Томас Гарди - Джуд незаметный

• Название: Джуд незаметный
• Автор: Томас Гарди
• Жанр: Классическая проза

Роман написан для взрослых людей человеком, который пытается бесхитростно поведать о муках и метаниях, насмешках и несчастьях, какие могут омрачить сильнейшее из чувств, ведомых человеку; откровенно рассказать о смертельной борьбе между плотью и духом и раскрыть трагедию неосуществленных замыслов.

---

Интересно, не это ли она хотела сказать ему с самого начала, подумал он. Они вернулись в комнату и больше не заговаривали об этом, а бабка была добра к Сью и сказала даже, что не всякая молодая жена проделала бы такое длинное путешествие только затем, чтобы повидать больную старуху. После обеда Сью собралась уезжать, Джуд сговорился с соседом, чтобы тот отвез ее в Элфредстон.

— Я провожу тебя до станции, если ты не возражаешь, — сказал он.

Но она не разрешила. Подъехал сосед в двуколке, и Джуд помог ей сесть, быть может, даже с излишней предупредительностью, так как она строго взглянула на него.

— Надеюсь, я могу навестить тебя как-нибудь, когда вернусь в Мелчестер? — отрывисто спросил он.

Она склонилась к нему и сказала мягко:

— Не надо, милый… пока что не надо. Мне кажется, у тебя неподходящее для этого настроение.

— Ну, что ж, — сказал Джуд. — Всего хорошего!

— Всего хорошего! — Она махнула ему рукой и уехала.

— Она права! Не надо! — прошептал он.

Этот вечер и последующие дни он всячески старался подавить в себе желание видеть ее и чуть ли не морил себя голодом, пытаясь постом угасить в себе страстное влечение к ней. Он перечитывал проповеди об умерщвлении плоти, а в истории церкви выискивал жизнеописания аскетов второго века. Перед его отъездом из Мэригрин в Мелчестер пришло письмо от Арабеллы. При виде этого письма в нем с новой силой вспыхнули угрызения совести, причем вовсе не из-за привязанности к Сью, а из-за мимолетной встречи, с Арабеллой.

На письме стоял штемпель Лондона, а не Кристминстера. Арабелла писала, что через несколько дней после того, как они расстались утром в Кристминстере, она, к своему изумлению, получила нежное письмо от своего австралийского мужа, бывшего содержателя гостиницы в Сиднее. Он приехал в Англию специально для того, чтобы разыскать её, купил, в Лэмбете трактир с правом торговать спиртными напитками и пригласил ее вести с ним дело, которое обещает быть весьма прибыльным, так как заведение расположено в очень удачном, густо населенном районе, жители которого питают пристрастие к джину, и доход уже достигает двухсот фунтов в месяц, причем его легко удвоить.

Он писал еще, что очень любит ее, и умолял сообщить, где она живет, и так как поводом к их разлуке послужила пустячная размолвка, а ее работа в Кристминстере была временной, она тут же и поехала к нему, как он просил. Она не может отделаться от чувства, что принадлежит больше ему, чем Джуду, потому что прожила с ним в законном браке гораздо дольше. Прощаясь с Джудом, она не питает к нему зла и верит, что он не донесет на нее, не подведет ее, слабую женщину, и не погубит как раз теперь, когда ей подвернулся случай поправить свои дела и зажить, как подобает порядочным людям.

X

Джуд вернулся в Мелчестер, так как город этот имел то сомнительное преимущество, что находился всего в двенадцати с половиною милях от места, где поселилась Сью. Сначала, чтобы быть поближе к ней, он вообще не хотел перебираться на юг, но Кристминстер стал ему невыносим, к тому же незначительное расстояние между Шестоном и Мелчестером сулило ему торжество победы над лукавым в близком бою — победы, какой намеренна искали пастыри и девственницы эпохи ранней церкви, когда, презрев трусливое бегство от соблазна, безнаказанно делили одну спальню. Только Джуду почему-то не вспомнилось лаконичное утверждение историка, что при подобных обстоятельствах "оскорбленная природа иногда силой отстаивала свои права".

Сознавая, что в последнее время его целеустремленность и преданность делу подвергались серьезном испытаниям, Джуд с лихорадочным отчаяньем вернулся к своим богословским занятиям. Душу его смущала любовь к Сью, но еще больший грех виделся ему в том, что он провел двенадцать часов с Арабеллой, хотя она лишь позднее призналась ему в том, что завела себе мужа в Сиднее. Он искренне верил, что поборол в себе тягу к вину; впрочем, верно и то, что он никогда не пил ради удовольствия, а лишь от нестерпимой душевной муки. И все же он с грустью сознавал, что страстность его натуры не позволит ему стать хорошим священником; оставалось уповать на одно — что в постоянной внутренней борьбе между плотью и духом победа не всегда будет за первой.

Кроме чтения богословских книг, он пристрастился еще к церковной музыке и, расширив свои скудные познания в нотной, грамоте, научился сносно петь по нотам. Милях в двух от Мелчестера была реставрированная деревенская церковь, Джуд ставил в ней когда-то новые колонны и капители и по этому случаю знал органиста. В результате этого знакомства его приняли в хор петь басовые партии.

Каждое воскресенье он дважды отправлялся в эту церковь, а иногда ходил туда и в будни. Как-то вечером на страстной неделе хор собрался на спевку, чтобы разучить к пасхе новый гимн, написанный, как ему сказали, одним уэссекским композитором. Музыка гимна была удивительно волнующей. По мере того как они повторяли, его снова, и снова, музыка все больше захватывала Джуда и в конце концов привела в сильнейшее душевное волнение.

После репетиции он подошел к органисту с расспросами. Партитура гимна была написана от руки, сверху стояло имя композитора и название — "У подножия креста".

— Да, — ответил ему органист, — он из здешних мест. По профессии музыкант, живет в Кеннетбридже, по дороге отсюда в Кристминстер. Викарий его знает. Он рос и воспитывался в кристминстерских традициях, этим и объясняются достоинства гимна. Кажется, он играет там в большой церкви и руководит церковным хором. Временами он бывает в Мелчестере, как-то он даже добивался места органиста в соборе, когда была вакансия. На пасху его гимн будет исполняться повсюду.

По дороге домой, напевая мотив гимна, Джуд размышлял о его создателе и причинах, побудивших композитора написать его. Как тонко должен чувствовать этот человек! Хорошо бы познакомиться с ним сейчас, когда сам он, Джуд, истерзан историей со Сью и Арабеллой и когда совесть его смущена ложностью собственного положения. "Вот он бы понял, как мне трудно!" — думал порывистый Джуд. Если и есть на свете человек, которому можно поверить свои невзгоды, так это именно автор гимна, ибо он, наверное, изведал и муки и волнения, и тоску.

Короче говоря, как ни худо обстояло у него со временем и деньгами, Джуд Фаули, словно ребенок, каким он, собственно, и был, решил отправиться в ближайшее воскресенье в Кеннетбридж и в назначенный день выехал туда чуть свет, так как до города надо было добираться с несколькими пересадками. К полудню он прибыл на место и, перейдя мост, очутился в причудливом старинном городе, там он спросил, где живет композитор.

Ему описали красный кирпичный дом, он увидит его, пройдя чуть дальше вперед. И добавили, что хозяин всего пять минут, как прошел по улице.

— В какую сторону? — поспешно спросил Джуд.

— Из церкви прямо домой.

Джуд пошел быстрее и вскоре увидел впереди человека в черном сюртуке и черной фетровой шляпе с опущенными полями. Джуд прибавил шагу. "Алчущая душа в погоне за сытой! — думал он. — Я непременно должен говорить с этим человеком!"

Однако ему не удалось нагнать композитора на улице; тот вошел в дом, и тут возник вопрос, подходящее ли сейчас время для визита. Как бы там ни было Джуд решил нанести визит немедленно, раз уж он приехал сюда, так как обратный путь слишком долог и ждать до вечера он не мог. Композитор, наверное, великодушный человек и простит ему такое отступление от приличий, а может, и окажется добрым советчиком в трудном случае, когда запретная земная страсть коварно проникла в сердце через врата, раскрытые для религии.

Итак, Джуд позвонил, его впустили.

Композитор тотчас вышел к нему, и Джуд, благодаря приличному костюму, привлекательности и хорошим манерам, был принят благосклонно. Тем не менее он почувствовал, что объяснить цель своего прихода будет несколько затруднительно.

— Я пою в хоре, в небольшой церкви близ Мелчестера, — начал он. — На этой неделе мы разучивали гимн "У подножия креста", который, как я узнал, написан вами, сэр.

— Да, эта я написал его примерно год тому назад.

— Мне он очень нравится. Это необыкновенно красиво!

— Да, да… многие так говорят. На нем можно было бы неплохо заработать, если б удалось его издать. А вместе с ним и другие мои произведения. Мне бы очень хотелось, чтобы они вышли в свет, до сегодняшнего дня они не принесли; мне и пяти фунтов. Ох, уж эти господа издатели — они норовят приобрести право на издание произведений таких безвестных композиторов, как я, за сумму чуть ли не меньшую, чем приличная копия партитуры. Гимн, о котором вы говорите, я разослал своим друзьям здесь и в Мелчестере, и теперь его хоть изредка будут исполнять. Но музыка — плохой кормилец, и я собираюсь оставить это пело. В наше время, если хочешь зарабатывать деньги, надо заниматься коммерцией. Винная торговля — вот о чем я подумываю. А это мой прейскурант, он еще не отпечатан, но вы можете взять экземпляр.