Карен Монинг - Лихорадка теней

• Название: Лихорадка теней
• Автор: Карен Монинг
• Жанр: Любовно-фантастические романы

«Зло — совершенно иная сущность, Мак.

Зло — плохиш, который верит, что он и есть добро!»

Маккайла Лейн была еще ребенком, когда их с сестрой Алиной удочерили и навсегда выслали из Ирландии.

Двадцать лет спустя Алина мертва, а Мак возвращается в страну, которая их изгнала, чтобы найти убийцу сестры. После того, как она узнает, что происходит из рода, который был одновременно и одарен, и проклят, Мак окунается в секреты истории: древний конфликт между людьми и бессмертными, которые тайно живут среди нас тысячи лет.

Далее следует шокирующая цепь событий с разрушительными последствиями. И теперь Мак, стараясь справиться с печалью, продолжает свою миссию: найти и контролировать Синсар Даб — книгу темной запретной магии, написанную мифическим Темным Королем, в которой содержится сила создавать и разрушать миры.

В эпическом сражении между смертными и эльфами, преследователь стал преследуемым, Синсар Даб восстает против Мак и начинает пробивать смертельную брешь среди тех, кого она любит.

На кого она может рассчитывать? Кому доверять? Кто та женщина, которая ей все время снится? И более важно, кто такая сама Мак и какую судьбу она увидит в черно-багровых тонах древней карты Таро?

Из роскошного пентхауса Гроссмейстера в убогие глубины ночного клуба Невидимых, из полной эротики ложа ее любовника на внушающее ужас ложе Темного Короля, — путешествие заставит Мак столкнуться лицом к лицу с правдой об ее изгнании и сделать выбор, который может и спасти мир… и его разрушить.

Перевод:

Egoista, Milli, Tinka, Zhulana, Stellamarina, Kvitka_88, Lelya_feverrus, Toriya, Lady_Di, aileme, tiggra, Kukuku, dianmika, teplaya, Enara, chimeree, irina05, mikka, Vikulya, sagana, MacV, Barrons, Tehhy, fea31, azlesha, AngelinaFrost, Likassa, lissa09, SIMI, fantasiya, Pimochka, agniya, chipmonk, Elwie, alanka, Al_KedA, Catharin, Dekorf, desirous, puse4ka375, Svetyska, yulyakulyk, LenaT, zzuzel, 55, Persefona

---

— Я не хочу знать, где это место. Никогда, — я уверяю его в этом и это правда. — Иерихон, мы достанем Книгу. Мы найдем заклинание уничтожения. Я обещаю. Мы упокоим твоего сына. — Я вдруг чувствую злость. Кто сделал это с ними? Почему? — Я клянусь в этом, — даю я обет, — Так или иначе, мы сделаем это.

Он кивает, кладет руки за голову, растягивается на подушках и закрывает глаза.

Проходит немного времени, прежде чем я вижу, как расслабляется его лицо. Я знаю, он в том месте, где он медитирует, где он держит все под контролем. Какая завидная дисциплина.

Сколько тысячелетий он заботится о сыне, кормит его, пытается его убить, чтобы облегчить страдания, даже если всего на несколько минут?

Я возвращаюсь снова в пустыню, но не потому, что он ведет меня туда, а потому, что я не могу посмотреть на лицо его сына вне моей головы.

Его глаза говорят: я знаю, что ты заставишь боль остановиться.

Бэрронс никогда не был способен на это. Не бесконечную боль. Для них обоих.

Ребенок, смерть которого разъедала его, разрушала его с тех пор каждый день. Пожизненно.

Умирать, говорил Бэрронс легко. Умирая, человек сбегает, ясно и просто.

Неожиданно, я вдруг обрадовалась смерти Алины. Если свет появляется для каждого, он появился и для нее. Она отдыхает сейчас где-нибудь.

Но не для его сына. И не для этого мужчины.

Я прижалась щекой к его груди, чтобы послушать, как бьется его сердце.

И впервые с тех пор как я знаю его, я понимаю, что это не так. Разве раньше я никогда не слышала, как бежит его кровь? Как стучит его сердце? Как я могла это не заметить?

Я смотрю на него вверх, чтобы поймать его взгляд, смотрящий вниз на меня, лежащую на его груди, с непостижимым выражением его глаз:

— Я не ел в последнее время.

— И твое сердце перестает биться?

— Иначе становится болезненно. Со временем я изменюсь.

— Чем ты питаешься? — спросила я осторожно.

— Не твое гребанное дело, — мягко ответил он.

Я киваю. Я могу с этим жить.

* * *

Здесь он движется по-другому. Не пытаясь что-то скрыть. Он ведет себя естественно, перемещаясь так, что кажется размытой полосой, словно гладкий шелк, бесшумно текущий по комнате. Если я забываю обратить внимание на то, где он находится, то теряю его из вида. Я обнаружила его прислонившимся к колонне — хотя думала, что он был за ней — со скрещенными руками, наблюдающего за мной.

Я изучаю его подземное логово. Не знаю, сколько он прожил, но явно, жил он всегда с шиком. Однажды он был наемником, в другое время, в другом месте, кто знает как давно. Ему нравились шикарные вещи тогда, и на сегодня его вкус остался неизменным.

Я обнаружила его кухню. Это мечта всех шеф-поваров гурманов — все из нержавеющей супер стали. Множество красивых шкафов из мрамора. До отказа заполненный холодильник и морозилка. За винный погреб не жалко и душу отдать. Пока я пожираю тарелку с сыром и хлебцами, я думаю, что он проводил здесь все те ночи, когда я тащилась вверх, в свою на четвертом-пятом этаже спальню и спала в одиночестве. Расхаживал ли он на этих этажах, готовил ли себе ужин или съедал все сырым, практиковался в темных искусствах, делал татуировки, катался ли в одной из своих машин? Он был так близко все это время. Здесь внизу, обнаженный на шелковых простынях. Это свело бы меня с ума, если бы я знала то, что знаю сейчас.

Он очищает манго, а я удивляюсь, как ему удалось достать фрукты в Дублине после падения стен. Он настолько спелый, что сок стекает по его пальцам и рукам. Я слизываю сок с его рук. Я толкаю его на спину и ем мякоть с его живота и ниже, после чего, в конечном счете, моя голая задница оказывается на холодной мраморной столешнице и он снова во мне, мои ноги обхватывают его бедра. Он смотрит вниз на меня, как будто запоминает мое лицо, смотрит, будто не может до конца поверить, что я здесь.

Я сижу на столешнице, пока он готовит мне омлет. Я голодна, и душой, и телом. Сжигаю калорий больше, чем съедаю.

Он готовит обнаженным. Я восхищаюсь его спиной, плечами и ногами. — Я нашла второе пророчество, — говорю я ему.

Он смеется. — Почему ты всегда так затягиваешь с рассказом о важных вещах?

— Можно подумать, ты разговорчив, — отвечаю я сухо.

Он ставит передо мной тарелку и вручает мне вилку. — Ешь.

Когда с едой покончено, я спрашиваю: — У тебя амулет, не так ли?

Он прикусывает язык зубами и улыбается мне во весь рот. Говоря этим: Я самый большой и крутейший сукин сын и все игрушки мои.

Мы возвращаемся в его спальню, и я достаю страницу из дневника Безумной Морри и карту Таро из моего кармана.

Он посмотрел на карту. — Где, ты говоришь ее получила?

— В Честере. Мне дал ее парень с мечтательными глазами.

— Кто?

— Красивый парень студенческого возраста, который бармен.

Он смешно задвигал головой, подобно змее, готовящейся к нападению. — Насколько красивый?

Я смотрю на него. Его взгляд холодный. Если вы хотите так жить, идите к черту из моего дома прямо сейчас, говорят его глаза.

— С тобой ему не сравниться, Бэрронс.

Он расслабляется. — Так кто он такой? Я видел его?

Я рассказываю, когда и где, описывая его, он выглядит озадаченным.

— Я никогда не видел этого юношу. Я видел пожилого мужчину с сильным ирландским акцентом разливающего напитки, когда приходил за тобой, но никого попадающего под эти приметы.

Я пожала плечами. — На данный момент слишком поздно для того, чтобы первое предсказание сработало. — Я протянула ему страницу. — Дэррок был убежден, что он единственный, кто может использовать амулет. Но я прочла его перевод, и он звучит так, как будто воспользоваться им можешь и ты и Дэйгис. Или вообще кто угодно.

Бэрронс забирает у меня пергамент и изучает его. — Почему он думал, что это именно он?

— Потому что сказано, он который не тот, кем он был. И что он раньше был Фэйри.

Он переворачивает пергамент, смотрит на перевод Дэррока, затем переворачивает обратно к пророчеству Безумной Морри.

— Дэррок не говорил на старо-ирландском, когда я обучал его и если, даже он и освоил его с тех пор, то выучил его не достаточно хорошо. Его перевод неверен. Это редкий диалект и нейтрален к полу. Тут говорится, один который обладал… или обитал.

— Это то, о чем говорилось в первом пророчестве.

Он посмотрел на меня, поднимая бровь. Мне потребовался момент, чтобы определить его выражение.

— Ты думаешь, что это я. — Так или иначе я не очень удивлена. Как будто некая моя часть всегда знала, что, в конце концов, все сведется к этому: я против Синсар Дабх, и победитель получает все. Словно это было предопределено судьбой. Я ненавижу судьбу. Я не верю в нее. К сожалению, думаю, что эта сука верит в меня.

Он перемещается к сейфу, спрятанному за картиной, и я вижу отражение мерцающего света свечи, от ускользнувшего от меня ранее амулета. Он темный в его руках. Но как только он подходит ко мне, амулет начинает слабо пульсировать.

Я потянулась к нему. От моего прикосновения он засветился. Он комфортно ощущается в моих руках. Я желала его с того момента, как впервые его увидела.

— Ты темная лошадка, Мак. Я знал это с самого начала. Эта штуковина думает, что ты герой. Так же, как думаю и я.

Почти комплимент. Я держу амулет в ладонях. Я знаю этот камень. Я проникаю внутрь, охочусь, ищу. Я так много узнала сегодня ночью, о нем, о себе. В этом месте я чувствую себя бесстрашной. Никто не дотронется до меня, никто не сможет мне навредить. Сейчас я ощущаю себя спокойней, чем за все последнее время. Если я смогу его использовать то, смогу найти заклинание разрушения для его сына. Я могу положить конец их страданиям.

Покажи мне правду, сказала я, и сбросила шоры[40]. Я перестаю пытаться навязать себя правде, чтобы видоизменить ее, и позволяю правде навязать себя мне. От чего я скрываюсь? Какие монстры преследуют меня, терпеливо ожидая, когда я наконец-то посмотрю на них.

Я закрываю глаза и открываю разум. Фрагменты забытых времен мелькают передо мной так быстро, что я вижу только размытые цветные пятна. Я верю, что мое сердце подскажет, когда мне идти и когда остановиться.

Медленно изображения становятся статичными, и я уже нахожусь в другом месте, другом времени. Все настолько реально, что я могу чувствовать поблизости пряный аромат роз.

Я люблю этот запах, потому что он напоминает о ней. Я держу розы повсюду. Я озираюсь.

Я нахожусь в лаборатории.

Круус ушел.

Я видел его уход.

Он любит меня, но себя он любит больше.

Я закончил четвертый амулет без него. Первые три были несовершенны. Этот единственный такой, каким я и хотел его сделать.

Весы балансируют между нами.

Она будет сверкать как бриллиант в ночном небе, как я. Великие, сочетаются с великими или вообще ни с кем.

Я отнесу его своей Возлюбленной сам.