Хаген Альварсон - Девятый Замок

• Название: Девятый Замок
• Автор: Хаген Альварсон
• Жанр: Фэнтези

---

Всеотец прищурил единственное око, подивившись смелости женщины:

— Мало кто из смертных требовал от меня награды, и никто — избавления. Асмунд Ардагрсон был достойным воином, но ты не хуже, Эльвинг Дочь Ярла! Будь по-твоему.

Тогда Эрлинг повелел своему ворону бросить Кольцо в Бездну Миров. И сказал, что Кольцо не вернётся, пока не пробьет Час Гибели…"

Завершив сагу Кольца, Борин перевел дух — и, поскольку путь предстоял еще немалый, повел речь дальше. Рассказал прядь о Хёльтуре Высоком Доме, и о Горме Седобородом, и о Троре-Праотце. О волшебном корабле Скидбладнире, что сам ловит ветер в парус, и его создателе, Нарви Корабеле, и о его бессменном кормчем Фрейви Альбатросе. Единственном, кто смог выстоять в бою с Кораблем Мёртвых. Обречённом вечно стремиться за виднокрай. О тролле-обжоре Троллебанне, что съел у одного хозяина целую корову, а потом, чтобы восполнить ущерб, забросал камнями его злых соседей, отчего у хозяина прибавилось земли и скота. Об Эльмаре Властителе Альвов, великом мастере, и его страшной мести богу грозы. О Маркенвальде-ётуне, что валит лес в час зимней грозы и меняет людям сердца на холодное золото. О курице, что ходила мир спасать. О кракене Ледового моря, что топит корабли, и Хёгни сыне Альвара, что ушёл на охоту за кракеном, да вместе с ним и сгинул. Об Эгиле-охотнике и его возлюбленной валькирье Сваве. О тролле-фоссегриме, что учит играть на скрипке, кромсая смычком пальцы.

И о многом, многом другом поведал Борин призракам перевала. Ибо путь его был долог.

Сверкало проклятое Кольцо. Трубил в рог Хёймдалль, возвещая гибель богов, сзывая героев на битву. Хёльтур смеялся в лицо небу, ветру и снегу. Горм Харбард потешался над Тором сыном Трора, и хохотали волны реки, что их разделяла. Сквозь туман и шторма шёл упрямый струг Скидбладнир, и Море искрилось в глазах Фрейви Альбатроса. Жадные люди гнали Троллебанне со своего праздника. Злорадствовал Эльмар, глядя, как Тэор по незнанию убивает своего сына. Холодным шёпотом бездны загадывал загадки древний кракен. Звучала печальная скрипка фоссегрима.

А где-то далеко, за пеленой мёртвых туч, алело драгоценное солнце, жаркое, прекрасное и такое родное!

И таяли чары Змеиных Зубов. Призраки, в чьих глазах застыло чёрное сияние пустоши, не могли выдержать слов Борина и огневеющих взглядов героев. Призраки стонали, плакали и уходили в землю, в камни, в скалы, и умолкали их голоса.

Борин заметил свою матушку Асвейг, но решил, что ему просто показалось.

А Тор увидел своего младшего сына Торина Кирку, хоть он и погиб не в этих горах. Увидел — и просто безмолвно кивнул. Но в его древних глазах крошился серый гранит. Торин кивнул отцу в ответ — и растаял.

И Тор позволил себе облегчённо вздохнуть.

А затем ветер завертелся, закружился соколом — и разметал противный туман, разрывая колдовской покров, расплетая горные тропы. Двое — дед и внук, живая легенда и юный хранитель легенд — гордо ступили на вершину. От высоты захватывало дух. А покорённые горы пристыжёно расстилались под ногами. Зубы Дракона были повержены во прах. То, что не удалось самому Тэору Громовержцу, сделал маленький Борин из рода Хёльтура.

— А и верно, не слишком высоко, — заметил внук хрипло.

— Славно, что ты это увидел, — засмеялся Тор.

И они пошли вниз.

Борин снова говорил, путая героев и сказки, сочиняя по ходу повести что-то своё. Но речь его становилась всё ярче, ритмичнее, живее. Она завораживала. Словно пламя восхода, словно бурные волны, словно музыка сердца. Даже ворчун Тор это чувствовал. Ему хотелось смеяться и плакать.

Злую шутку сыграли с ним горы.

* * *

Они стояли на тракте, что вёл в пещеру Медноголового.

— Хо-хо, — сказал, ухмыляясь, Тор. — Давно мне никто не делал таких достойных подарков, как ты, внук мой! Знать, выйдет толк…

— Не ты ли говорил, что достойные должны приносить друг другу дары?

— Пойдём, хитрец!

И они застучали подкованными подошвами башмаков, радуясь каждый своим мыслям. Горы открыли сердце внука своим ветрам, превратили безусого мальчишку в юного скальда. Тор радовался его свету и огню, но его безмерно печалило, что некому в роду Высокого Дома продолжить его дело.

4

Асфель почти не удивился, увидев Тора в обществе внука. Королевский посланник выехал на несколько дней раньше, потому они встретились на тракте к пещере Медноголового. Асфель о той пещере не знал. Он просто подъехал поприветствовать старика.

— Я гляжу, ты недолго собирался, мастер Тор! — слезая с коня, сказал Асфель.

— Я выполняю обещанное, — сухо ответил сын Хрофта, и добавил с ухмылкой, — жаль, однако, что ты не пошёл с нами через Драккетар!

Асфель улыбнулся, но как-то неуверенно, смутно. Так он улыбался тем, кто шутил о мертвецах, демонах и чернокнижии. Кто веселился на похоронах.

— А что, изволь спросить, было весело?

— О, весьма. Подтвердилась твоя похвала этому разбойнику.

— Вот уж не знаю, радоваться иль нет, — усмехнулся Асфель. — Тебе, мастер Тор, не слишком пришлась по нраву та похвала, как мне помнится.

— Ты — честный человек, — пожал плечами Тор. — Я тоже честный, потому скажу, чтоб все знали: я принимаю решение, которое примет мой внук. А впрочем, пока это всё досужие разговоры…

— А ты что скажешь? — спросил Борина посланник.

"Разбойник" раскраснелся от смущения, растерялся и брякнул первое, что пришло на язык:

— Господин Асфель, а пойдемте с нами! К Медноголовому!

Асфель посмотрел на Борина… потом — на его деда… потом — снова на Борина… Он видел смех, что расцветал на их губах. Сколь смешон был он, Асфель Стерман, незаменимый человек Его Величества Аэдгара, короля Алмара, в своей подозрительности и своём неверии. Его не разыгрывали. Видно, Медноголовый был не только сказкой. Эти двое, что прошли по горам чёрного солнца, по тропе призраков, через перевал мёртвых, — они звали его, чужака, в легенду.

Асфель был скверным помощником королю.

Он согласился.

Впрочем, тут надобно сказать, что легенда его обманула — как и прочих.

* * *

Подземелье освещалось бледными холодными огнями и зеркалами. Тор посмеивался в бороду, глядя на своего внука и королевского посла. Оба, с одинаковыми глазами, восхищенно пялились на мир вокруг, переглядывались, и были похожи, точно двое ребятишек. Для старика, впрочем, так и было.

Медноголовый оказался длинным змеем, местами ржавым, с облезшей краской. Голова его тускло алела во тьме, а глаза — два огромных шара, собранные из самоцветов — мерцали, как далекие звезды. Он не спрашивал, куда доставить путников. Не спрашивал, зачем тут человек из народа Верольд. Он просто широко разинул пасть и проглотил троих. Борину было очень его жаль. Это была печальная сказка. Первая в его жизни.

Но, конечно, не последняя.

Потом была тьма, озаряемая лишь подземными огнями. Медноголовый шёл поначалу с диким грохотом. Затем грохот стал свистом. А далее исчезли все звуки, все отсветы, и дракон прошёл сквозь толщу Подземного мира. Асфель иногда жалел, что шагнул в пасть Медноголового. Он так и не смог согреться — ведь холод Подземелья не для людей Верольд. Огонь его взора приугас, а сердце исполнилось мудрости.

А Борину всё было в диковинку. Он, конечно, тоже сильно испугался, но виду не подал. А после уже и забыл о том. Ибо перед ним был Верольд, Верланд, Страна Чужаков, их мир.

Мир, где почти нет гор, и простор не скован утёсами да склонами, не разрезан изломом скал и хребтов, не ограничен потолком пещеры. Этот мир простирался от одного края неба — и до другого. Небо же было бескрайним, земля — мягкой, ровной и удивительно тёплой. Земля пахла тысячами запахов, и хоть не все они были приятными, Борин всё равно совал нос куда ни попадя.

В горах из живности были только ослы, овцы и козы — здесь же ещё и коровы, лошади, розовые свиньи. Деревья тоже были другими, и птицы, и сам воздух был совсем иным. Если мир народа Двергар уходил вниз, под землю, то мир Верольд, наоборот, тянулся ввысь. Даже люди тут были высокие, вдвое выше дедушки Тора, и какие-то узкие, тощие. Странное дело, но далеко не все носили бороды. Асфель — не носил. Наверное, подумал Борин, это от того, что Асфель служит у короля. Если в этом мире всё наоборот, значит, королевские люди должны бриться наголо. А вот в Белогорье люди ярлов необычайно ценили бороды.

* * *

— Лучше будет, — строго сказал дед, — если ты не станешь разгуливать по городу сам. По началу, во всяком случае.

— Я не маленький! — обиделся Борин. — Не потеряюсь!

— Ты-то уж конечно не маленький, — мрачно молвил Тор. — Зато горожане — маленькие. Хочешь, внук мой, быть ходячей диковинкой? Хочешь, чтобы они тыкали в тебя пальцами и кричали: "Ой, глядите, гномик! Настоящий гномик!"? Не так уж часто им доводится нас видеть. Как и нам — их. Тут, в Даэлоре, конечно, живут наши соплеменники, но не так чтобы много.