Николай Крылов - Сталинградский рубеж

• Название: Сталинградский рубеж
• Автор: Николай Крылов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Кажется, совсем не было у меня времени привыкнуть к степному селу, где застал управление армии и провел считанные дни, да и то урывками, наездами. Но сниматься из Карповки, хоть и не сомневался в необходимости этого, оказалось нелегко. Оперативная группа штаба уже находилась на новом КП, все свертывалось, а я мерил и мерил шагами тополевую аллейку на школьном участке, где столько передумал в первую свою ночь под Сталинградом. Было такое ощущение, будто должен еще что-то осмыслить, понять, прежде чем сяду в машину, которая увезет еще ближе к Волге - к самому последнему рубежу...

* * *

В результате образования неприятельского коридора между Доном и Волгой наш передний край, увеличившись на десятки километров и приняв Г-образную конфигурацию, прошел на севере по недавним армейским тылам на всю их глубину. Появления противника можно было ожидать также с юга - на левом фланге - или даже с востока - если бы ему удалось отрезать нас от Волги, чего тоже нельзя было исключить. А наши наличные силы не обеспечивали надежного прикрытия всех опасных участков и направлений.

К концу августа в армии числилось свыше десяти дивизий и бригад. Однако во многих из них не набралось бы людей и на один полк. Пять дивизий имели меньше чем по пятьсот штыков, а 87-я стрелковая полковника А. И. Казарцева всего двести двадцать (не считая, конечно, подразделений, оставшихся по ту сторону коридора, в полосе другой армии и другого фронта). И каждому из таких номинальных соединений, а фактически - уже совсем небольших частей, ставились ответственные боевые задачи.

399-я стрелковая дивизия полковника Н. Г. Травникова (вернее, то, что осталось от нее), державшая круговую оборону под Большой Россошкой, имела приказ не допускать прорыва противника к дороге Карповка - Воропоново. Из подразделений 112-й дивизии подполковника И. Е. Ермолкина создавались противотанковые узлы сопротивления - опять-таки с круговой обороной, потому что между ними не было сплошного фронта.

А в районе Калача, где гитлеровцам 25 августа в конце концов удалось форсировать Дон, вела тяжелые бои 20-я мотострелковая бригада полковника Петра Сысоевича Ильина. Усилить, поддержать ее мы могли лишь одним бронепоездом. Ильин и не просил подкреплений, очевидно понимая, что их послали бы ему без всяких просьб, будь на то возможность.

Участок 20-й бригады, оставлявший, как я уже говорил, впечатление высокой подготовленности к отражению вражеских ударов, действительно стал для гитлеровцев серьезной преградой. Только благодаря своему многократному численному перевесу противник смог ворваться в Калач и занять около половины города. Однако не надолго. Несмотря на то что и у Ильина потери были немалые, его поредевшие батальоны выбили фашистов из захваченных ими кварталов и вернулись на прежние позиции. Вновь и вновь разрушалась наводимая немцами переправа.

После трех дней боев за Калач гитлеровское командование вряд ли поверило бы, что его обороняют уже менее четырехсот бойцов. В это время немцы, подключившись где-то к телефонным проводам, соединявшим подразделения бригады с ее штабом, надумали вступить в переговоры с защитниками почти окруженного городка, и чей-то голос попросил позвать к аппарату "командующего группой советских войск"... А у Ильина в окопах находились не только комендантский взвод, связисты, разведчики, по и большая часть штабистов.

После перенесения армейского КП из Карповки мы на некоторое время потеряли связь с 20-й мотострелковой бригадой (в те дни связь нередко прерывалась и с другими частями). Положение в районе Калача стало неясным. Разведотдельцы склонялись к тому, что этот город - в руках противника.

И вот поздно вечером 28 августа полковника Камынина вызвали с заседания Военного совета в соседнее помещение  - к рации. Вернувшись через две-три минуты, Сергей Михайлович, радостно возбужденный, произнес:

- Я разговаривал с командиром двадцатой бригады. Полковник Ильин докладывает, что по-прежнему удерживает Калач и контролирует переправу. Командный пункт Ильина на старом месте. Но людей у него, как я понял, осталось немного. Разговор не закончен. Что передать товарищу Ильину?

- Прежде всего - что весь Военный совет крепко жмет ему руку! - первым откликнулся дивизионный комиссар Гуров.

И Калач продолжал держаться. Теперь, много лет спустя, оборона старинного казачьего городка на Дону в августе сорок второго года, бои вокруг него и на его улицах, где шла борьба за каждый дом, представляются мне еще более значимыми. Они явились как бы прологом к боям в самом Сталинграде, которых мы тогда все еще надеялись избежать. Прологом в том смысле, что особая стойкость (ее хочется назвать сталинградской), возраставшая в войсках вопреки крайне неблагоприятному для нас развитию событий, стойкость, сочетавшаяся с высокой боевой активностью и сорвавшая в конечном счете все планы врага, проявилась под Калачом с очень большой силой.

Калач - ближайший к Сталинграду с запада населенный пункт городского типа, его донской форпост. Но никаких укреплений, кроме обычных полевых, там не существовало. Гитлеровцы наверняка рассчитывали овладеть Калачом с ходу и сразу же оседлать дорогу, ведущую от него к Волге. Однако простой районный центр, обороняемый малочисленной частью, оказался для врага крепким орешком, "разгрызать" который пришлось не один день.

Стойкая оборона Калача облегчила перегруппировки наших частей, позволившие, хотя и ненадолго, задержать продвижение врага на других участках. А в Сталинград тем временем переправлялись с левого берега Волги свежие стрелковые бригады - 124-я отдельная полковника С. Ф. Горохова, 149-я отдельная подполковника В. А. Болвинова...

Бригады предназначались для нашей армии. Но первые боевые задачи им ставило непосредственно командование фронта, образовавшее 28 августа Северную группу войск во главе с полковником Гороховым. Северную - потому, что эти свежие части прямо от переправы направлялись через разрушенный бомбежками и еще горящий город к Тракторному заводу, за Мечетку.

Под командованием полковника Горохова были объединены также и формирования, действовавшие там раньше, - танкисты Житнева, рабочие отряды, полк НКВД, батальон моряков. Сколачиванием оперативной группы руководил остававшийся в Сталинграде начальник автобронетанкового управления Красной Армии генерал-лейтенант Я. Н. Федоренко. Группа Горохова сразу проявила себя как боевая сила, нацеленная на активные, наступательные действия. Решительными контратаками она выбила гитлеровцев из поселков Спартановка и Рынок, оттеснив их от города на несколько километров - примерно туда, где ныне начинается плотина Волгоградской ГЭС.

Еще не приняв новые бригады, не успев познакомиться с ними, мы в штабе армии почувствовали, что на северном участке появилось крепкое, высокобоеспособное соединение, возглавляемое опытным командиром. Потом узнали, что 149-я бригада - это сибиряки, а в 124-й половина бойцов дальневосточники. Бригады были молодые, сформированы недавно, но почти весь командный состав, уже прошел школу войны. А полковник Сергей Федорович Горохов оказался бывшим начальником штаба знаменитой 99-й стрелковой дивизии, которая в июне сорок первого отбила у гитлеровцев Перемышль и затем геройски его обороняла.

За северное направление стало на время спокойнее. Но на западе и юго-западе, хотя фронт тут проходил гораздо дальше от города, обстановка после короткого, на какие-нибудь сутки, затишья, когда атаки врага приостановились, вновь стала резко осложняться. Прорыв неприятельской ударной группировки у Гавриловки и станции Тундутово - в полосе 64-й армии создал реальную угрозу и ее и нашим тылам.

30 августа последовал приказ командующего фронтом об отводе обеих армий на средний оборонительный обвод.

Решение об этом отводе расценивается теперь военными историками как запоздалое. Таким оно, наверное, и было. Сокращение фронта в сталинградской "подкове" становилось необходимым из-за недостатка сил. Для организации обороны на новом рубеже требовалось какое-то время, но теперь его в нашем распоряжении не оказалось. Противник упредил нас дальнейшими опасными вклиниваниями, и через двое суток пришлось отходить со среднего обвода на внутренний.

* * *

Много времени спустя мне стало известно, что решение об отводе войск 62-й и 64-й армий на рубежи среднего обвода первоначально принималось в Ставке Верховного Главнокомандования еще 25 августа. Причем к принятию такого решения, а затем к отмене его, или, точнее, к объявлению его необязательным, имели отношение действия нашего командарма Лопатина. Чтобы объяснить это, надо вернуться немного назад.

Когда в ночь на 25 августа я прибыл на армейский КП из дивизий Глазкова и Казарцева, Антон Иванович Лопатин молча протянул мне телеграмму, которая была послана им днем в два адреса - начальнику Генерального штаба и командующему фронтом. В телеграмме он докладывал об обстановке, сложившейся в результате прорыва противника на нашем правом фланге, и просил разрешить ему, в целях сохранения сил и техники и более выгодной группировки войск армии, отвести три дивизии левого фланга (399, 131 и 112-ю), а также 20-ю мотострелковую бригаду на рубеж Ново-Алексеевский, Синеоковский, Гавриловка, то есть на средний оборонительный обвод.