Неизвестен Автор - Бои у Хасана - Партийно-политическая работа в боевой обстановке (Сборник)

• Название: Бои у Хасана - Партийно-политическая работа в боевой обстановке (Сборник)
• Автор: неизвестен Автор
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

"Если меня убьют, прошу считать меня коммунистом", - писал на листке бумаги простым карандашом капитан Лаговский.

Заявление с просьбой принять кандидатом в члены ВКП(б) подал командир батальона капитан Бочкарев.

"В ответ на наглую вылазку японских самураев прошу принять меня в ряды большевистской партии", - писали перед боем бойцы и командиры.

Тов. Смирнов, сообщая обо всем этом, в конце донесения просил прислать ружейного масла для чистки винтовок и пулеметов, а также соли для варки пищи.

В ответ на донесение прежде всего была организована посылка всего, в чем нуждаются бойцы и командиры, затем было отправлено обращение от имени командования и политотдела.

В обращении говорилось о том, что командование и политотдел восхищены геройскими действиями бойцов и командиров, их боевым духом и преданностью нашей прекрасной родине и партии Ленина - Сталина. Командование и политотдел выражали уверенность в том, что среди бойцов и командиров батальона будет немало таких, которые умножат число орденоносцев и Героев. Советского Союза.

Наше обращение было зачитано среди личного состава и подняло новую волну энтузиазма. Об этом говорил поток новых заявлений в партию и комсомол. Батальон, вступая в бой, был партийно-комсомольским.

На марше по указанию политотдела в первичных организациях были проведены партсобрания. На повестке дня: общая обстановка на фронте и задачи коммунистов. Короткие доклады сопровождались активными выступлениями делового характера. На открытое собрание парторганизации штаба соединения прибыл почти весь личный состав, красноармейцев и командиров штаба. Доклад делал комиссар тов. Дубровский.

Наши части были неполностью укомплектованы политработниками. Находившийся в районе боевых действий начальник Политического управления РККА тов. Мехлис принимал все меры к тому, чтобы пополнить части политсоставом. На одном из привалов нас нагнали одиннадцать новых политработников с курсов секретарей бюро ВЛКСМ. Все они были назначены политруками рот и батарей. Коротко, я познакомился с ними ввел их в. курс обстановки и предстоящих задач. При распределении по частям была учтена их воинская специальность. Командоры и комиссары, прибывшие за получением боевой задачи, тут же приняли пополнение и распределили его по своим подразделениям.

По вечерам я проводил беседы то в одном, то в другом батальоне. Начав разговор с группой в десять-пятнадцать человек, я вскоре замечал, что группа превращалась в сотню бойцов и командиров, живо интересовавшихся всеми вопросами боевой техники, вплоть до приемов владения винтовкой при атаках и способов маскировки. Задавши массу вопросов. Особенно интересовало бойцов, почему не разрешают переходить границу, чтобы бить японцев на их территории. Мне легко было ответить на этот вопрос, так как я перед этим беседовал с начальником Политуправления тов. Мехлисом. Я разъяснил бойцам, что если этого невозможно избежать по условиям боевой обстановки и по характеру местности, то переходить границу, безусловно, можно. Бойцов и командиров очень обрадовало это разъяснение. Общее оживление вызвало мое сообщение о том, что патронами, гранатами и снарядами мы располагаем в неограниченном количестве. Все выражали беспокойство, как бы нам не опоздать к бою, как бы не придти к шапочному разбору.

В районе Краскиво мы встретили первых раненых, направляемых с фронта в госпиталь. Каждая остановка машины с ранеными собирала массу бойцов. Раненые передавали вести с фронта и заявляли, что они скоро снова вернутся в строй добивать наглых самураев.

Во всех частях дивизии с приближением к реальной боевой обстановке чувствовался значительный подъем дисциплины и бдительности. В обычных учебных условиях измотанность на марше сопровождается ослаблением требовательности и увеличением количества нарушений дисциплины. Здесь же в предвидении боевой обстановки таких явлений не наблюдалось. Наоборот, среди красноармейцев, несмотря на усталость, чувствовались подтянутость и повышение бдительности, особенно в несении караульной службы.

Однако среди бойцов попадались единицы чуждых элементов, которые с приближением к фронту пытались вести разговоры о "неравенстве" между командирами и красноармейцами" За этими на первый взгляд "неразумными; разговорами" скрывалось на деле стремление посеять вражду между командирами и красноармейцами, оклеветать командиров и посеять панику. Подорвать у бойцов веру в своего командира перед боем - опасное дело. Мы поняли этот маневр врага и заинтересовались такими людьми. При расследовании обычно оказывалось, что распространителями всяких слушков были ловко замаскировавшиеся враги.

5 августа было днем сосредоточения и занятия исходного положения для боя. Я был на совещании у комиссара корпуса. Здесь были поставлены задачи по политическому обеспечению наступления 6 августа.

В этот день я провел совещание с комиссарами частей, после чего состоялись комсомольские собрания и общие собрания-бойцов и командиров, посвященные ознакомлению с боевой обстановкой и задачами по защите родины. Вот что записано в моем блокноте 5 августа: "Для указаний комиссарам:

Проучить самураев. Не быть грязной самурайской ноге на священной советской земле. Предупредить попытки дезертирства, характеризовать это как измену родине. Самая жестокая борьба с паникерами. Широко информировать об успехах той или иной части и подразделения, о героизме, мужестве и храбрости бойцов. Пропагандировать мощь нашей техники. Учесть, что японцы применяют ночные действия. Комиссару и отсекру ночью спать нельзя. Комиссарам и вообще всему политотделу вмешиваться во все детали управления боем. Провести короткие партсобрания. Не оставлять раненых и убитых на поле боя".

На собраниях частей в этот день принимался проект договора, разработанного политотделом для вызова на соревнование другого соединения. Основное условие соревнования - кто первый поставит красный флаг на сопке Заозерной. Проект договора был единодушно одобрен во всех частях и послан в соединение, вызванное нами на социалистическое соревнование.

Комиссар одного из полков, занявших исходное положение, доносил:

- Полк занял исходное положение. Во время движения попали под артиллерийский огонь противника. Жертв нет. Настроение бодрое.

В ответ на это донесение полку было послано приветствие от имени командования и политотдела. Оно начиналось поздравлением с боевым крещением. Мы выражали уверенность в том, что весь полк окажется в первых рядах боевых защитников нашей прекрасной родины и очистит священную землю от самураев.

Вся работа в течение этого дня проходила под несмолкавший грохот нашей артиллерии, грозно отвечавшей на попытки японцев обстреливать наши позиции.

6 августа в передовые полки было послано по два представителя политотдела. Инструктор по кино-радиотехнике был послан на позиции для ускорения доставки снарядов и других боеприпасов. Я оставался в политотделе со своим заместителем, инструктором и секретарем политотдела. Утром; направились на новое место расположения командного пункта. По пути посетили ряд частей, поговорили с бойцами. Характерным для их настроений было неудержимое стремление пойти в бой. Ко мне подошел танкист лейтенант Подгалимов и выразил свою кровную обиду и огорчение: по задаче командира батальона в этот день он не мог участвовать в бою.

- Почему мне с подразделением не дают идти в бой? - спрашивал он. - Мы можем драться не хуже других.

Пришлось долго убеждать товарища, что кто-то должен быть в тылу.

На командном пункте нам пришлось быть недолго. Один из полков, занимая исходное положение, был обстрелян артиллерийским огнем. Оказалось двое убитых и двое раненых. Мы понесли первые жертвы.

Чтобы поднять еще больше боевое настроение, я выслал в этот полк своего заместителя, а сам направился в часть, расположенную рядом. Комиссар оставался на командном пункте.

Было указание, чтобы атаку начать после двукратного налета авиации и двукратной артиллерий ежой подготовки. Утром по земле стлался густой туман, небо было покрыто плотными облаками. К 11 часам стало изредка проглядывать солнце. Около 1 2.00 мы получили; сообщение о том, что прилет авиации задерживается на два часа из-за пасмурной погоды. Эта информация сейчас же была передана в части. Настроение у всех было прекрасное. Всюду спрашивали одно и то же:

- Почему задерживается наступление?

Авиация вылетела после полудня. Радости бойцов" не было конца, когда в воздухе появились эскадрилья за эскадрильей, а невдалеке ухали бомбы и вверх взлетали черные столбы земли и дыма.

Бомбежка самолетами японских позиций произвела сильнейшее впечатление на красноармейцев, особенно на тех, которые находились на переднем крае. Некоторые бойцы, после того как пролетел последний самолет над нашими позициями, махали летчикам касками и приветствовали их возгласами: