Дафна дю Морье - Замок Дор

• Название: Замок Дор
• Автор: Дафна дю Морье
• Издательство: Амфопа
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-01115-9

Волшебное, невыразимо прекрасное воссоздание легенды о Тристане и Изольде, но уже в обстановке Корнуолла девятнадцатого века.

---

— Итак, мы договорились, — заключила она. — Место, где прячется Амиот, — секрет, известный только нам троим. А теперь — что, если вам вернуться в Лантиэн — не спеша, с очень естественным видом, — а я бы пока пополнила запасы нашего… нашего пленника?

Позже дети решили, что это очень здорово — делить секрет с миссис Льюворн. Ведь она взрослая и замужем, и, разумеется, она знает, что делает. Она никогда бы не предложила хранить что-то в секрете, если бы в этом было нечто дурное.

— Не забыть бы нашу чернику, — сказала Мэри. — Там, внизу, у залива, целая корзинка.

— Надо отдать четверть ягод Амиоту, — добавил Джонни. — Если мы отдадим больше, мама что-нибудь заподозрит или обвинит нас в том, что мы съели чернику сами.

Они вернулись на берег, на этот раз крадучись, обмениваясь взглядами, как заговорщики. Радость от того, что они нашли Амиота, теперь несколько померкла из-за тревоги. Секрет был захватывающим, но в то же время лег на них тяжким бременем. Даже великолепный день слегка утратил свое сияние; на западе собирались облака, предсказывавшие перемену погоды. Стая черноголовых чаек, предвестников осени, поднялась с песчаной отмели и с тревожным и пронзительным криком понеслась над берегом вниз по течению. Одинокая цапля, которая спокойно отыскивала себе пропитание, тоже забеспокоилась и, захлопав крыльями, пустилась следом за чайками.

Амиота не было видно, но Линнет, бросив взгляд в сторону разрушенного дома с зияющим дверным проемом, улыбнулась и сказала:

— Вам бы лучше пойти домой, дети. Я позабочусь о нем.

Взмахнув рукой, она отвернулась, как бы отпуская их. Джонни с Мэри молча взяли корзину с черникой и, не оглядываясь, направились к лесу.

Они прошли несколько сотен ярдов, и вдруг Джонни остановился:

— Мы же забыли дать Амиоту ягод! — Он указал на корзину. — Мне сбегать?

Мэри покачала головой.

— Мы им не нужны, — ответила она коротко, — и черника тоже.

Они молча побрели домой. Им казалось, что в лесу нависла гнетущая тишина. Внизу, в заливе, все замерло, словно погрузилось в полуденную дрему. Лишь время от времени малиновка заводила свою жалобную песню в заброшенном саду, где никогда больше не будут собирать яблоки.

ГЛАВА 17 Доктору Карфэксу помешали

У доктора Карфэкса был поздний ланч после утреннего объезда пациентов, и поскольку больше вызовов не было, он пообещал себе, что время, оставшееся до вечернего приема, относительно спокойно проведет в своем саду. Точнее, в маленькой деревянной хижине, которую он себе построил в конце садовой дорожки, возле хорошо ухоженной лужайки. Морской порт, в котором кипела жизнь, прибытие и отбытие судов и прогулочных яхт — все это занимало его как наблюдателя, вооруженного подзорной трубой, в то время как мусорная куча, разместившаяся за хижиной (садовник сбрасывал туда птичий помет и прочее), давала доктору Карфэксу пищу для философских размышлений — к примеру, о бренности всего, что имеет растительное или животное происхождение, особенно животное, ибо в данную минуту он с помощью подзорной трубы наблюдал смертельную схватку между двумя случайно попавшими туда уховертками и колонией муравьев.

Поэтому в этот июльский полдень доктор особенно рассердился, когда в окне хижины показалось круглое лицо Моны (миссис Уэлч — для всех, кроме доктора), славной женщины, служившей у него; она объявила, что звонят в колокольчик у парадного входа.

— Пусть продолжают в том же духе, — решительно ответил ее хозяин. — Ребенок у Робертсов должен появиться на свет не раньше чем через две недели, сегодня утром я забинтовал щиколотку Неду Варкоу, а у Элизы Хокен достаточно таблеток от несварения желудка, чтобы убить ее, если ей так заблагорассудится. К тому же если я нужен кому-либо из моих пациентов, то они знают, что надо идти ко входу во врачебный кабинет. Ради бога, женщина, уйди и оставь меня в покое.

Но Мона не сдавалась. Звяканье дверного колокольчика прервало на середине ее дневное омовение, столь же священное для нее, как размышления — для ее хозяина, и теперь они должны страдать оба.

— Нет никакого смысла препираться со мной, доктор, — ответила она. — К тому времени, когда я дошла до парадного входа, он уже вошел, и я же не могла отрицать, что вы дома, поскольку он видел, как вы пошли в хижину.

— Черт побери! — Доктор взорвался, как фейерверк пятого ноября, в Ночь Гая Фокса.[40] — Вечно они заглядывают в окно кухни и просят вас оторвать меня от обеда. Это было ошибкой — поселиться в доме, который стоит прямо на улице, а еще — иметь такую низкую стену вокруг сада, что не успеешь и пару минут погреться на солнышке, как все пациенты уже знают об этом. Клянусь, как-нибудь на днях я удеру на бодминские вересковые пустоши и построю там себе неприступное «орлиное гнездо», а те, кому нужна помощь врача, пусть едут за ней верхом через болота.

— Да, доктор, — вздохнула Мона, которая уже слышала все это дюжину раз. — А между тем он вошел в библиотеку, не спросив у меня разрешения, и, насколько мне известны его повадки, сидит сейчас в вашем собственном кресле, с которого я утром как раз сняла чехол, не ожидая никаких посетителей.

— Ну и мерзавец! — воскликнул доктор, добавив несколько эпитетов, не подходящих для ушей его экономки. — А кто же, позвольте спросить, этот невоспитанный незваный гость, который врывается в мои личные апартаменты, в то время как всем известно, что входить туда моим пациентам строго воспрещается?

— Это мистер Льюворн, сэр, из «Розы и якоря».

— Льюворн?!

Гнев сменился изумлением, а взрыв ноябрьской петарды — удивленным свистом.

— И что же это, интересно, ему от меня надо? Он даже не входит в число моих пациентов.

— Не знаю, доктор. Он спросил вас и прошел прямо мимо меня, вот и всё. Но я не могла не заметить, что он как-то странно выглядит.

— Хм…

Карфэкс не очень-то жаловал хозяина «Розы и якоря», который купил свое положение за деньги и был задирой и хвастуном. Если бы не тот факт, что у Льюворна был отменный винный погреб и что ему посчастливилось жениться на самой красивой женщине в Трое, доктор вряд ли обменивался бы с ним даже обычными любезностями. Правда, винный погреб достался ему от предшественника, точнее — был продан вместе с заведением, а Линнет Константайн он получил в результате сделки с ее обнищавшим отцом. Льюворн проявил смекалку, купив и то и другое, и тем не менее было что-то неприятное в человеке, который не мог отличить одну марку вина от другой да к тому же обладал женой, у которой еще не сошел со щек девичий румянец.

— Значит, он не сказал, по какому делу явился, — задумчиво выговорил доктор, поворачиваясь спиной к мусорной куче и гавани и направляясь по садовой дорожке к дому: любопытство внезапно перевесило стремление к философии и одиночеству. — Ну что ж, сейчас мы это узнаем, — заметил он скорее себе, нежели Моне.

Однако добрая женщина, семенившая рядом с ним, сочла это приглашением к разговору и, будучи наделена некоторой долей проницательности, как и подобает экономке врача, не упустила шанс предположить, что миссис Льюворн наконец-то в интересном положении.

Это «наконец-то», подумал доктор, было намеком, показывающим, что сплетники в Трое уже заинтересовались тем, что природа не торопится устроить так, чтобы под крышей «Розы и якоря» раздавался топот маленьких ножек; а если он верно судил об обитателях Троя, то скоро там станут шептаться и об открытом разрыве между мужем и женой. Доктор благоразумно воздержался от комментариев, ничего не ответив на слова своей экономки. Обогнув дом, он поднялся по садовой лестнице и вошел в библиотеку через эркер, намереваясь напугать посетителя и одновременно сделать так, чтобы ему прямо в лицо бил солнечный свет. Замысел доктора удался. Марк Льюворн неловко поднялся на ноги, не успев придать лицу надлежащее выражение. Мона была права, выглядел он действительно неважно. Можно даже сказать, представлял собою печальное зрелище: опущенные плечи, взгляд больной собаки, руки, неуклюже прижатые к бокам.

— Итак, Льюворн, чем могу служить? Насколько я понимаю, вы не больны, иначе бы удосужились узнать, что я принимаю с шести до семи.

Доктор Карфэкс был резок. Вряд ли стоило быть обходительным с человеком, который не блещет воспитанием.

Хозяин гостиницы зашаркал ногами.

— Простите, что побеспокоил вас, доктор, — сказал он, — но это личное дело, не имеющее никакого отношения к моему здоровью… вернее, прямого отношения: при таких огорчениях и потере сна я не удивлюсь, если уже немного похудел.

— Вам не вредно и похудеть, — отрезал доктор. — Мужчины в вашем возрасте чаще умирают от избыточного веса, нежели по какой-то другой причине. Переходите к делу. В чем оно состоит?

Марк Льюворн сначала посмотрел на потолок, потом — на пол и наконец перевел полный отчаяния взгляд на своего собеседника.