Хелене Ури - Лучшие из нас

• Название: Лучшие из нас
• Автор: Хелене Ури
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-367-01337-5

Большой роман из университетской жизни, повествующий о страстях и огромных амбициях, о высоких целях и цене, которую приходится платить за их достижение, о любви, интригах и умопомрачительных авантюрах.

---

— Так что мы не можем, — сказала она. — Его зовут Кристиан, — добавила Нанна. — Кристиан с буквы «К».

Пол ничего не ответил, ему нечего было сказать. Но когда она предложила выпить по бокалу вина в «Кафе Абеля» у трамвайного кольца, он с радостью согласился. По дороге через Блиндерн они разговаривали внешне совершенно непринужденно, и Пол галантно придержал перед ней дверь, когда они дошли до кафе.

«Кафе Абеля» — не слишком крутое заведение. Сразу понятно, что его владельцы не стали попусту расходовать деньги на дизайнера по интерьерам (а если и стали, то наняли дизайнера, золотые годы которого пришлись на 1980-е). Кафе, честно говоря, абсолютно старомодное. Бесформенная сосновая мебель, стены и текстиль темно-красного, ярко-синего и зеленого цветов. Этот стиль скорее должен прийтись по душе сотрудникам университета, а не хорошо разбирающимся в модных тенденциях студентам. Но несмотря на то, что еда здесь соответствует интерьеру, сюда часто ходят как студенты, так и преподаватели.

Нанна заказала бокал белого вина, а Пол пиво. Темнокожий мужчина, которого Пол всегда считал одним из владельцев кафе, принес к их столу напитки и вазочку с орешками, которую никто из них не заказывал.

Нанна отпила вина и покачала головой в ответ на вопрос Пола, хочет ли она орешков. Пол за один присест выпил половину своей кружки, а когда начал есть орешки, понял, что сильно проголодался. Он с бешеной скоростью допил свое пиво и в тот же миг успокоился. Он все еще находился в оцепенении от известия, что у Нанны есть мужчина. Мысль об этом не потрясла его, и он одновременно стыдился и веселился из-за собственной близорукости и самодовольства. Он представлял себе, что Нанна живет в маленькой квартирке одна, что по вечерам она лежит под мягким бежевым пледом и смотрит телевизор, а оказалось, что она проводит вечера (и ночи) с мужчиной по имени Кристиан.

Но Полу даже не приходило в голову отказаться от мечтаний о себе и Нанне, он по-прежнему был уверен в том, что они созданы друг для друга (сперва он мысленно употребил выражение «словно созданы друг для друга», но оно показалось ему слишком слабым, поэтому он предпочел убрать из него сравнительный союз: «созданы друг для друга»), но понял, что завоевание Нанны может занять больше времени, чем он рассчитывал.

Пол уважал ее за нежелание поцеловаться с ним, он пришел к выводу, что это понравилось ему больше, чем если бы она позволила себя поцеловать. Нанна сидела прямо напротив за столиком в кафе. Он восхищался ее нежеланием поцеловаться. Он сказал ей об этом. Нанна улыбнулась и ответила, что поступила так не только из соображений морали.

— Знаешь, я ведь не ангел.

— Нет, ты ангел, — сказал Пол.

Нанна призналась, что думала больше о сплетнях в стенах кафедры. Для нее важно, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений по поводу отношений, связывающих ее с Полом. Ради Кристиана.

— Я не хочу делать его рогоносцем, — проговорила она и засмущалась, когда произнесла это немного старомодное слово.

Нет, нет, конечно, Пол все понимает.

— Но это и ради меня тоже, — продолжала она. — Ты понимаешь, Кристиан бывает таким…

Предложение повисло в воздухе. Пол не хотел вызывать ее на откровенность, не сейчас, и ни о чем не стал расспрашивать.

Вместо этого они начинали болтать о Блиндерне, о легендарных сотрудниках других кафедр (о литературоведе, написавшем в рабочее время бестселлер и заработавшем на нем ми пионы; о языковеде, дочь которого — знаменитость и постоянно мелькает на телевидении; о философе, имеющем дурную привычку жениться на своих студентках) и других факультетов (о турбореактивном профессоре социальной антропологии, о скандалисте с факультета политологии, о милом живчике-астрономе), но больше всего они обсуждали своих ближайших коллег, сотрудников своей кафедры.

Они говорили об изменениях, произошедших за последние годы. Уже давно никто не разговаривает о том, как лучше обучать студентов, давать им знания и увлечь предметом, заявил Пол. «М-м-м», — протянула Нанна, и Пол подумал, что он слишком морализирует. Он сказал:

— Вообще-то я хотел поговорить о наборе учебных баллов, а не о студентах, но все время вспоминаю новую начальницу администрации. Она постоянно называет студентов клиентами и обожает слово «гиперактивный».

Нанна захохотала, и после того как она выпила полтора бокала вина, а Пол три пива, он пребывал почти в таком же настроении, в каком был несколько дней назад, во время обеда с Нанной в кафетерии. Он испытывал некоторую неловкость, но на самом деле очень радовался оттого, что мог открыто обсуждать с Нанной коллег и университетскую жизнь. И если бы он не был настолько влюблен, то наверняка заметил бы, что и Нанне понравился этот разговор. Да, потому что Нанна любит сплетни почти так же, как любит их Пол.

— Ты, наверное, знаешь, что на кафедре объявлен конкурс на замещение должности, — спросил он. Нанна кивнула. Требования к кандидатам, обнародованные на этой неделе, живо обсуждались в коридорах и вызвали умеренные протесты, которые достигли ушей заведующего Паульсена и других руководителей кафедры. Дело в том, что Риисби, удивительно талантливый морфолог, проработав много лет профессором в Оксфорде, по семейным обстоятельствам (муж-англичанин бросил ее ради няни-тайки) вернулась в Норвегию. Риисби заинтересовалась этой должностью, которую собирались ввести уже больше двух лет, но только сейчас решились. В то же время Риисби была заклятым врагом Паульсена (говорят, она осмелилась задать Паульсену несколько критических вопросов после его скандально плохого выступления на конференции около десяти лет назад, задолго до того, как он стал заведующим, в то время когда он был еще доцентом, обладавшим амбициями, плохо соотносившимися с его научными способностями).

— Fortūna favet fatuis, — процитировал Пол.

— Месть сладка? — попыталась угадать Нанна.

— Почти, — ответил Пол. — Судьба благоприятствует глупцам.

Паульсен и руководство кафедры сформулировали требования к кандидатам таким образом, что Риисби не могла претендовать на место. То есть ей, конечно, никто не мешал подать заявление, но она не могла быть признана достаточно компетентной. В первоначальном перечне требований значилось, что кандидат должен иметь опыт работы профессором в области футуристической морфологии, но в окончательную версию, опубликованную в газетах «Афтенпостен» и «Дагбладет» и выложенную в Интернете, например на сайте Норвежского журнала объявлений, к слову «морфологии» была добавлена приставка «фоно-», таким образом, Риисби исключалась из числа соискателей, поскольку никогда не публиковала работ фономорфологического характера.

— Невероятно, — сказала Нанна.

— Вот так это делается, — рассудительно заметил Пол. — По словам Ханса Хольстейна, Паульсен якобы заявил: «Я знаю, что Риисби ищет работу, я знаю, что наша кафедра остро нуждается в ее знаниях, я знаю, что она потрясающе талантлива — и я не желаю видеть ее здесь».

Нанна засмеялась. Пол сказал, что вообще-то не очень верит этим рассказам, потому что существуют же границы бесстыдства даже для заведующих кафедрами.

— Разве? — спросила Нанна. Пол настаивал: он не сомневался в правдивости случившегося, но не верил, что Паульсен мог произнести такое вслух. Теперь руководство, естественно, заявляло, что кафедре необходим специалист по фономорфологии, хотя все знали, что это не соответствует действительности и ранее принятым руководством решениям. Нанна сокрушенно покачала головой.

Они продолжили разговор об использовании людей в своих целях и бесцеремонности, о научных руководителях, которые из зависти и ревности мешают пробиваться слишком способным стипендиатам. Они говорили о краже чужих идей и результатов (Пол почувствовал маленький укол страха, когда Нанна завела речь об этом, и дал себе обещание больше никогда не выпускать ее папку из поля зрения). Нанна прошептала, что слышала об одном сотруднике футлинга, который однажды украл часть магистерской работы и опубликовал ее под своим именем. Это произошло не так давно, в прошлом году.

— Да, к сожалению, такие вещи случаются нередко, — сказал Пол, размышляя, может ли он осмелиться положить свою руку на руку Нанны.

— Да, нередко, — сказала Нанна и вытянула губы. — Но это совершенно недопустимо. Это случилось, когда мы вместе были в США. Может быть, у нее даже были отношения со студентом, которого она обокрала?

— О ком ты говоришь? — спросил Пол, хотя он уже знал ответ, и рука его тяжело легла на руку Нанны.

На возвышении в аудитории 3-го корпуса Софуса Бюгге стояла женщина лет двадцати с небольшим. Декан гуманитарного факультета только что представил ее как Силье, креативного директора рекламного агентства «2Жирафа». Ей было поручено сформулировать систему ценностей гуманитарного факультета. В этот понедельник она должна была представить результаты четырехмесячной работы агентства над этим заказом. Приглашены были все заведующие кафедрами, их заместители, начальники администраций и руководители отделений. Эдит Ринкель сидела в середине ряда в центре аудитории.