Роджер Малиссон - Последняя жертва

• Название: Последняя жертва
• Автор: Роджер Малиссон
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1994
• ISBN: 5-7905-0164-8

Некая миссис Кроторн, предлагает смертельно больному скульптору Шригли Браерсу, полнокровную жизнь и бесконечное творческое вдохновение. Но какую цену придется заплатить Браерсу за излечение?

---

Роджер Малиссон Последняя жертва

Кэб со стуком остановился около ярко освещенного дома Мастерсонов на Кенсингтон-сквер. Из экипажа вышел высокий, болезненно худой молодой человек, заплатил кэбмену и зашагал к дому, прикрыв половину лица шарфом от удушливого тумана.

Гулкий кашель возвестил о появлении Шригли Браерса, когда он вошел в отделанную плюшем гостиную. Он поздоровался с крупнотелой экспансивной хозяйкой со сдерживаемой раздражительностью инвалида с детства и взял предложенный ему бокал хереса, кивком головы приветствуя нескольких знакомых в другом конце комнаты.

Генерал Мастерсон засеменил ему навстречу, более чем когда-либо напоминая испуганного кролика в сильно тяготившей его роли хозяина. Миссис Мастерсон была хорошо известна своими скучными зваными обедами.

— Шригли, старик, очень мило с твоей стороны, что ты пришел! Позволь представить тебе Синтию Хардинг, дочь Лестера Хардинга, которого ты хорошо знаешь.

— Потом, Мастерсон.

Вырвавшийся из измученных легких Шригли кашель сотряс его щуплое тело, и он отвернулся, прикрыв рот платком, столь же белым, как его лицо. Он уже видел эту особу, крепкую деревенскую девушку с пышными волосами, словно впервые выехавшую в свет; теперь он посмотрел на нее усталыми глазами, в которых светилась похоть импотента.

Гул светской беседы нарастал по мере прибытия все новых гостей. «Общество не впечатляющее», — подумал Шригли, угрюмо потягивая вино из бокала. Все же это было лучше, чем обедать в клубе в полном одиночестве или сидя в своей мастерской, кусать локти из-за неосуществленных замыслов.

— Как дела, мой дорогой друг? — Оскар Уайльд положил свою полную руку на костлявое плечо Шригли. — Я видел одну из твоих вещей вчера на выставке. Великолепно, мой мальчик, великолепно.

Шригли мгновенно просиял. С Уайльдом вечер обещал быть не столь скучным, как он боялся. Кроме того, комплимент польстил его самолюбию. Будучи чрезмерно чувствительным к любой критике, он уважал мнение эстета.

— Спасибо, Оскар. Ваш вкус, как всегда, безупречен.

Добродушно улыбаясь в ответ на скрытый укол, Уайльд подтолкнул своего собеседника вперед.

— Могу ли представить вам Робина Смит-Харли из Оксфорда? А это Шригли Браерс, скульптор, чья слава умножается вместе с его творениями.

— Очень приятно, — фатоватый, статный молодой человек слабо пожал руку Шригли и задал из вежливости несколько вопросов о его работе.

Шригли был рад, когда всех пригласили к столу.

Как обычно, Уайльд приковывал внимание присутствующих занимательными разговорами, Шригли слушал его с удовольствием, вертя в руках столовый прибор и время от времени мучительно кашляя.

Мисс Хардинг сочувственно нагнулась над столом в его сторону.

— Этот лондонский туман и у меня вызывает кашель, — объявила она, явно находясь в счастливом неведении о том, что Шригли давно болел туберкулезом.

— Но мне кажется, он ужасно романтичен, как вы полагаете?

— Этот клубящийся туман, он такой., такой…

— Банальный? — подсказал Оскар.

— Ах, что вы, мистер Уайльд!

Шригли усмехнулся и отодвинул тарелку.

— Мне советуют поехать в Сорренто, чтобы сменить климат.

Со стороны Робина Смит-Харли послышался протестующий пискливый возглас.

— Нет, нет, вам нельзя ехать в Сорренто. — Он нетерпеливо наклонился вперед, лицо его горело от вина. — Там вы можете встретить мою тетку, ужасную миссис Пембертон. Вы уже знакомы с ней, Оскар, она просто отвратительна. Она каждый раз говорит, что у меня слишком маленький подбородок.

— Может быть, вы позаимствуете один у нее?

Свет ярко играл на хрустале и серебре; вино согрело Шригли. Оскар начал читать мягким голосом один из своих рассказов. Эту историю Шригли уже слышал, поэтому он откинулся на спинку кресла, убаюкиваемый гармоничным интерьером и глубоким ласковым голосом. Измученный болезнью, он задремал, и его осунувшееся лицо было таким же бледным, как гардения у него в петлице.

Никто не придал значения тому, что гость заснул в своем кресле; даже простодушная Синтия Хардинг почувствовала, что скульптору осталось жить недолго. Обед закончился, и мужчины в одиночестве принялись за бренди и сигары, разговаривая вполголоса. Они не будили его, пока не настало время присоединиться к дамам в гостиной.

— А следующей зимой я собираюсь немного полазить по Швейцарским Альпам. Чертовски забавно, доложу я вам, — серьезный разговор на спортивные темы составлял одну из радостей жизни Кристофера Хардинга.

Шригли качнул головой и безразлично посмотрел вокруг себя, ища предлог, чтобы, отделаться от него. В другом конце комнаты стояла странная молодая женщина и в упор глядела на него. Ее неотрывный бесстрастный взгляд нервировал его.

— Кто это там, у камина? — перебил он.

— Что?.. А, это Амелия Кроторн. Разве вы ее не заметили за столом? Весьма странная особа. Увлекается древними религиями и устраивает спиритические сеансы или что-то в этом роде. — Хардинг пожал плечами. — Довольно отвратительные, насколько мне известно. Ума не приложу, почему она здесь. Я не рассказывал вам о скачках, где я..

— Я бы хотел с ней познакомиться, — Шригли резко поднялся. — Не будете ли вы так добры представить меня?

Было ли это просто желание избавиться от скуки или неотразимый темный взгляд Амелии Кроторн потянул его в другой конец комнаты. Шригли так и не понял.

Она стояла в стороне от людей, крепко сложенная женщина лет тридцати-сорока, в зеленом платье с глубоким вырезом, подчеркивавшем ее широкие плечи. У нее были грубые черты лица и некрасивая кожа, но узкие глаза в морщинках, неотрывно глядевшие на скульптора, были обворожительны. И хотя она не была похожа на аристократку, алмазы, блестевшие у нее на пальцах и запястьях, говорили о значительном состоянии.

Остаток вечера прошел как сон. Потом он смог вспомнить лишь немногое из их беседы, кроме ощущения, что он знает Амелию Кроторн много лет, и договоренности о визите к ней на следующий день.

Гости разъезжались. После ярко освещенного натопленного дома Шригли очутился в пронизывающем холодом тумане. Несмотря на это, он не стал брать кэб, а предпочел идти по морозу пешком до своей студии в Челси. Не чувствуя охватывающей его холодной сырости, он вспоминал слова женщины, сказанные на прощание.

— Смерть можно победить, мистер Браерс. Если вы сделаете выбор, то будете жить.

Загадочные слова, зловещая манера говорить бросили его в дрожь, когда он вспомнил об этом. Но что-то еще сделало его походку более легкой и сняло камень с сердца; это «что-то» было подобно лучу надежды.

Следы тумана рассеялись, когда на другой день Шригли Браерс вышел из своей студии и направился к дому миссис Кроторн.

Бодрящее декабрьское утро было свежо от легкого морозца, и он опять решил не нанимать кэб, а пройти пешком хотя бы часть пути до ее дома в Белгравии Он сознавал, что это неразумно, что он переоценивает свои ограниченные силы и их может не хватить до конца дня; но у него было жгучее желание потратить всю энергию, которой он обладал. Прошедшая ночь была тяжелой. Он почти не сомкнул глаз, покрывая носовые платки малиновыми пятнами, когда кашлял, и мучительно ожидая утра.

Его время было на исходе. По иронии судьбы, он умрет в самом расцвете своего таланта художника. Зайдя в Кенсингтонские сады, он стоял среди голых деревьев, сквозь кроны которых бледное солнце пробивалось на белесую траву, и думал, что отдаст весь свой талант до последней капли в обмен на еще несколько лет жизни.

Когда он подошел к дому Амелии Кроторн, силы его были на исходе. Его провели в гостиную, со вкусом меблированную, но занавешенную темными и тяжелыми зелеными бархатными шторами. На стене висел в рамке шаловливый рисунок Бердсли, а на столе из красного дерева, к удивлению Шригли, стояла его собственная скульптура.

— Я ждала вас, мистер Браерс.

Он встал, чтобы поприветствовать хозяйку, выглядевшую старше в бледном дневном свете. Она опять была одета в зеленое и опять привнесла с собой в комнату легкое ощущение нереальности происходящего. Шригли приписал это ее глазам, обладавшим гипнотическим воздействием, когда они в упор смотрели на него. Они были карими и пустыми, а голос — монотонным.

Шригли стало неуютно, он заерзал в кресле и ослабил узел галстука. Внезапно он ощутил, что держит руку женщины, украшенную драгоценностями.

— Верования древних, — говорила Амелия Кроторн, — намного сильнее наших… христианские праздники основаны на языческих ритуалах… например, жертвоприношения… разве вы не присоединитесь к нам?

Шригли отрывисто засмеялся.

— Я не хочу обижать ваших религиозных чувств, мадам, но, хоть и не притворяюсь убежденным атеистом, все же не могу сказать, что когда-либо обретал утешение в религии.