Алексей Кудашев - Ледяной остров (в сокращении)

• Название: Ледяной остров (в сокращении)
• Автор: Алексей Кудашев
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Садитесь и знакомьтесь,- Винокуров подвинул полученные документы своему помощнику.

Вот уже второй месяц дело о покушении на Кириллову не давало покоя Винокурову. Клубок не удавалось распутать.

До покушения на Кириллову не смогли напасть и на след преступников, пытавшихся проникнуть в квартиру Трофимова. Однако при обыске в доме Плужникова был найден изорванный светло-серый костюм с пятнами крови. Клок серой материи, обнаруженный Мамедовым, принадлежал этому костюму. Несомненно, что одно преступление было связано с другим. Но кто второй преступник, оставалось неясным.

Вначале Винокурову казалось, что покушение на Кириллову совершил тот же Плужников. Между разговором консула Кларка с Краузе, который случайно подслушал Трофимов, и нападением на Кириллову прошло очень мало времени, и капитану представлялось, что именно Краузе мог совершить преступление. Значит, Краузе и Плужников - одно и то же лицо. Но чем больше Винокуров размышлял, сопоставляя все новые и новые факты, тем слабее становилась эта уверенность. По-видимому, Краузе существовал помимо Плужникова, скрываясь под чужой фамилией.

Из головы капитана не выходил случай странного покушения на Байрамова в лощине перед Белыми камнями. Найденная в траве гильза была от бесшумного пистолета. Плужников же застрелился из немецкого Вальтера. Другого оружия у него в доме не оказалось. Правда, Плужников, удирая от Байрамова, мог потерять по дороге или спрятать имевшееся при нем оружие. Но какой смысл ему было после покушения на Кириллову и привода домой бежать в эту лощину, а потом возвращаться снова?

Скорей предположить другое: на Кириллову покушался Краузе, связанный с Плужниковым. После покушения он зашел к Плужникову и оставил у него до поры до времени похищенную ампулу, а сам окольными путями направился в Приморск. Консульской машиной он уже не мог воспользоваться.

А на Байрамова он наткнулся случайно и принял его за одного из наших людей, устроивших, по его мнению, засаду. Что же ему оставалось делать, как не выстрелить первому? Это был его промах в прямом и переносном смысле. Да, надо искать Краузе...

Когда Мамедов прочитал оба документа, Винокуров спросил:

- Ну?

- Я же говорил, товарищ капитан, что похищение аппарата - это дело рук Плужникова. У нас не было уверенности в непосредственной связи этого прохвоста с консулом. Теперь видите...

- Не совсем.

- Как не совсем? В плен он попал не раненым? Нет. Значит, он сдался добровольно. Его не расстреляли, не отправили в какой-нибудь Дахау. Почему? Значит, он чем-то доказал свою преданность гитлеровцам. Совершил какую-то пакость, предательство. Затем он служил немцам усердно. А потом они его решили сберечь. Направили в лагерь, который должны были захватить союзники.

Возможно, он даже сам пожелал попасть в один из западных лагерей, боясь возвращения в Советский Союз. Тем более, что у него в Америке живут отец и братья - белоэмигранты. И вот то, что он хотел, сбылось. Он в американском лагере. К нему приехали его престарелый отец и брат-люди, насколько нам известно, довольно состоятельные. И все же он к ним не уехал. Его репатриировали. Надо полагать, американцам была известна его преданная служба у немцев. Поэтому, отправляя его в Советский Союз, они знали, что он целиком в их руках. Возможно, что они до поры до времени его не использовали. Но вот такой случай настал, и его заставили сделать еще одну пакость.

- Значит, вы считаете, что Краузе и Плужников-одно и то же лицо?

- А как же иначе? Это его агентурная немецкая кличка. Американцы, в руках которых он очутился, оставили за ним это имя. Оно лучше всякой цепи связывало с ними предателя.

- А кто же второй, который пытался проникнуть в квартиру Трофимова? А кто стрелял в Байрамова?

- Да, второй...

Винокуров с сомнением покачал головой:

- Давайте проследим за событиями того злосчастного дня.

В двадцать два часа консул Джон Кларк выехал из Приморска по дороге, ведущей в Белые камни. В это же время на побережье, где шоссе выходит к морю, в двадцать три часа Трофимов слышал разговор двух людей на английском языке Краузе с кем-то. Предположим, что это были консул и Плужников, он же Краузе. Через двадцать минут консульская машина прошла через Белые камни, а еще через десять минут было совершено нападение на Кириллову. Преступником мог быть Плужников, сошедший с консульской машины перед Белыми камнями. Свет в квартире Плужникова в тот вечер не зажигался. Могло быть, что после совершенного преступления Плужников пришел домой. И возможно, что именно, он чтобы не быть никем замеченным, вошел к себе в квартиру необычным путем-через окно с задней стороны дома.

Вот те соображения, которые разрешают думать, что преступление совершено одним Плужниковым, не считая предполагаемого участия консула Кларка.

Но прочие улики говорят, что преступление совершено другим человеком в сообщничестве с Плужниковым; причем возможно, что сообщничество Плужникова свелось лишь к укрытию похищенного аппарата.

До последнего времени я так же, как и вы, был склонен думать, что Краузе и Плужников-одно лицо. Но сейчас сомневаюсь в этом. Среди немецких шпионов второй мировой войны был один Курт Краузе. Матерый шпион-диверсант. Ею родственники, очень состоятельные люди, жили под Лейпцигом. Как нам стало впоследствии известно, осенью 1944 гола родственники Краузе получили извещение о его смерти на восточном фронте. Известно также, что в списках гитлеровской агентуры за границей, попавших в 1945 году в руки американцев, имеется фамилия Краузе. И я думаю, что Краузе жив. Всем известен шаблонный метод немецко-фашистской разведки маскировать своих агентов, объявив об их смерти. С другой стороны, немцы, а тем более американцы, если они и использовали Плужникова в качестве агента, вряд ли дали бы ему имя Краузе.

- Значит, вы, товарищ капитан, считаете, что в разговоре, который невольно подслушал Трофимов, участвовал настоящий Краузе?

- Возможно. Но только не Плужников. В разговоре, который услышал Трофимов, речь шла о каком-то инженере. Этот инженер был назван трусом. Речь могла идти о Плужникове. Правда, все это также только логические построения, а они не всегда приводят к правильным выводам. Мне кажется, следует искать Курта Краузе и других его сообщников, если они есть.

- Хорошо, будем искать.

- Да, кстати, как Кириллова? Вы с ней разговаривали?

- Вчера был в больнице. Она еще очень слаба, но ее можно считать поправившейся. Она ничего не знает.

Винокуров, проводив взглядом своего помощника, достал из сейфа синюю папку, аккуратно закрыл сейф, снова сел за стол и стал внимательно изучать содержимое папки, время от времени делая пометки в настольном блокноте. Он подолгу задумывался, доставал другие дела, перелистывал их слежавшиеся страницы.

Нелегко было найти диверсанта среди жителей этого большого, шумного города. А если он жил в другом городе, то еще трудней.

И все-таки никуда вы не спрячетесь от нас, господин Краузе, найдем.

Винокуров, прочитав последний документ в папке, посмотрел в окно на голубевший рассвет.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

- Хочу, Алексей Петрович, порадовать вас первыми результатами нашей работы,-говорил Дубравин, поймав Трофимова в коридоре.-Идемте ко мне.

Трофимову было очень некогда, с минуты на минуту он ждал прихода Сорокина, с которым собирался немедленно вылететь в отряд Королева. Но, видя приподнятое настроение Дубравина, Алексей Петрович не стал расстраивать старика отказом.

- Хорошо, Николай Дмитриевич. Только у меня мало времени.

- Да я вас не задержу. И вы не пожалеете.

"Да, старик, должно быть, чем-то порадует,"- подумал Трофимов, глядя на сияющее лицо профессора. Алексей Петрович все эти месяцы совместной работы с Дубравиным не переставал восторгаться необычайной бодростью и духовной молодостью старого геолога, который с юношеским задором занимался изучением геологии морского дна. Он всегда торопил разведчиков, требовал ускорения работы; не давал покоя лаборатории, настаивал на немедленной обработке доставляемых разведчиками материалов: образцов пород, фауны, пластовых вод.

Казалось, старый геолог спешил жить, стараясь сделать за оставшиеся годы как можно больше хороших дел...

Погода путала расчеты Дубравина. Частые штормы мешали работе отрядов морской разведки, вынуждали их возвращаться в Приморск. В такие дни Николай Дмитриевич был мрачен и раздражителен. Но зато когда удавалось успешно закончить очередной этап разведки и нанести на карту новое месторождение, он ходил веселый, помолодевший. В такие дни он заражал своим энтузиазмом работавших у него геологов, геофизиков, и они согласны были трудиться круглые сутки. Пропустив в дверь Трофимова, Дубравин тут же обогнал его, торопливо подошел к зашторенной стене и потянул за шнур. Шелковая портьера раздвинулась, и перед Трофимовым открылась геологическая карта морского дна с нанесенными на нее вновь открытыми нефтяными месторождениями.