЛУТОРА ТЫСЯЧ УНИЧТОЖЕННЫХ НЕМЦЕВ

Несколько, как может показаться, преждевременное расположение этой главы объясняется необходимостью проиллюстрировать, что эффективное сопротивление гитлеровцам было возможно не только теоретически, но оно происходило и в действительности, причем наиболее успешное сопротивление врагу оказывали люди определенного психологического типа. Другое дело, что именно субвожди советской "внешнической" иерархии не допустили, чтобы их вождь Гитлер был разгромлен еще в 41-м.

Отряд Бати (Батеньки) сражался в предгорьях Кавказа (Кубань) в период фашистской оккупации с 9 августа 42-го по февраль 43-го, то есть отряд начал успешно действовать именно тогда, когда Красная Армия после разгрома немцами инициированного лично Сталиным наступления под Харьковом поспешно драпала в сторону Сталинграда (тогда же и оказался в плену считающийся сыном Сталина, совершенно здоровый на момент пленения, Яков Джугашвили).

Конечно, обстоятельства лета 42-го иные, чем лета 41-го. В частности, поседевший от провала блицкрига Гитлер оживлялся лишь периодически - но все-таки еще оживлялся, порой на несколько месяцев! - и именно в силу этой еще сохранившейся у сверхвождя способности оживляться психологические обстоятельства отряда Батеньки могут быть все-таки перенесены на 1941 год. Это тем более корректно, что сформировался этот отряд в ноябре 41-го и, что характерно, не по приказу свыше, а по инициативе его участников - инженеров и научных работников.

Очевидно, что раз первые организационные мероприятия эти, защищенные от мобилизации бронью, инженеры и научные работники провели в ноябре 41-го, то решение именно о партизанской войне они приняли еще раньше, задумываться же о формах борьбы, соответственно, начали и вовсе в начальный период войны, слушая сводки Совинформбюро, в которых ежедневно перечислялись оставляемые врагу обширнейшие территории. Если бы Гитлер в 41-м наметил главный удар южнее, не на Россию, а на Украину, и далее на бакинские нефтепромыслы, то люди отряда Батеньки вступили бы в борьбу, возможно, раньше ноября, но не бойцами истребительных батальонов (местное ополчение гитлеровцы на той же Кубани смели, почти не заметив), не в составе воинских частей, а именно партизанами и действовали бы, очевидно, с не меньшим успехом.

Отряд был необычный: он, действительно, состоял преимущественно из научных работников исследовательского института при заводе Главмаргарина в Краснодаре (технари!), а также из инженеров самого завода. Только около 20% участников не имели высшего образования - но это были или высококвалифицированные рабочие, или мастера (в то сравнительно бедное дипломами время они были поистине интеллектуальной элитой!).

Поразителен принцип, в соответствии с которым в отряд подбирались люди: брали не всех желающих, но только тех, кто помимо знаний умел любить конкретное созидание, то есть кроме книг был увлечен каким-нибудь ремеслом - скажем, подобно Толстому, мастерством сапожника (инженер-сапожник-сапер - звучит!). Вряд ли участники слышали слово "биофилия", и, естественно, научились отбирать биофилов не по "КАТАРСИСУ", но этим приемом некрофилы-карьеристы из отряда были отсеяны. Что и проявилось в поистине грандиозных делах отряда. (Итак, главное в отряде - не то, что его бойцы - люди образованные, инженеры и научные работники многие инженеры этого же завода с немцами сотрудничали, а то, что они - биофилы; стремление же к наивысшим знаниям и, в свободное от работы время, созидание - непременное из этого следствие.)

Отряд был экипирован оригинально: пока к стенам института не подошел фронт, в институтских лабораториях синтезировали для военных частей лекарства и взрывчатку - тол (тринитротолуол), и наделали этого тола столько, что армейцы вывезти все не смогли. Создавшиеся запасы начальство при приближении немцев уже было собралось взорвать, но будущие партизаны не дали: увели откуда-то грузовик и за пять дней вывезли все запасы взрывчатки в горы.

Несколько дней после захвата немцами Краснодара партизаны "отдыхали" - обустраивали лагерь в труднодоступном районе гор. А потом начали.

Минировали комплексно. То есть, не ограничивались одной чудовищных размеров миной для основного эшелона, но, зная, что к месту крушения прибудут два вспомогательных поезда с двух сторон, закладывали еще две вспомогательные мины чуть поодаль. Зная также, что к месту диверсии из ближайших занятых немцами населенных пунктов на подмогу выедут грузовики с гитлеровцами, на всех прилегающих дорогах устанавливали фугасы; минировали также и обходные пути (один из научных работников обладал невероятным чутьем: он закладывал мины не на "очевидном" месте типа тропинки, а где-нибудь в стороне, под кустиком; когда же над ним начинали подтрунивать, объяснял, что это единственное место, которое может выбрать немецкий снайпер, - и точно: на следующий день под этим кустиком находили обрывки тряпок и обломки снайперской винтовки). Словом, при комплексном минировании в течение часа после первого взрыва срабатывали и все остальные заряды…

Немцам партизан ликвидировать не удавалось - за все время существования отряда только трое партизан погибли в бою (из них двое пожертвовали собой добровольно, подорвав гранатами недоснаряженный фугас), двое были казнены (полицаи расстарались) и двое - тяжело ранены. Зато немцам удавалось партизан утомить - своим, по выражению партизан, "квадратным мышлением". К примеру, партизаны скрытно подбираются к линии дзотов (древесно-земляные огневые точки - укрыты сверху бревнами, как правило, в три наката), сооруженных немцами в тщетной надежде защититься от отряда Бати. Кто-нибудь из ученых со снайперской винтовкой терпеливо пропускает рядовых - ждет, когда покажется офицерская каска. Появилась: выстрел - офицер падает. Второй ученый изготавливает свою винтовку. К упавшему офицеру бросаются двое рядовых (всегда двое!) - и успокаиваются рядом. Потом - еще двое… Тут из разных дзотов одновременно выскакивают минометчики с ротными минометами и бросаются в тыл своих дзотов, чтобы оттуда с более удобной позиции накрыть партизан минами, но так как там еще ночью партизаны не забыли установить свои мины, то и минометчики, и их минометы как-то все разом взлетают на воздух. И так далее…

Ужас для добровольных сапожников был в том, что на следующий день все повторялось в точности: офицер, двое, еще двое, выбегают минометчики… И на третий день то же самое… И на четвертый…

Не менялось ничего. Мужики, не привыкшие к тупому конвейеру, не выдерживали натиска этого "квадратного мышления" и уходили обмозговать какую-нибудь диверсию позамысловатей.

Немецкое командование перехитрить партизан пыталось все время. Скажем, перед паровозом воинского эшелона цепляли по три платформы с булыжником, весом своим имитирующие паровоз (мины в те времена были преимущественно нажимного действия, рассчитанные на определенный вес), состав шел со скоростью 5 километров в час (гарантия того, что ценные вагоны при подрыве передних платформ с рельсов не сойдут), охранники висят гроздьями, вдоль полотна следуют машины охранения, - словом, предусмотрели немцы, казалось бы, все… Но нет ничего проще: сапожники заложили шесть чудовищных фугасов цепочкой, чтобы от взрыва крайнего сдетонировали остальные - и ушли. Чудовищные взрывы слились в один - эшелон с железнодорожного пути будто ветром сдуло…