Игорь Федорцов - Камень, брошенный богом

• Название: Камень, брошенный богом
• Автор: Игорь Федорцов
• Жанр: Фэнтези

По мотивам прочитанной макулатуры и просмотренных киноподелок…

---

Будуар поражал изысканной испорченностью. На древнем гобелене сценка свободных нравов полигамии. Центральные фигуры при деле, по краям ждущие своей очереди с руками, заломленными от нетерпения. По этажеркам, комодам и прочей низкорослой мебели роты скульптурок. Бесстыжие пупсики с чреслами мужей, целомудренные весталки в приглашающих позах опробовать их целомудрие, под цветочными композициями керамика поклонников Кама Сутры, традиционной, не традиционной и новаторской.

Симпатично, — с воодушевлением оценил я меблировку помещения. Неужто в столицах так везде и у всех?

Конечно, в музеях Ню увидишь и занятнее, но атмосфера! Атмосфера! Плотные шторы приглушали свет, огромный букет белых роз источал одуряющий аромат, в который отдельными нотами примешивались: сладкий запах женских духов, выдыхающееся игристое пино и романтичная приглушенность голосов и аккордов из-за приоткрытой двери. Гость и хозяйка вели беседу в следующей комнате. Согласитесь, спальня подозрительно мало подходит для концертного зала.

Дурная мысль толкнула мою руку. Сейчас-сейчас мои голубки! Я осторожно снял со спинки одного из кресел драпировку с кисеей и накинул на голову. Лучшее в мире приведение без мотора, готово вторгнуться в частную жизнь!

Я подкрался поближе к двери, прикидывая тональность холодящего в жилах кровь "Уоооаа!!!"

— …Мелодия и сам сонет весьма милы. Совсем-совсем в духе Мажоре — похвалила исполнение барда маркиза. — И в знак моего расположения к вашим талантам дозволяю поцеловать мою руку.

— Смею ли воспользоваться такой привилегией, — голос Амадеуса сбился на вздох.

— От чего же нет? — кокетничала маркиза.

— Признаться я…

— Медля, рискуете остаться без награды.

— Ваша рука…

— И что вы находите в моей руке.

— Она так нежна… и тепла.

— Только рука?

Ох, нарывается маркизка! Ох, нарывается, — укорил я за подвох Югоне, выпустив из виду, что в роде как минут назад собирался ворваться в комнату с шумом и воем.

— Вы сами… сами…

— Ну, же! Сеньор бард. В поэтическом арсенале должно хватать слов достойных капризной женщины!

— Вы так обворожительны…

— Всего лишь? Никуда не годится! Встаньте на колени сеньор бард! Представьте, я владею вашим сердцем. Что вы скажите мне? Какие признания подарите своей повелительницы?

Амадеус не нашел ничего лучшего как ударится в поэзию.

— Сравнить бы вас с розой, но роза лишь блеклый цветок. Сравнить бы вас с терпким вином, но оно лишь безвкусная влага. Сравнить бы вас с музой возвышенной рифмою строк, Но слова…

Я заволновался за Амадеуса. Ведь он получил образование под знаком харабе[63], а не под красным фонарем.

— Нет-нет! — перебила маркиза юношу. — Не прячьтесь за ваши бардовские штучки. Ни каких аллегорий и метафор. Признайтесь как простой смертный! Приказываю вам!

— Вы прекрасны, как ни одна женщина на свете! — попробовал говорить прозой Амадеус, но сбился на поэтику. — Все в вас без меры: порок и красота…

— Вот как! И порок и красота?! — голосок маркизы, показался мне мурлыканьем весенней кошки. — И в чем же красота?

— Красота… красота…, — замямлим бард.

Вот те раз! Не знает в чем у бабы красота, — разочаровался я в барде. — Скажи ей про волосы, глаза, лицо. Про сиськи, наконец!

— Тогда, мой ослепленный красотой рыцарь, откройте мне мой порок.

— Я хотел… Я не так выразился…

— Не увиливайте, не увиливайте!

— Вы… Ваше платье, оно… оно такое…

— Ха! Ха! Ха! Мой юный провинциал! Это пеньюар! Из редкого муслина, поставляемого из Мейо.

Из марли что ли? — мне захотелось одним глазком взглянуть на чудесный наряд на Де Лоак.

— И так мой рыцарь, — продолжала маркиза терзать бедного юношу, — вы не ответили. Мой порок…

— Нет, — с горячностью ответил Амадеус, не выдержав пыток. А кто бы выдержал?! — В вас нет порока! — До меня донесся барабанный глухой удар. Наивный юноша грохнул себя в грудь на манер Кинг-Конга. — Я обожаю вас! — захлебывался он сентиментальными соплями. — Вы идеал! Мое сердце пленено вами!

Совсем дурачок! — посочувствовал я.

— И скольким вы говорили то же самое? — ела страдающее сердце маркиза. — Признайтесь, Амадеус.

— Клянусь Святой Троицей! Вы… Вы, первая, которая их слышит!

— У вас не было дамы сердца?

— Нет!

— Ни одной?

— Ни одной! — совершенно разнюнился бард. — Ни одной достойной моих слов и чувств!

Собака брешет, ветер носит, — заподозрил я Амадеуса в обыкновенной ловле дур. Как оказалось, я ошибался.

— Лгунишка! — посмеялась над бардом маркиза. — Так уж и ни одной!

— Пусть Святая Троица покарает меня, коли, я обманываю!

Ага! Делать нечего Святой Троице как регистрировать, кто там валандается с тобой под одеялом, — презрел я барда за банальность клятвенных заверений. — Тут надо призывать в свидетели Громы Небесные и Кары Вселенские, а не Святую Троицу.

— И ты никогда не знал женщины? — выпытывала Югоне у Амадеуса сокровенные признания.

Не осрами!!! — воззвал я к куплетисту.

— Ни чьей любви я не познал до срока, — спрятал смущение за строфу Амадеус. Оно понятно, когда перед тобой мадам в марле, хочешь, не хочешь, задекламируешь.

— И не касался женского тела?

Стыдобушка, какая! — переживал я "за кулисами" за подопечного, припоминая недавний разговор с Маршалси. — Похабным куплетом потакали, пить научили, а жизненно важное оставили за бортом школьной программы. А я еще ругал идальго за излишнюю опеку! Кабы знатье! Попрактиковали бы мальчонку на барышнях из обоза.

— Нет, — кололся по всей подноготной бард. — Я даже не видел ни одну сеньору так близко как вижу вас.

Так близко в марле, — дополнил я Амадеуса.

Жар от его покрасневших ушей и щек, почувствовался даже здесь, в будуаре.

— Не видел!? Мой целомудренный рыцарь хочет сказать, что не видел…, — маркиза засмеялась. — Что скажешь на это?

— Я… Вы… Я…

— А так? Я нравлюсь тебе больше?

Взглянуть на стриптиз маркизы я бы тоже не отказался. Зря, что ли придумано, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

— Э..у..о… — у барда перехватило горло от избытка слюны. — Я… Вы разбиваете мое сердце!

— Но не разбила.

— Я… мне, — невнятно мычал бард.

Шоу продолжается, — определил я по доносящимся до меня звукам. — Слабонервных просят не хватать инвентарь руками.

— Как видишь, осталось совсем немного, мой дорогой певец любви и страсти…

Але-ап! — скомандовал я, маркизе прислушиваясь к реакции Амадеуса. Её не последовало. Должно бедняга лишился дара речи и остолбенел.

— Покровы сорваны, — завораживающе, в полголоса объявила маркиза. — Тайны явлены на суд поэтов.

— Я… Я… — заикался бард. — Это самые прекрасные тайны! Я воспою их в балладах…

— Дай руку… Я открою моему рыцарю последнюю тайну, — голос Югоне понизился настолько, что я еле расслышал. — Самую важную из всех тайн!

Задний ход! — скомандовал я, ретируюсь от эротических баталий. При таком душевном педагоге воспитанник Нихарской Школы муз живо восполнит лакуны в образовании.

Я так разволновался, что выходя из комнаты, совсем не подумал снять приведеньческий наряд. Притворив неслышно дверь, я развернулся и… столкнулся нос к носу со служанкой, миниатюрной милашкой, не набравшей подобающих женскому полу форм. Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! Меня как будто окатили прокисшим пивом. Рубаха прилипла к вспотевшей спине, голова сама собой втянулась в плечи. Приведение я сейчас уж точно не напоминал. Скорее пациента из палаты номер шесть.

— В чем дело, дорогуша? — оторопело спросил я, блуждающую в неурочный час деву и сбросил маскировку на пол.

— Ваше сиятельство мы не можем найти Машеля, — склонилась в поклоне служанка.

— Что за тип, что его ищут? — Ко мне вкралась мысль о слежке. Штучки Гартмана или какая другая контрразведка?

— Машель один из слуг. Он помогал собираться в дорогу сеньоре Эберж.

Скажите, пожалуйста, Машель! Имя то, какое бабье. Уж коли, тебя так нарекли, выбери достойный псевдоним. Моше Даян, например. Мордехай неплохо звучит.

— Подозреваю, он уехал с ней, — от "фонаря" брякнул я и приплел для достоверности. — Надо знать Бону Эберж. Что бы она оставила здесь такое сокровище как Машель?!! Одно имя чего стоит!

Служанка подначку не поняла.

— Это все? — голос мой прозвучал строго.

— Вас просит зайти Её Сиятельство, — передала служанка приглашение.

Момент истины, — не порадовался я приглашению.

— Марш вперед! — скомандовал я.

Девушка едва поклонилась, гордо тряхнула белобрысой головкой, приосанилась королевой и поплыла впереди меня. Что-что, а задом крутить она умела.

Мы перебрались в другое крыло. Перед дверью, а вернее сказать перед сандаловым порталом, супружеских покоев служанка остановила меня, предупредив.