Анджей Ваевский - Сноходец

• Название: Сноходец
• Автор: Анджей Ваевский
• Жанр: Ужасы и Мистика

"Ощущение, словно меня ночью бросили в полынью. И я хватаюсь руками за кромку льда, пытаясь выбраться, но он обламывается, крошится. Меня вот-вот утянет в эту вымораживающую черноту. И все же я настолько хочу жить, что даже не замерзаю, и верю, что придет рассвет, выкрасит небо цветом васильков, и я увижу путь, по которому смогу пойти, оставив за спиной эти темные воды".

Наш мир, наше время. Наши люди, которые не всегда люди, хоть мы и видим их такими. И иногда среди нас встречаются те, кто охраняет наши сны.

---

— Ирочка… только не ругайся, — виновато улыбнулся Лешка.

— Не буду. Говори, чего надо, — Яринка перевела дух. Живой, говорит, судя по глазам — хочет водки. Зеленый после наркоза.

— Жена? — поинтересовался мужик с соседней койки.

— Ага, — отчего-то радостно ответил Лешка.

В больнице он пробыл три дня.

— Ир, во вторник следователь придет. Мне с ним лучше не встречаться.

— И что ты предлагаешь?

— Забери меня отсюда.

— Крыша совсем поехала? Леш, у тебя почка, и это не шутки

— Ничего, понимаю. Вычухаюсь. Нельзя мне следака, я же фактически бомж. Поверь, в бомжатнике будет хуже, чем в спальне под твоим присмотром.

— Черт, как ни крути…

Изучить карту, "заботливая жена" ведь. Переписать препараты дозировки и время приема. Найти машину и увезти на Кловский, где пока еще жили. Второй сбор денег по Майдану на лекарства.

— Поворачивай филейную часть, поиграем в медсестру, — Яринка держала в одной руке шприц, в другой — проспиртованный ватный тампон.

— Эй-эй, ты чего удумала? Разве таблеток недостаточно?!

— Не дрейфь, опыт имеется, — терпеть возражения девушка была не намерена.

Когда снимала швы, на это зрелище сбежались посмотреть все пожильцы квартиры.

— Вам что здесь, цирк? — возмутился Лешка.

— Кино, лежи и не вякай, будем бантики снимать, — Яринка сунула "пациента" лицом в подушку и приступила к процедуре. Двенадцать швов. Память о реставрации почки.

— Где ты этому научилась?

— Лучше тебе не знать, через что мне пришлось пройти в постижении больничного опыта.

Он пришел поздно, пьяный и с компанией. Успел выскользнуть из квартиры еще днем, когда Яринка вышла в магазин. Должен был еще отлеживаться, беречь себя, могли разойтись швы.

— И что теперь с тобой за это сделать? — Яринка уселась на спинку кровати, готовясь выслушать оправдания такому бестолковому поведению.

— Можешь ударить, — Лешка улыбался. Кроме них в комнате еще был Рустам со своей девушкой.

— Леш, я ведь ударю.

— Так давай, — и вытянул нагло лицо вперед, словно подставляясь. Провоцируя.

Она неторопливо встала, подошла… и смачно врезала с кулака в скулу.

— Ииир, ну почему под глаз? — обиженно заскулил Лешка, чувствуя, как расползается синяк.

— Ты же у нас "Синеглазка", вот и подрихтовала.

Ближе к маю, окончательно оклемавшись от ранения, Лешка начал проявлять нездоровую активность в отношении Яринки. Девушке это не понравилось. Уж слишком она привыкла относиться к нему, как к другу, поэтому на ухаживания и на последовавшее за ними признание, ответила отказом. И вскоре съехала, чтобы не провоцировать своим присутствием.

— Ир, почему?

— Знаешь, вы у меня с Рустамом как две дамы сердца, все о вас пекусь. Нет, правда, ничего не выйдет.

— Эх, нам ли быть в печали. Пойдем в "Софийку", там сегодня хорошо, там всегда хорошо, — Вася "Золотой саксофон" обнял Яринку за плечи и повлек с собой в знаменитое на всю округу арт-кафе. В "Софийке" было действительно хорошо. Девушка словно снова окунулась в питерский полусвет. Художники, музыканты, поэты. Шаржи с портретами завсегдатаев на стенах, низкий потолок, накурено, хоть топор вешай. Деревянные столы и лавки в стиле средневековой таверны и, самое главное, — истые арийцы за барной стойкой. Где Эрик, знаменитый ресторатор, которому принадлежало кафе, набрал таких барменов — загадка. Вышколенные немчики умело жонглировали бутылками, создавая самые невероятные коктейли.

— Эх, для начала "Глазы открываются", — Вася уселся за стойку рядом с Яринкой. Она любила приходить сюда, любила эту атмосферу, напоминающую о том, кем она была когда-то, рождающую надежду, что все еще изменится, и жизнь обретет новые краски.

— Вот что ты дурью маешься? Я когда слушаю, как ты говоришь, то челюсть роняю. Напиши репортаж. Да хотя бы про "Трубу". Я продвину в молодежную программу. Со временем и свою сможешь вести. Ты же толковая, ты не отсюда, — Петя Демьянчук разговорился за пивом, призывно глядя на Яринку, мол, давай, не тормози. А она готова была взвыть.

— Петь, у меня нет документов, даже паспорта.

— Мда, хреново, — резюмировал ведущий новостной программы второго по значимости государственного телеканала. И рад бы помочь, да ничем не может. Поездки домой к Марии не давали результата — она прочно засела в России.

Июнь палил зноем, выгоняя майдановцев в Гидропарк. А если очень лень перемещаться, то и фонтан сойдет. Можно даже залезть в него в два часа дня, а потом стоять на поребрике, стащив блузку и отжимать ее, красуясь на всю площадь в бюстгальтере и шортах.

— Оденься, не буди лихо, — Костик стянул футболку и протянул Яринке. А потом заметил, что при очередном купании девушка порезала ногу — видимо, кто-то разбил бутылку, и остались осколки. Сама Яринка порез не заметила. Костя засуетился, нося в ладонях воду из фонтана. Сбежал куда-то, вернулся с бутылкой водки и принялся дезинфицировать рану. Яринка смеялась и развлекалась, подшучивая над парнем. И прикусила язык, заметив, как Лешка курсирует вокруг фонтана, недобрым взглядом косясь на суетящегося Костика.

— Вот что ты здесь?! — не выдержал Лешка и подошел, едва не схватив "врачевателя" за ворот. Схватил бы, только Костик отдал футболку Яринке и был раздет по пояс — хватать-то не за что.

— Ты подраться хочешь? Не ищи причину, пойдем, я все и так понял, — спокойно отреагировал Костик. Он был ниже Лешки на голову, моложе лет на пять и более щуплый.

Яринка психовала, но ничего сделать не могла — порез дал о себе знать невозможностью ступить на ногу. Она осталась сидеть у фонтана, пока парни пошли выяснять отношения. На возвратившемся Костике не было ни ссадины. Внешность Лешки говорила о том, что отгреб он по полной. Хотя это и было удивительно, ведь Костик проигрывал по всем параметрам.

— Вот оно того стоило? — с укором спросила Яринка.

— Знаешь, из-за тебя даже убить не жалко, не то, что подраться, — ответил Костя, и девушка впервые заметила, как он на нее смотрит.

— Все бы тебе шутить, — попыталась она уйти от темы.

— Ир, да ты слепая, что ли? Из-за тебя половина майдановских пацанов готовы поубивать друг друга. А ты у нас все неприступная, королева снежная. Ничего не замечаешь. Выбрала бы себе кого, пока все друг другу глотки не перегрызли. Ведь пока ты свободна, то каждый считает, что у него есть шанс.

— И ты?

Он не успел ответить. От соседнего фонтана долетели звуки ссоры. Девушка Лешки злилась и ругалась. Оно понятно, пошел ведь драться за другую. Не защитить, а именно драться, выясняя, кто круче, кто достойней. Рыцарский турнир на современный лад.

— Не смей даже кривого слова сказать в ее адрес! — Лешка рычал.

— Да она… сука такая, всем вам голову задурила… — вопль девушки оборвался пощечиной и последовавшим за ней купанием в фонтане для упокоения.

Яринка сидела молча и смотрела перед собой. Она не понимала, как такое могло вообще случиться. Не искала парня, не флиртовала, никого не пыталась соблазнить. Она просто пыталась выжить, забыв о том, что существуют отношения между мужчинами и женщинами, девушками и парнями. Есть "жертвы", посторонние, которых можно развести на деньги, а есть свои, майдановские, которые друзья, приятели. И что теперь делать с чертовым магнетизмом, который на самом деле к влюбленностям не имеет никакого отношения? Не объяснишь же всем, что не она им нравится, что просто такая природа её естества, что они заблуждаются. Не любят. Не понимают.

Дай мне повод

Порез заживал долго, ходить было больно. Шибко не побегаешь, жертв не поищешь. Но Майдан не без добрых людей: одна из подруг предложила готовить обеды-ужины для охранников на стройке. Яринка согласилась, быстро найдя общий язык с "вуйками з полонини". Поселили ее в свободном вагончике, обеспечив вполне приемлемые жизненные условия: кровать, душ, шкафчик, и, конечно же, кухня, где она прыгала на одной ноге, готовя на всю западэнскую орду. Вуйки были вежливыми, сдержанными, честно и спокойно зарабатывали деньги на прокорм семей, оставшихся в Карпатах. Говорили исключительно на украинском с характерным западэнским акцентом, щедро разбавляя карпатским диалектом. Как-то за ужином под рюмку чая Яринка разговорилась, перейдя для удобства на "государственный, литературный".

— Не розмовляй так більше, — поутру произнес бригадир Бодя, отведя взгляд в сторону.

— Чому? — улыбнулась Яринка.

— Тому що, я себе іноземцем почуваю, який не знає мови. Ніколи не думав, що буде так соромно за себе, — на миг показалось, что двухметровый сорокалетний увалень-охранник даже покраснел. Ярый поборник национализма, он был посрамлен тем, насколько чисто, в отличие от него, говорит на родном языке "обмоскалена киянка". Яринка посмеялась, но решила щадить гордость Боди и впредь разговаривала лишь на русском. И все же бригадир проникся уважением к кухарке, и когда один из новоприбывших на смену решил намекнуть девушке на горизонтальные развлечения, то Бодя спокойно и миролюбиво вытянул руку вперед, выставив указательный палец.