Мэри Стюарт - Розовый коттедж

• Название: Розовый коттедж
• Автор: Мэри Стюарт
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-21417-4

Кейт Геррик, молодая вдова, приезжает в деревню, где провела детство и юность, чтобы выполнить поручение своей бабушки — отыскать в их бывшем доме тайник с семейными реликвиями. Здесь все знают ее как Кэти Уэлленд, дочь красивой, но непутевой Лильяс, которая исчезла вместе с цыганским табором, когда Кэти было всего шесть лет, и через год погибла в автокатастрофе. Занявшись поисками тайника, Кэти обнаруживает, что ее опередили: тайник оказывается пуст. Куда девались документы из тайника и кому они могли понадобиться?

---

Мисс Линси отхлебнула чаю:

— Я, знаешь ли, совсем не уверена, догадывается ли она, что пчелы делают с ее чудесными цветами.

Я засмеялась:

— Генри?

— Да. Сегодня утром она потратила полчаса, пытаясь убедить меня вывести черепашку из этого злосчастного яйца — даже после того, как я объяснила ей, что Генри прожил у меня в саду в полном одиночестве три года. Но она такая милая и уж, во всяком случае, не стремится, в отличие от Агаты, кого бы то ни было подавить.

Вспомнив мисс Агату, я без труда согласилась с ней. Эта разумная деловая женщина не терпела того, что она сама (по бабушкиным словам) называла «вздорным чудачеством». «И вообще, — говорила Агата, — почему бы ей не сделаться гадалкой и не заработать чуток денег с помощью хрустального шара и прочей чепухи вместо того, чтобы сидеть на хлебе, овощах и помощи моей мягкосердечной сестренки?»

Мисс Линси отставила чашку, снова уютно укрывшись своей накидкой. Она утратила затравленное выражение, но все еще выглядела обеспокоенной:

— Извини, Кэйти, что потревожила тебя так поздно, но я никак не могла уйти, чтобы меня не заметила Милли, и я подумала, что она не захочет пускать меня. Ты видела, как все получилось утром. Я пыталась поговорить с тобой, но потом начался весь этот шум вокруг Генри, и честно говоря, я думаю, что дорогая Милли просто незаметно сменила тему разговора.

— Может, и так, но она сама кое-что мне перед тем рассказала, и, наверное, она не хотела, чтобы я лишний раз нервничала. Вы упомянули, что видели сон о моей матери и о цыгане, с которым она ушла, — я махнула рукой. — Ничего страшного, это случилось так давно, и все знают эту историю. Все это в прошлом, и никак меня теперь не касается.

— Нет же! Не все в прошлом. Начну с того, что видела. Может, это и сон, не знаю. Я видела твою мать и с нею — цыгана. У них был свет — фонарь, и они стояли в лощине возле старого фургона — ты помнишь, о чем я?

— Да, но мисс Линси — нет, прошу вас, выслушайте меня! Я знаю про ваши видения и верю, что вы видите то, что незримо другим, и что вам снятся сны, которые сбываются. Я помню, как бабушка рассказывала мне об этом: когда я была маленькая, мы все это знали, — я попыталась улыбнуться. — Мы даже побаивались вас. Считали, что вы чуть ли не ведьма. Но это видение… Мама умерла, и Джейми — так звали того цыгана — тоже мертв. И если старый фургон все еще там, то к этому времени он бы уже совсем развалился. Зачем кому-то понадобилось бы туда идти? — мягко добавила я. — Это, должно быть, вам просто приснилось, мисс Линси.

— Но там был свет. Я его видела.

— Однажды ночью туда кто-то приходил со светом. Мисс Милдред как раз об этом мне говорила. В понедельник вечером. Ей показалось, что она заметила кого-то возле кладовки для инструментов, и, когда я пришла домой и осмотрелась, оказалось, что в самом деле там копали землю, но зачем, я не знаю. Там ничего нет.

— Верно, Дэйви Паскоу? — нетерпеливо сказала она. — Он просто приходил за инструментами. Это совсем не то. И я не в понедельник их видела, Лилиас и ее цыгана. Я точно знаю, что не в понедельник. И я не говорила, что они были в коттедже.

Тут мисс Линси снова направила на меня тот же светлый блестящий взор, но у меня появилось неприятное ощущение, что она меня не видит.

— Фургон… Возможно, ты права насчет него. То было в другой раз, да, теперь я припоминаю: лампа мерцала за деревьями, фургон совсем цел, рядом пасется лошадь, а она бежит по лощине с сумками в обеих руках…

— Мисс Линси… — с трудом выговорила я, но она даже не заметила этого. Она продолжала, по-прежнему глядя сквозь меня, как будто стены коттеджа растаяли в ночном сумраке.

— А в тот раз их там не было. Их там не было. Верно. Это всего лишь сон. Милдред ошиблась. Они были в лощине, не в коттедже.

Я промолчала. В камине затрещал уголек, и этот звук, казалось, пробудил ее и вернул нас в освещенную огнем комнату. Мисс Линси повернулась ко мне:

— Но в другой раз все было иначе. Они пришли на кладбище. И на сей раз без лампы. Он держал фонарик, обыкновенный электрический фонарик. И светил им на могилу.

От этого слова опять пробивает дрожью. Я ничего не сказала. Взор мисс Линси снова сосредоточился на мне, все еще тревожный и тревожащий, но не безумный. Нисколько не безумный. Она кивнула:

— Вот видишь, нелегко держать раздельно обе реальности. Поэтому прости меня и забудь, если можешь, сон про фургон. Далее если это и случилось, то давным-давно.

— Я знаю.

Мисс Линси отставила в сторону свою чашку и склонилась вперед. Она перестала шептать, и привычный, обыденный тон ее речи как будто придавал больше веры ее словам, словно она и в самом деле оставила страну своих грез ради повседневной реальности:

— Но это действительно случилось, Кэйти, — в воскресенье. Я хожу на кладбище каждое воскресенье, после вечерней службы, чтобы привести в порядок могилу Альберта, моего брата — ты его не помнишь, — а миссис Винтон Смит заговорила со мной про пикник воскресной школы — я там помогаю, и поэтому я припозднилась и пришла на кладбище в темноте, но свет фонарика отразился от белого могильного камня, где мраморный ангел с Библией, и я узнала ее.

— Но мисс Линси, послушайте! Я не понимаю — вы что, в самом деле рассказываете мне… что вы мне рассказываете? Вы думаете, что видели… — я заколебалась. — Я уж и не знаю, что вы там увидели. Но в любом случае прошло почти двадцать лет…

— Зато я знаю. — Все тот же убедительный обыденный тон. — Потому и сказала, что она замечательно сохранилась. Все еще так хороша собой, и в этом свете… Полагаю, что мое видение о ней и фургоне — зови его сном, если считаешь это более подходящим словом — в общем, этот сон напомнил мне ее лицо, но я точно ее узнала.

— Я… — я глубоко вздохнула. Сердце вдруг неприятно забилось, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы в моем голосе не зазвучало недоверчивое возражение:

— Ладно, мисс Линси, допустим. Но если вы так уверены — да, давайте называть вещи своими именами — если вы так уверены, что видели мою мать, живую и здоровую здесь, в Тодхолле, почему же вы ничего ей не сказали? Не окликнули, не подошли поближе и не заговорили — по крайней мере, не спросили ее, что произошло и что она там делает?

— Я попыталась, — просто ответила она. — Я окликнула и прибавила шагу, но споткнулась о бордюр и выронила цветы, а когда выпрямилась, они уже пропали.

— Они? Вы сказали «они»? С ней кто-то был?

— Я не очень хорошо его разглядела и, конечно, раньше я его никогда не видела, но он был высокий и темный, совсем как цыган из фургона.

— А когда вы попытались заговорить с ними или приблизиться к ним, они исчезли? Просто пропали?

Она кивнула, словно отвечая на вопрос, который я не задавала:

— Я все понимаю, милочка. Ты добра, и манеры у тебя хорошие, и ты слушаешь меня, но все-таки не веришь мне. Что ж, во всем этом я понимаю столько же, сколько и ты, и, вероятно, я ошиблась, но все равно мне надо было рассказать тебе обо всем. Я совершенно точно знаю, что видела их на кладбище, их обоих, в воскресенье, возле могилы.

— Возле могилы вашего брата? — тупо спросила я.

— Ох, нет! Что бы им там понадобилось? У могилы твоей тети Бетси.

Вскоре мисс Линси ушла, отклонив мое предложение проводить ее до дороги. Она сказала мне — отчасти в своей прежней манере, что никогда не боялась темноты: ночь гораздо интереснее, чем день. С этими словами она вышла прочь, завернувшись в плащ и шарф, и растаяла в темной аллее.

В самом деле, занимательно. Я довольно поспешно вернулась в кухню, к успокоительному огню, пытаясь спокойно и взвешенно обдумать все ею сказанное. Это не может быть правдой. Очевидно, что это не может быть правдой. Но вопреки всякой логике, самый факт ее видения о молодой Лилиас, бегущей в лощину, столь соответствовал истине и заставлял поверить, что рассказ о появлении на кладбище этой пары мог оказаться правдой, пусть даже неправильно ею истолкованный.

Я положила альбом к вещам, приготовленным для укладки, затем поискала в ящике шкафа конверт, в котором должен был отправиться на следующее утро с молочником список дат для викария. Пока я складывала листок и заклеивала конверт, мой разум снова умчался прочь, пытаясь сложить вместе все эти странные происшествия. Свет в саду коттеджа. Пустой сейф — открытый ключом. Раскоп у кладовки с инструментами. И теперь еще эта загадочная и невероятная история про Лилиас и ее цыгана, оказавшихся возле могилы тети Бетси…

К моему успокоению, все это решительно не складывалось во что-либо правдоподобное. Лилиас, восставшая из мертвых, не пытается найти меня или бабушку? А напротив, даже избегает жителей деревни? И это после шестнадцатилетнего молчания, когда ни ее мать, ни ее дочь не получали от нее ни единой весточки? А потом она возвращается, судя по всему, лишь для того, чтобы навестить могилу женщины, которую она имела причины ненавидеть, и чтобы исчезнуть как призрак при виде мисс Линси?