Игорь Федорцов - Камень, брошенный богом

• Название: Камень, брошенный богом
• Автор: Игорь Федорцов
• Жанр: Фэнтези

По мотивам прочитанной макулатуры и просмотренных киноподелок…

---

— …И объятья шалавы размышлениям над бумагой, — как обычно помог я закончить речь идальго.

— Пускай шалавы, — принял мои слова Маршалси. — Среди них попадаются такие цацы, не чета недотрогам с волосатыми ногами, воспетым всякими дурнями.

Маршалси рассмеялся по-детски счастливо. Не иначе вспомнил любимую куклу Барби.

— Какие еще волосатые ноги? — не понял я.

Идальго поведал нам примечательный случай, произошедший с ним в пограничном Сване. Суть коего — живущая по соседству с казармой вдовушка, хранившая верность мужу не из преданности, а из стеснения своих волосатых ног.

— Вас Маршалси подобное обстоятельство не оттолкнуло, — поскольку вы об этих ногах узнали.

— Конечно, нет. Во-первых, добиться благосклонности волосатоногой сеньоры стоило мне уйму времени и терпения. Во вторых, она явила собой образец любовницы, которая знает, чем следует заниматься в постели.

— И чем же следует заниматься? — поинтересовался я у специалиста по шашням. Удивить меня кроватными трюками и стойками сложно, но не невозможно. Поэтому и спросил.

— Ограничений, ни каких! — провозгласил свободу нравов Маршалси. — Единственное, по первости её ноги ассоциировались у меня с ногами капрала Камю. Вот кто воистину был покрыт шерстью, что мейская болонка императрицы Амели.

— Как тебе, случай Амадеус? Чем не сюжет? — обратился я к Амадеусу, чуравшегося нашей вольной беседы.

— Не сюжет, — открестился от подкинутого нами материала, печальный бард. — У поэтов другие критерии оценок взаимоотношений женщины и мужчины.

— Вирхофф мы возьмем его в бани, — пообещал Маршалси. — Он там познакомится с таким количеством критериев и взаимоотношений, что хватит впечатлений до конца жизни.

— Какие еще бани, Маршалси, — осадил я запальчивого воспитателя. — Откройте глаза! Юноша отравлен ядом влюбленности.

— Вот поэтому и настаиваю на банях, — Маршалси похлопал барда по плечу. — Любовь это проходит, Амадеус. Поверь мне проходит. Сначала, кажется, вот-вот умрешь. Потом умрешь, но завтра. Далее если умрешь, то не от этого. А под конец и во все удивишься, от чего собирался наложить на себя руки.

Бард не удостоил нас ответом. В его скорбном молчании было столько нездорового пессимизма, что я заопасался не запил бы.

Галле, Галле… Мечта меланхоликов и аскетов. Благочестивый тихий городок. Собаки лают на проезжих без всякого задора. Не видно не пьяных, не драных. Представительницы прекраснейшей и древней профессии отсутствовали как класс и вид. Путной пивнушки и то не попалось.

— Наглядный пример! Нам здесь делать нечего, — жестом сеятеля обвел вокруг Маршалси.

— У нас другая цель, — напомнил я идальго.

— У нас?… У вас!.. Это вы едете к епископу и силком тащите меня и поэта вслед за собой в эту пустынь, обрекая на голод и одиночество, — посетовал Маршалси на мою душевную черствость. — Не поеду к попу, пока не изопью рос и не отведаю маковин.

— Поедете, поедете, — не внял я его причитанием. Хотя признаюсь, тоже был не прочь поесть-попить.

Нарядная и противоестественно чистая улочка вывела нас на рынок. Не рынок, а эталон торговли. Ни шуму и ни гаму, ни дурной толчеи.

От рынка свернули к гимназии, от гимназии вниз к пруду.

Резиденция епископа располагался в небольшом оазисе из дубков. Эдакий дом лесника у озера. На въезде, там, где обычные люди ставят ворота по крепче и садят сторожей побдительней и псов позлей, маленькая будочка, на манер газетного киоска, в которой красовалась постная харя святоши, плямкающего под нос молитвы.

— Любезный, — обратился я к стражу. — Нам бы повидаться с Его Преосвященством.

— Вам назначено? — спросил он, блеклым голосом умирающего старца.

— Понятно назначено, коли мы здесь, — я протянул свиток, врученный мне Гартманом.

— Позвольте узнать ваши имена, сеньоры?

— Сеньор Гонзаго, сеньор Маршалси и служитель муз бард Амадеус.

Харя довольно кивнула головой.

— Пускать вас не велено ни под каким видом, — страж сломал печати и прочитал бумаги. — Дело, по которому вы явились, решить без проволочек.

Цербер нагнулся под прилавок, загремел замком и зашелестел бумагой.

— Слава Троице, нас попрут отсюда, — обрадовался Маршалси. — А я отчаялся, отделаться от аудиенции.

— Сеньор Маршалси? — обратилась харя к лейтенанту Эль Гураба.

— Что такое? — удивился идальго.

— Вам вручается патент на капитанство, со всеми вытекающими из звания правами и обязанностями, — комментировал написанное страж. — Однако без снятия запрета на пребывание в столице империи.

Харя протянула патент ошарашенному Маршалси. Идальго взял, развернул и прочитал одним глазом, другим продолжая, косится на монаха.

— Так же вам полагаются, рубиновый[72] орел.

Вестник благих известий, раскрыл коробочку и протянул идальго. Тот, немного оправившись от изумления, взял орла и приколол на плечо.

— По моему вы забыли про наградной бонус, друг мой, — напомнил я, когда не праздничное вручение награды герою завершилось.

— Не забыл…, — щеки стража полыхнули вишней. — Причитающие деньги сеньор Маршалси может получить в Тиаре, в банке Гротто. — И отдал наградной вексель.

— Вот теперь, — я толкнул под локоть Маршалси. — Нам действительно пора в Тиар.

Мы как былинные богатыри поворотили коняг и пустились рысью в супротивную от будки сторону. К "Сырному Петуху", харчевне расположенной неподалеку от рынка.

— Знаете что, граф, — обратился ко мне Маршалси, когда мы немного отъехали от резиденции епископа.

— Не граф, а князь. И не Гонзаго, а Лех фон Вирхофф, — подсказал я приятелю форму дальнейшего обращение ко мне как к благодетелю и спасителю.

— Как пожелаете! — не стал спорить идальго. — Вы князь, выгодный сюзерен.

— И в чем выгода? Денег то у меня…

— Я не про деньги. Вы держите данные обещания.

— Стараюсь, друг мой. Осталось вот выхлопотать барду дворянство и титул придворного поэта и можно спокойно проситься на императорский пансион.

Бард, безразлично воспринявший награду приятеля, уныло посмотрел на меня. Нужда ему во дворянстве не больше чем глухому в свистульке.

Галле мы покинули, по-походному перекусив в харчевне. Перекусили в соответствии с названием заведения. Скромно, постно, в основном сыром, запив еду безградусным квасом десятилетней выдержки. За городом мы дали ходу и к последней Декте влетели на всех парах в Руг, где завалившись в трактир, провели небольшую репетицию оккупации культурно-развлекательных комплексов Тиара.

Следуя избранным курсом, мы отметились в Бо легкой драчкой со школярами из Лицея Пяти Муз. В Шаё едва не спалили лучшую гостиницу. В Ранке удивили испорченностью нравов служительниц красного фонаря. Из Жа улизнули за пять минут до прибытия альгвасила имевшего на руках ордер на наш арест.

Так весело и незаметно добрались до Тиара.

Открылся желанный город с маковки холма. Большой, покорный, безропотно ждущий, когда мы соизволим ступить на его звонкие мостовые.

— Vine et vici[73], — провозгласил я программу действий.

— Что, — спросил Маршалси и ненароком поправил капитанского орла. Если раньше он беспричинно теребил усы, то теперь не на секунду не оставлял в покое знак отличия.

— Добрались, говорю, — ответил я, втягивая воздух полной грудью. Героический нюх безошибочно чуял энергию безумств и безрассудства исходящую от города. — Ты не находишь его прекрасным? — спросил я у барда, как у натуры утонченной, поэтичной и следовательно предрасположенной к мистицизму.

Бард не узрел внутренним оком сокрытых каменными стенами и черепичными крышами знаков и рун людского греховодства. Не распознал он и флюид человеческих пороков, искрящейся дымкой накрывших город.

— Не лучше прочих.

— Ты прав и не прав. По сравнению с Хеймом или Ла Саланой конечно пустячок, но в ряду оставшихся…, — Маршалси озорно подмигнул барду. — Город с заглавной буквы. Я бы сравнил его с кошелем скряги. Медь и золото в одной мошне. Только сумей ухватить полновесный реал, а не затёртый грош.

Низвергшись с божественных высот к распахнутым вратам рая обетованного, сунули подорожную стражнику, поднесли подушную — имперскому клерку, пожертвовали милосердную — монаху, и… Добро пожаловать в Тиар!!!

— Первое, крыша над головой, — поставил я задачу своим спутникам.

— Найдется, — успокоил Маршалси.

— Без ненужных излишеств, но и без глупого аскетизма, — конкретизировал я условия.

— А как иначе, — понимающе отнесся к рачительности идальго. — Ни реала по ветру.

Розыск подходящего жилья привел на улицу Белых алебардистов, в "Утиную шпору", гостиницу с приемлемой кухней, достойным винным подвалом, общим залом для встреч и комнатами для отдыха и уединения. Мы экономно поселились на втором этаже в комнате на троих.